Ты только представь себе, в такой ситуации мы стали ощущать спокойствие и Благодать, будто рядом что-то очень близкое и родное появилось.
Голубой пульсирующий шар парил над нами и словно изучал, оценивал ситуацию. Вдруг, описав в воздухе круг, он опустился к ногам Анастасии. Усилилось голубое свечение, оно, как благодатная истома, расслабляло нас так, что не хотелось двигаться, что-либо слышать и говорить.
Голубая оболочка шара пропустила сразу несколько огненных молний, они метнулись к Анастасии, стали прикасаться, словно поглаживать пальцы её босых ног.
Анастасия освободила свои руки от расслабившихся охранников и протянула их к шару. Он тут же переместился на уровень её лица, и огненные молнии, на наших глазах в пыль разнёсшие камни в завале ручья, стали касаться её рук, не причиняя им вреда.
Анастасия заговорила с шаром. Слов её нам слышно не было, но, судя по ее жестам, по выражению лица, она пыталась ему что-то пояснить или доказать, убедить его в чём-то своём - и не могла убедить. Шар никак не отвечал ей, и всё равно было понятно, что он не соглашается с ней. Это было ясно потому, что Анастасия всё с большим волнением продолжала убеждать. Наверное, от волнения её щёки разрумянились, не переставая говорить, она сняла платок. Золотисто-пшеничные пряди волос покрыли плечи Анастасии, закрыли струйку запёкшейся крови на её лице. Мы увидели, как прекрасны и совершенны черты её лица. Шар огненной кометой несколько раз облетел вокруг Анастасии, снова замер у её лица, тысячи тоненьких молний метнулись к золотистым волосам, они аккуратно прикасались к каждому волоску в отдельности и, приподнимая, словно гладили их. Один из лучиков приподнял сразу целую прядь волос и открыл рану от пули на виске Анастасии, другой лучик медленно заскользил по следу запёкшейся крови. Не словами, а действиями своих огненных лучей шар будто напоминал ей о происшедшем и не соглашался с её доводами. Он убрал внутрь все свои лучи, Анастасия опустила голову и замолчала. Шар, ещё раз облетев вокруг Анастасии, взметнулся ввысь. Голубоватое свечение стало слабее, к нам возвращалось прежнее состояние, но и когда всё стало абсолютно прежним, голубой свет продолжал уменьшаться, уступая место поднимающейся от земли коричневатой дымке. Эта дымка заполняла всё пространство вокруг нас, и лишь Анастасия оставалась в маленьком голубом круге. И когда коричневатая дымка окутала нас полностью, мы познали, что такое ад.
ЧТО ТАКОЕ АД
Картинки библейских изданий с изображением зверских пыток грешников на сковородках, даже самые жуткие сюжеты с чудовищами видеофильмов покажутся наивными, детскими сказочками по сравнению с тем, что нам довелось испытать.
За всё время своего существования человечество не смогло представить или сфантазировать подобное.
Во всех библейских сюжетах, фильмах ужасов фантазия человеческая не идёт дальше, чем показать истязание плоти всевозможными способами, но это ничто по сравнению с настоящим адом.
- Ну а что же может быть страшнее изощрённых пыток плоти? Каким увидели ад вы?
- Когда голубое свечение так ослабло, что дало возможность подняться из земли коричневатой дымке, и она окутала нас с ног до головы, мы оказались разделёнными на две части.
- На какие части?
- Представь себе... Я вдруг стал состоять из двух составных частей. Первая часть - моё тело, обтянутое прозрачной кожей, через которую можно видеть все внутренние органы, сердце, желудок, кишечник, кровь по жилам бегущую и разные другие органы. Вторая часть - невидимая - состояла из чувств, эмоций, разума, желаний, болевых ощущений, ну, в общем, из всего, что есть в человеке невидимого.
- А какая разница, вместе эти части или отдельно, если это всё равно ты? Что такого страшного с вами произошло, если не считать прозрачность кожи?
- Разница оказалась невероятно значимой. Всё дело в том, что наши тела стали действовать самостоятельно, независимо от разума, воли, стремлений, желаний. Мы могли наблюдать за действиями наших тел со стороны, при этом чувства и болевые ощущения оставались в нас, невидимых, но возможности влиять на действия наших же собственных тел мы были лишены.
- Как сильно пьяные?
- Пьяные не видят себя со стороны, по крайней мере, в момент опьянения, а мы всё видели и ощущали. Ясность сознания была необыкновенно чёткой. Я видел, как прекрасны трава, цветы, река. Я слышал, как поют птицы и журчит ручеёк, ощущал чистоту воздуха вокруг и тепло солнечных лучей. Но тела... Прозрачные тела всех стоящих в нашей группе вдруг гурьбой побежали к заводи у ручья.
Заводь была похожа на маленькое озерцо, вода в нём была чиста и прозрачна, на дне - песочек, красивые камешки, мелкие рыбёшки плавали. Наши тела подбежали к прекрасному маленькому озерцу и стали плескаться в нём. Они испражнялись в него, по-большому и по-маленькому испражнялись.
Вода стала мутной и грязной, а они пили её. Я видел, как по кишечнику моего тела втекает в желудок грязная, вонючая жидкость. Ощущения тошноты и отвращения охватили меня. И тут рядом с водоёмом, под деревом, появились обнажённые тела двух женщин. Их кожа была такой же прозрачной, как и у наших тел.
Женские тела легли на травку под деревом, нежась и потягиваясь под лучами солнца. Тело начальника охраны и моё подбежали к женским телам.
Моё ласкало женское, получало от него взаимные ласки и вступило в половую связь с женским. Тело начальника охраны взаимности не получило и стало насиловать женщину. К нам подбежало тело одного из охранников, стукнуло моё камнем по спине, потом по голове, он бил моё тело, но не оно, а я, невидимый, испытывал невыносимую боль. Охранник за ноги стащил моё тело с женского и стал сам насиловать. Наши тела быстро старели и дряхлели. Время словно ускоряло события. Только что изнасилованная женщина забеременела, сквозь прозрачную кожу было видно, как в её чреве зарождается и увеличивается в размере плод. Тело учёного, Бориса Моисеевича, подошло к беременной женщине, некоторое время оно внимательно рассматривало сквозь прозрачную кожу растущий плод и вдруг, засунув руку женщине во влагалище, стало выдирать из неё зародыш. Тем временем тело Станислава быстро таскало в одну кучу камни, с остервенением ломало небольшие деревца и строило из всего, что попадалось ему под руку, какое-то похожее на домик сооружение. Моё тело взялось помогать ему. Когда домик был почти построен, моё тело стало выгонять из домика тело Станислава, он сопротивлялся, и наши тела начали драться.
Я, невидимый, испытывал сильную боль, когда он бил моё тело по ногам, по голове. Мы привлекли своей дракой внимание других тел, и они сначала вышвырнули нас обоих из домика, потом сами стали драться между собой за него. Моё тело сильно подряхлело и на моих глазах стало разлагаться, оно уже не могло двигаться и лежало под кустом, источая тошнотворную вонь. На нём появились черви, я ощущал, как они ползают по мне, проникают во внутренние органы, едят их. Я ясно чувствовал, как они грызут мои внутренности, и ждал окончательного разложения своего тела как избавления от невыносимых мучений.
И вдруг из второй изнасилованной женщины вывалился плод, он стал расти на моих глазах, малыш встал на ножки, сделал свой первый робкий шажок, второй и, покачнувшись, шлёпнулся на попку... Болевые ощущения от его падения я ощутил на себе и с ужасом понял, что это моё новое тело и ему придётся жить... Жить среди омерзительных безмозглых тел, поганящих себя и всё окружающее.
Я понял, что я, невидимый, никогда не умру и буду вечно созерцать и со всей ясностью осознавать мерзость происходящего, испытывать боль физическую и более страшную...
С другими телами происходило то же самое. Они дряхлели, разлагались и рождались вновь, и при каждом новом рождении наши тела лишь менялись ролями.
Вокруг почти не осталось растительности. На её месте возникали уродливые строения, ранее чистая заводь превратилась в смрадную лужу...
Александр замолчал. Рассказанное им и у меня вызывало отвращение, но не жалость, и я сказал:
- Конечно, в отвратительной ситуации вы побывали, но вам, гадам, так и надо. Зачем к Анастасии было привязываться? Живёт отшельницей в тайге, никого же не трогает, жилплощади не требует, пенсий, пособий всяких ей не надо, так зачем лезть к ней?
Александр внешне не обиделся на моё высказывание в его адрес. Вздохнув, он ответил мне:
- Вот ты сказал "побывали в ситуации"... Дело в том... Это невероятно, но дело в том, что я не вышел из неё полностью... Думаю, и те, кто находился в нашей группе, тоже не полностью вышли из неё.
- Что значит - не полностью? Ты же сейчас спокойно сидишь, в костре палкой помешиваешь.
- Да, конечно, сижу, помешиваю, но ясность осознания... осознания чего-то страшного осталась. Она во мне. Она страшит меня. Это страшное - не в прошлом, оно происходит с нами сегодня, сейчас, происходит со всеми нами.
