Селёдка - Татьяна Пешко

Дружба Михалыча с Коляном была проверена временем. Оба пришли на стройку молодыми парнями сразу же после армии.

Михалыча тогда все Вовчиком называли — слишком он был тощий и худой, в отличие от высокого крепко сбитого Николая, которого за солидный внешний вид и прозвали сразу Коляном.

Здесь оба справляли свадьбы, потом после работы в дружеской компании таких же, как они работяг поднимали тосты за здоровье появлявшихся на свет наследников — за дочек Коляна и сыновей Михалыча.

Но когда Михалыч прорабом стал, все его сразу зауважали, и он из Вовчика сразу враз в Михайлыча превратился.

Только должность эта не спасла его от такой же горькой судьбы Коляна, ничему его чужая беда не научила.

Сначала пьянство стало бедой и болезнью одного, а потом и друг ею заразился словно гриппом.

Жене Коляна Татьяне поначалу страсть мужа к праздникам и веселью безобидной казалась. Муж, выпив становился весёлым, забавным и смешным. Но когда он после выходных на работу не смог выйти, руку на неё и детей стал поднимать, тогда она забила тревогу. Только поздно было. С работы его уволили за прогулы. Перебивался случайными заработками на частных стройках, а потом его и туда перестали звать.

Маша, казалось, смирилась со своей судьбой, искала подработки, чтобы дочки были одеты, обуты, да не хуже, чем у других, в начале ещё и его лечить пыталась, давала деньги на кодирование. Да всё без толку. После долгого воздержания от спиртного он срывался в более сильные и продолжительные запои, становился злым и агрессивным. От жизни такой тяжёлой и нервной и ушла раньше времени. В больницу обращалась редко — за работой некогда было, болезнь обнаружили слишком поздно, за два месяца сгорела.

Дочки давно выросли, выучились, обзавелись собственные семьями и к отцу-пьянице не приезжали.

Пенсия у Коляна была небольшая, по причине малого трудового стажа. Михалыч вложил в процветание государства больше друга и поэтому его пенсионное пособие было весомей. Жена его Настя, когда у Михалыча случался очередной запой всё за сердце хваталась. Михалыч думал, что притворяется, предлог и повод ищет, чтоб его остановить, когда он за выпивкой в магазин собирался. Оказалась, что не притворялась — в тот раз так прихватило, а он опять не поверил, за бутылкой ушёл. А когда вернулся — поздно было. Врачи в больнице сказали обширный инфаркт.

Так и остались Михалыч с Каляном вдовцами. Жили в одном подъезде, много лет назад для себя же этот дом и строили.

Колян в сезон почти весь день во дворе проводил, на лавочке со старушками, соседями. Был в курсе всех событий. Все знали, что выжидает он таких же как он сам любителей выпить. Соседи, приезжая со своих дач доставали из полных вёдер с фруктами и овощами помидоры, огурцы, яблоки, груши и угощали одинокого мужчину. Он благодарил, радовался как ребёнок. Но больше всего его радовали встречи со своими друзьями по несчастью, потому что верил — они поделятся и закуской, и выпивкой. А друзья знали, что пенсия у Коляна хоть и небольшая, но третьего числа у него всегда будет бутылка и закуска.

Михалыч ещё держался и пытался в отличие от Коляна не тратить деньги так быстро, дотянуть худо-бедно до следующего месяца. В праздники ему было особенно тоскливо и одиноко. Он вспоминал жену, детей, которые забыли о нём, самые счастливые минуты своей жизни: как взял на руки своего первенца, как повёл его в первый класс, как радовался успехам своих сыновей. А какой жена всегда стол накрывала в дни рождения и праздники! Сейчас, чтобы не оставаться одному, Михалыч звал в такие дни Коляна или сам с бутылкой и нехитрой закуской шёл к нему в гости. У друга всегда было не густо, а чаще всего пусто.

Прошлый Новый год Михайлыч с Каляном так встретили, что не помнили ни поздравление президента, ни артистов, которые выступали на традиционном новогоднем концерте.

В этот раз Михалыч решил отметить Новый год без друга, более пристойно и как в прошлый раз не напиваться.

Но за неделю до Нового года сам не рассчитал свои силы и после очередного загула с друзьями не помнил куда подевалась его банковская карта. Наличных денег оставалось совсем немного. Он был очень расстроен. Новый год в этот раз будет совсем не похож на праздник. В подвале есть, конечно, картошка, дома, кажется, осталась гречка и макароны. Но ведь это всё-таки Новый год! Михалыч ещё раз обследовал все укромные места в квартире, но карту нигде не нашёл. Даже решился затеять генеральную уборку, но результат был нулевым. Пришлось позвонить в банк и заблокировать карту, видимо он всё же её потерял, когда перебрал.

Канун Нового года он ещё раз решил попытать счастья и вышел на улицу, в надежде встретить знакомых или соседей. Вдруг кто-либо одолжит денег. В новогоднюю ночь неожиданно пошёл снег, ветер усиливался и холодные мелкие снежинки неприятно щекотали лицо. В подъезде мужчина встретил соседку с необыкновенно красивым праздничным тортом. После смерти жены он забыл о вкусе этого праздничного лакомства. Но соседка ему отказала, виновато отвела взгляд в сторону.

— Нет, к сожалению, все деньги на карте, наличных нет.

В магазине он встретил старого школьного товарища.

— Не могу, друг, — в его взгляде были жалость, разочарование и удивление, скорее всего он и не узнал бы Коляна, не обратись он к нему со своей просьбой.

— Жена выдала список и деньги. Всё до копейки посчитала, может ещё и не хватит, сам же знаешь, какие эти бабы прижимистые, на всём экономят.

Товарищ ушёл, а Колян подошёл к витрине со спиртным и не поверил своим глазам. На серой, затоптанной разводами от тающего на обуви покупателей снега, лежала сложенная вчетверо десятирублёвая купюра.

— Вот и новогодний подарок от Деда Мороза, — подумал Михалыч и оглянулся по сторонам, не видит ли кто-нибудь ещё его находку. Но людей рядом не было и Михалыч быстро поднял бумажку.

Конечно же, Михалыч взял водку, праздник всё-таки, хлеб долго выбирал закуску на остальные деньги. На такие деньги не разгонишься, но в Новый год хотелось чего-то особенного. Колбаса ему уже надоела, на дорогие деликаты денег не было. Он вспомнил детство, маму и от этих ярких, счастливых воспоминаний, ему так сильно захотелось картошки, от которой шёл горячий пар, и настоящей селёдки, без каких-либо