Зазвонил телефон. Антон Павлович позволил себе удивиться: за многие годы дружбы с Афанасием он ни разу не слышал, чтобы этот телефон подавал признаки жизни. Тем не менее дворник взял трубку.
- Алло.
- Алло, здравствуйте. - молодой мужской голос.
- Здравствуйте.
- Вот, решил вам позвонить...
- Очень приятно.- осторожно ответил Антон Павлович. - Чем могу быть полезен?
- Мне плохо.
- Это очень плохо. Что-нибудь болит? - сочувствующе, проникновенным голосом спросил дворник, по-прежнему не имея ни малейшего представления, с кем говорит.
- Душа болит.- мрачно усмехнулся некто на другом конце провода.
- Это поправимо. Водка есть?
- Есть... - в голосе послышалась растерянность.
- Для начала надо тяпнуть сто грамм без закуски. Приступай.
- А... а вы уверены?..
- На все сто! Испытанное средство от душевной хвори и прочей хандры.
- Эээ... Подождите, я сейчас. - образовалась пауза, около минуты.
- Все готово. Только как-то одному пить...
- Не дрейфь! Я тоже сейчас выпью. Ваше здоровье! - и Антон Павлович залпом осушил стакан.
- Ух, забористая... А вообще...
- Сейчас, момент... Мне-то закусить надо! - перебил дворник. - Вот теперь слушаю. Так в чем же дело?
- Вообще, у меня здесь дело - полная труба. Предки - волки, кореша козлы, жизнь - полное дерьмо. Еще и с девчонкой поссорился. До кучи.
- Расслабь...тесь, это еще не самое страшное в жизни... Кстати, а как звать-то вас?
- Иван.
- А меня Антон Павлович. Значит, так, Иван. Момент первый: между первой и второй перерывчик небольшой. Поэтому наливай.
- Готово.
- Молодец. Сейчас, себе налью... Теперь момент второй. Эта твоя проблема - и не проблема вовсе. Все-то вы, молодые, с родителями уживаться не хотите... А родители - не волки... А просто.. гм. Иван, отец в наличии имеется?
- Имеется.
- Чудненько! Значит, так. Завтра первым делом ставь ему бутылку. Ни за что, просто так.
- Да он у меня, вообще-то, профессор...
- Тогда ставь коньяк. Самая профессорская штука. Приготовился? Пьем за папу. Уххх, стерва, явно из технички делали... Выпил? Можешь закусить. опять пауза около минуты. - продолжаем разговор. Мать есть?
- Есть.
- Перед тем, как сунуть в укромном уголке папе коньяк, маме подари цветы. Она оценит.
- Но... Я же совсем не о том! Смотрите, Антон Павлович: они ж со мной носятся, как с дитем малым! Только что сопли не вытирают! Домой не позже десяти, ежедневные подачки на мороженое... В гробу я видал это ихнее мороженое!!! Я пива хочу! И водки!
- Водки - это правильно. Ничто так не лечит русского человека от любых напастей, как душевных, так и телесных, как этот благословенный напиток! Наливай по третьей. Теперь за маму.
- Гхы-кхы-кхы...
- Что, хреново пошла? Это бывает. Кстати, Ванюша, что пьешь-то?
- Черный "Кристалл", язви его мать...
- Не ругайся! - строго сказал враз посерьезневший дворник. - продолжаем разговор. У тя там твой "Кристалл" поддельный еще не кончился? Нет, не наливай, а то через пять минут уж под столом будешь.. Это я так, на всякий случай. Ну, вот. Любят тебя твои предки, как ты выразился, оттого и забота повышенная. Это я по себе со всех сторон выяснил в свое время.
- А у вас тоже сын?
- Дочь у меня, курва... Много лет уж как в Израиле. За какого-то носатого выскочила, хвостом мотанула - и фьюить! Только ее и видали! Вот уж двадцать шесть лет как упорхнула, а отцу родному ни строчки не написала! Внуки о деде представления не имеют! Жена в скором времени померла, вот и мыкаюсь с тех пор один...
- Да, хреново...
- Уж это точно! Домой придешь - словом перемолвиться не с кем! Впрочем, наврал: есть. Есть у меня закадычный друг, Афанасием звать. Редкостной души человек! Но скотина, между нами говоря, тоже порядочная. Вот смотри: я здесь его уже четвертый час жду, а его где-то черти полосатые носят... Но вообще-то мужик он хороший, даром, что алкоголик... Я и сам тоже не трезвенник...
- Я заметил.
- Над старшими потешаться?! Ну-ка, Ваня, наливай, давай треснем за друзей!
Треснули и за друзей. Иван рассказал о сложных взаимоотношениях со сверстниками, Антон Павлович поведал о вековой вражде со сбрендившим Ферапонтычем с третьего этажа. Выпили за баб. Выяснили, что все бабы стервы, курвы и так далее. Но любить их стоит, а также холить и всячески лелеять. В процессе беседы пополнили запасы топлива: Ваня за счет папиного бара, а Антон Павлович - за счет собственных запасов. Разговор закончился в первом часу ночи, после совместных песнопений и заочного брудершафта.
- Ввання, ззвиняй, мне этого Ананасия исскать ннадо. И нна .. И нна... И нна ррабботу ссу.. сс утра.
- Палыч, ты меня увжаишь?
- Увжаю. Тока на работу ннадо.
- А ты ща рази не на рработе?
- Грю ж те, Афоню ждю!
- А кем ззвтра буш?
- Дворник я. По жизни дворник.
- Ништяк! Пойду я, на хррен в дворники... Бывай здоров, отец.
- И ты бывай... Повесив трубку, Антон Павлович с удовольствием отметил, что полбутылки еще осталось, плеснул себе "на два пальца", как выражаются проклятые империалисты, выпил, закусил, закурил... и тут телефон снова зазвонил. Антон Павлович приготовился сказать Ване все, что он о нем думает, пытаясь объяснить немудреную истину, что по ночам, как никогда, приятно поспать, но закрыл рот, прежде чем ляпнул что-либо. Потому что звонила девушка. И она рыдала. Бедный пьяный дворник призвал на помощь последние остатки трезвого рассудка и вновь ввязался в разговор.
- Алло, это телефон доверия?
- Ага, он самый.
- Мне плохо!!!
- В каком смысле?
- Да во всех!!!
- Ясно. Душа болит?
- Еще как!
- Водка в доме есть?..
Полчаса спустя, когда у него самого кончились последние капли русской народной панацеи, он уже жульничал. Завершилась эта уже вторая для него за сегодня телефонная пьянка в два часа. Во время беседы Майя - так представилась страдалица, - дойдя до известной кондиции, рассказала Антону Павловичу много такого, что заставило бывалого старика неоднократно краснеть. Также выяснилось, что не далее как вот совсем недавно Майя поссорилась со своим молодым человеком. Путем долгих очень хитрых и крайне затруднительных в нетрезвом состоянии вычислений, Антон Павлович выяснил, что этим молодым человеком был тот самый Иван. Поэтому беседа закончилась золотыми словами напрочь не вяжущего лыко дворника:
- Все фигня. Он пьяный, ты пьяная... Проспитесь - и все будет хорошо... - С этими, повторяю, золотыми словами он повесил трубку и, запев "Варшавянку", пошел домой. На лестнице ему повстречался Афоня, трезвый и несчастный. Увидев, в каком состоянии Антон Павлович идет домой, Афоня совсем приуныл. Позже выяснилось, что его повязали какие-то незнакомые милиционеры и хохмы ради сдали в вытрезвитель. Так что старый алкаш шел домой с целым литром - лечить больную душу... Кстати, на лестнице Антон Павлович не обратил на Афоню ни малейшего внимания...
Они встретились только следующим вечером: охреневший от бесконечных телефонных разговоров Афоня и смурной с похмела Антон Павлович. После пленарного заседания постановили:
1. Водка спасет русский народ, но она же его и погубит. Чтобы править русским народом, нужно пить если не больше, чем весь народ, то хотя бы столько же - чтобы понимать друг друга. Поэтому, не стоит больше нападать на президента и правительство - у них тяжелые алкогольные будни.
2. Необходимо срочно позвонить Телефонной Станции и попросить поменять номер. Иначе - скоропостижный цирроз печени.
