В чужом теле - Ричард Карл Лаймон

Нил Дарден ехал один в своей машине и держался окольных дорог, чтобы не попасть на бульвар Робертсона. Он не особенно боялся застрять в пробке на бульваре - зато боялся, что его там застрелят ни за что ни про что.

В конце концов, это была ночь в Лос-Анджелесе.

Кого угодно тут могли подстрелить в любое время дня или ночи, но все-таки ночью обстановка была хуже. И многолюдные улицы, типа бульвара Робертсона, казались Нилу куда опаснее, чем неприметные, укромные дороги, что вились по тихим жилым районам с одноэтажной застройкой.

Его теория была проста: чем меньше машин в пределах видимости, тем меньше вероятность, что в одной из них окажется компания вооруженных бандитов, которым вдруг захочется пострелять направо и налево.

Лучшим способом самосохранения было бы вообще не выходить из дома. Особенно по ночам. Но он отказывался так жить. Ему было всего двадцать восемь, и как-то рановато становиться отшельником. Он мог пойти на определенные неудобства ради безопасности, но уж точно не сидеть, запершись в четырех стенах до конца жизни.

Принять необходимые меры предосторожности - и вперед, вопреки опасности.

Даже по такому пустяковому поводу, как вернуть пару фильмов в видео-прокат.

Вернуть их требовалось до полуночи. Марта задержалась у него дольше, чем обычно, даже переоделась в рабочую униформу в его спальне, чтобы потом не тратить на сборы ни одной лишней минуты. К моменту, когда она ушла, а Нил перемотал кассеты на начало, на часах было почти 23:30.

Масса времени, чтобы добраться до видео-проката.

Но не слишком хорошее время, чтобы быть одному в машине на улицах Лос-Анджелеса.

Нил знал, что мог был подождать и вернуть фильмы завтра. Возьмут штраф за просрочку. Пять или шесть баксов, кажется. Небольшие деньги, в сравнении с риском, на который он шел, отправляясь туда в такой час. Но если ждать до рассвета, то ему пришлось бы заплатить куда более серьезную цену - не деньгами, а своей свободой и самоуважением.

"Каким трусливым чмошником надо быть, чтобы бояться проехать пять миль по городу?" - спросил он сам себя.

Марта, которая работала в ночную смену в международном аэропорту, ездила туда по тридцать миль туда-обратно, пять дней в неделю. Что бы она подумала, если бы узнала, что ее парень побоялся доехать до видео-проката вечером?

"Она никогда не узнает" - сказал он себе.

Но может и узнать. Все возможно.

"Да какой смысл теперь гадать, - подумал он, - Я уже поехал, теперь поздно поворачивать, даже если это будет стоить мне жизни."

Сейчас, двигаясь по пустым улицам в сторону видео-магазина, Нил улыбнулся и покачал головой.

Он был доволен собой. Чувствовал себя храбрым и бесшабашным.

С точки зрения статистики, реальная опасность полуночной поездки в видео-прокат была, наверное, довольно мала.

Тем не менее, разумный человек не стал бы этого делать.

Он подвергал себя ненужному риску без всяких веских причин.

Если бы его мать узнала о таком, ее бы точно кондрашка хватила.

Он снова с улыбкой покачал головой.

"Будет отличный некролог, - подумал он, - Убит в процессе возвращения кинолент "Соломенные псы" и "Я плюю на ваши могилы" в местный видео-прокат. Ах, какая ирония!"

Он тихо рассмеялся.

На душе у него было довольно спокойно, пока он не пересек развязку с Национальным Бульваром. Этот тоннель впереди всегда исправно заставлял его нервничать. Слишком длинный, слишком пустой. Проезжая через него, он каждый раз чувствовал себя отрезанным от мира и крайне уязвимым.

Много раз ходил там пешком - при свете дня, разумеется.

Видел довольно пугающие граффити на стенах.

МУСОРОВ НА НОЖИ

Ему определенно не хотелось бы столкнуться с авторами этих милых произведений народного искусства. Хоть он и не был полицейским. Но был белым. И его-то вполне могли попытаться грохнуть те типы, которым нравилось рисовать на стенах подобную херню.

А рисуют такую херню обычно как раз по ночам...

Он подумал было о возможности развернуться. Еще не поздно поехать назад, подняться по эстакаде на Национальный, и оттуда проехать до Венис-бульвара.

Избежать тоннеля. Избежать еще более пугающих пустырей по бокам от него.

Но приблизившись к тоннелю, он увидел в свете фар, что там никого нет. Широкая и безлюдная полоса асфальта, заключенная в бетонные стены.

Нечего бояться.

Въехав под мост, он прибавил газу. Двигатель заурчал громче, отдаваясь эхом от стен и потолка. По обе стороны от него красовались оставленные на бетоне безвестными авторами символы, имена, угрозы - мешанина из неподдающихся расшифровке тайных знаков, причудливых надписей и рисунков. Он уже видел их раньше, так что не пытался изучать, стараясь просто не смотреть по сторонам.

"Реально надо было ехать по главным дорогам, - решил он, - Глупая была идея."

Тоннель остался позади.

В обе стороны от дороги плавно спускались вниз склоны насыпи, по которой пролегала автомагистраль. Внизу эти пологие склоны заросли кустами и деревьями. Дальше справа начиналась полоса отчуждения железной дороги. Тоже заросшая кустами, уже много лет не видевшая поездов. Заваленная всевозможным бытовым мусором. Огражденная забором из рваной сетки-рабицы, которая вряд ли кого-то могла бы остановить. Нилу не хотелось даже думать, какого рода людей можно в таких местах повстречать.

Не так давно, где-то тут неподалеку убили полицейского, прямо в этой странной полосе диких зарослей посреди города.

Поздно ночью.

МУСОР 105

(*прим.пер. Адаптация преступного слогана "LAPD 187", где LAPD - полиция Лос-Анджелеса, а 187 - статья 187 УК штата Калифорния, "убийство")

Нил поглядел в обе стороны. Никаких слоняющихся фигур поблизости не заметил. Но в свете ближних фонарей виднелось достаточно много густой растительности, в которой мог укрыться хоть батальон бешеных психов с любыми видами оружия.

Колеса его машины подпрыгнули, переезжая через рельсы.

Настало время еще раз принять решение.

Свернуть налево и поехать через жилой массив, или двинуться прямо к Венис-бульвару? Если не повернуть сейчас налево, то он окажется на бульваре у видео-проката, но не с той стороны.

Кроме того, ему придется проезжать через "Бургер-авто", где убили того подростка месяц назад.

Он помотал головой и вздохнул.

Похоже, один маршрут другого не лучше.

По второстепенной дороге будет чуть ближе.