Бумажный самолёт - Лина Вечная

Я лечу над городом один. Совсем недавно чья-то рука отпустила меня в вольное плаванье по этим небесным волнам, и вот теперь я качаюсь, медленно маневрируя между проводами, проникая всё глубже в городской шум, тихо и печально. Никто не видит моего пути, никто не слышит моего полёта, но я продолжаю лететь, и это — самое главное.

Сейчас я пролетаю над крышей одной пятиэтажки. Какие-то дворовые умельцы раскрасили её, обложили бортики красным кирпичом, покрасили черепицу, а небольшую будочку, через которую обычно с чердака выходят наверх люди, выкрасили в зелёный. Благодаря красивым резным деревянным створкам и маленьким ярким фонарикам, сделанным по бокам будки, она стала похожа на настоящий домик, такой маленький, уютный и теплый, куда сразу хочется зайти. Я бы тоже с радостью, когда-нибудь заглянул в гости к тому, кто там живёт, но не сейчас.

Сейчас меня подхватывает ветер и несёт, я не знаю куда и где окажусь через пару минут. Я прошу его не быть таким жестоким и грубым, но он не слышит, он никогда не слушает то, что ему говорят и только воет долго и протяжно, как будто пытаясь показать, насколько ему тяжело быть собой. Он дует — я лечу. И надо бы сказать ему: «Спасибо!». Подо мной проносится река грязная, тёмная, глубокая. Она выглядит такой старой, тихой и бездонной, что хочется плакать, но я не умею. И в тоже время, утопающая в этой печали, река дарит какое-то необыкновенное, очень томное и печальное успокоение тем, кто невольно засматривается на неё, спешно проходя мимо.

Ветер своим порывом подбрасывает меня вверх, и я вижу, почему река так одинока, её держат кованные резные мосты, красивые, сильные, мощные и суровые. Они выглядят слишком помпезно, но притягательно. Их кованные решётки манят своими узорами, художественными переплетениями, тонкими рисунками. Мне очень хочется рассмотреть их поближе. Кажется, ветер услышал моё желание, он затихает и тонким, лёгким потоком проносит меня прямо через один из элементов композиции. Если бы вы только могли увидеть то, что смог сейчас я — витые чугунные переплетения открыли передо мной вход в подводный мир, те самые врата, через которые я только что прошёл. Трезубец Нептуна указывал мне дороги, а его морские кони только ждали приказа, чтобы доставить новых пассажиров прямо в гости к морскому царю, их хвосты были похожи на водоросли, а копыта придерживали ракушку. Конечно, я никогда не видел настоящих морских чудес и мне сложно судить, но недавно я пролетал мимо двух молодых людей, которые обсуждали стеклянный сосуд, стоящий на витрине. От них-то мне и удалось узнать, что в аквариумы для морских рыбок нужно добавлять эти причудливые растения, чтобы они могли чувствовать себя, как дома. Из-за их спин я смог разглядеть о чём шёл разговор и был поражен причудливостью форм и яркостью красок. В тот момент мне подумалось, что морское дно должно быть очень красивым. И когда-нибудь, возможно позже, мне посчастливится его увидеть.

Я размечтался, но ветер прервал мои мысли, снова подбрасывая в воздух и унося прочь от дома морского царя. И сейчас я снова парю над городом, пролетая маленькие тесные улочки, слыша шум проносящихся машин, бесконечный гул, видя суету и бесконечность потока жизни, людей, которые куда-то бегут и торопятся, они суматошны и даже немного одержимы. Наверное, это даже здорово — жить в потоке, может быть я тоже смог бы также, но иногда хочется совсем другого. Мы выворачиваем на совсем другую улицу, а здесь снова канал и снова мосты, которые его держат, сжимая в своих крепких тисках. Но в этот раз у них есть помощники — белые львы, они лежат, слегка свесив одну лапу, так гордо и вальяжно. Смотря на них, ты сразу понимаешь, кто тут хозяин, конечно, это они. Львы зевают, чуть-чуть приоткрыв пасть, и все видят, что за этой кажущейся расслабленностью скрывается настоящий суровый и дикий зверь, который может в любой момент обнажить свои клыки. Ветер подносит меня ближе и, если честно, становится страшно. «Не надо, прошу тебя, унеси меня подальше от них», — молю я своего жестокого путеводителя, но он не слышит, поднося меня всё ближе и ближе. Ещё одно дуновение и я окажусь прямо в этой зловещей открытой пасти. Я вижу глаза льва, он ждёт этого, наблюдая за мной с хитрым прищуром. Но ветер дует, его резкий порыв вырывает меня из-под гипноза сурового хищника и снова уносит прочь в неизвестность.

Я лечу мимо садов и парков, каким-то чудом маневрируя между кронами деревьев, всё время боясь зацепиться и остаться в их цепких ветвях. Иногда навстречу попадаются птицы, взлетающие от испуга. Одна из них даже сбила меня, задев крылом, я начал падать вниз и уже почти долетел до земли, но ветер снова подхватил меня и поднял обратно. Падая, я смог увидеть красивые белые скульптуры, стоящие в парке. Одна из них мне показалась очень интересной. Молодой юноша лежал на кровати, под головой у него была мягкая подушка, а над ним стояла девушка с чашкой. Не знаю, почему меня зацепила именно эта композиция, наверное, что-то было во взгляде девушки, что притягивало. Она казалась такой нежной и трогательной, как будто заботящейся о юноше, но в тоже время слишком опасной для него. Я не смог разглядеть подробнее, ветер слишком быстро унёс меня прочь.

Я летел дальше, потоки были сильными, меня кидало из стороны в сторону. Я не успевал разглядывать окрестности, пытаясь удержаться на плаву. Ветер несколько раз переворачивал меня. Если бы кто-то это увидел, то подумал бы, что это катание на американских горках. Я видел их один раз, когда пролетал мимо. Такая необычная конструкция, непонятная, но очень похожая на потоки ветра, который меня несет, больше всего удивляли люди, поднимавшиеся наверх. Они смеялись, они плакали, кричали, кому-то становилось плохо, а кто-то восторженно пытался вскочить. Мне было так интересно за ними наблюдать, раньше я видел их другими, они всегда куда-то спешили, грустные, опущенные, сосредоточенные, без эмоций и настроения, но сейчас, здесь, вот в этом моменте, люди раскрывались совсем с другой стороны, как будто в них просыпалась жизнь. Но там был еще один интересный аттракцион — высокое, высокое колесо с кабинками. Люди сидели в этих кабинках и смотрели вниз на город, как я сейчас смотрю. В их