прошения в различные государственные инстанции. Так он становится чем-то вроде Госуслуг. За работу он получает небольшие деньги: каждый бедняк даёт ему столько, сколько может. Николай Алексеевич эти деньги берёт и бережливо откладывает. «Вот так, ребята, Некрасов на народные деньги пошёл и выкупил пушкинский журнал “Современник”!»
Я обомлел, услышав это. И был единственным учеником в классе, который поднял руку и спросил: «Сколько же стоил журнал?» На что получил ответ: «Это неважно. Важно, что в этом журнале поэт стал публиковать стихи и прозу о народе. Благодаря этому случилась Великая Октябрьская революция». Так я узнал, что Некрасов был первым русским классиком, который открыл фаундрайзинг.
Конечно, финал этой истории – чистая выдумка. Но ещё смешнее было бы услышать её не нам, школьникам, а современникам поэта. Они не могли простить ему «грех», который сегодня считается достоинством. Дело в том, что Некрасов был блестящим предпринимателем. Он умел покупать и продавать великую русскую литературу. Так он купил у Тургенева «Записки охотника» за 1000 рублей, а перепродал за… 2500 рублей. Как сказали бы сегодня: маржинальность как у наркотиков. И как, скажите, после такого Тургеневу не ненавидеть Некрасова?
Время нищей юности проходит, наступает обеспеченная зрелость. Некрасов критикует мир богатых, зная о том, что это такое и, буквально, с чем его едят. Сегодня никого не удивить гастрономическими шоу, а возможность умереть от голода значительно ниже, чем во времена Некрасова и Гамсуна. Но в XIX веке голод был серьёзной проблемой. Некрасов клеймил так называемое «Обжорное общество» в Петербурге, противопоставляя ему образы голодных бурлаков. Но откуда он знал о том, что происходит в обществе «обжор»? Всё просто: Некрасов там состоял. Или поэт рассказывает о некоем «жестоком помещике», который приказал вбить гвозди остриём вверх в запятки своей кареты – чтобы мальчишки не могли там кататься. Но, по воспоминанию Фета, однажды он узнал, что в такой карете ездит… сам Некрасов.
Некрасов жил жизнью, которую сам осуждал. Современникам это казалось лицемерием. Но мы уже не современники поэта, мы можем взглянуть на его творчество спокойней и свободней. У нас Некрасов ничего не купил и денег не занял. Давайте посмотрим на него как на поэта, а не гражданина.
И здесь начинается «проблема», с которой я начал. Мы не перечитываем Некрасова. Он не оставил после себя произведение, которое подходило бы для экранизации в полнометражном фильме или сериале. Стихи Некрасова с их гражданским звучанием также редко расходятся по социальным сетям. У него нет стихотворений о «чистой любви», «об осени», каких-то мудростей, облачённых в рифму.
Самая мемная его фраза – «поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Мы вспоминаем Некрасова в трудные времена [19], но не хотим, чтобы они повторялись. Как следствие, мы не ищем поводов, чтобы лишний раз вспоминать Некрасова. Исторические кризисы в России происходят раз в поколение, но всё-таки они – редкие события. В исторической перспективе выигрывают авторы, которые создают «произведения на все времена». Так «Ромео и Джульетта» случается в старших классах каждой школы, а «Вий» Гоголя – каждый Хеллоуин. Кажется, что у Некрасова совсем не осталось шансов, чтобы оказаться в вечности. И сам поэт беспокоился об этом в «Элегии»: «Я лиру посвятил народу своему. Быть может, я умру неведомый ему».
Однако память о Некрасове жива, и народ его не забыл. Рискну сказать, что это связано с тем, что Россия идёт по особому историческому пути. В ней социальные вопросы превращены в экзистенциальные. Поэтому даже в названии поэмы «Кому на Руси жить хорошо» можно услышать вопрос о смысле жизни. Его можно сократить до «Как ваши дела?». Задав этот вопрос любому человеку в своём окружении, вы услышите ответ, равный по длине некрасовской поэме. Мы начинаем с жалоб на здоровье, на родственников, на начальников, а через час обнаруживаем себя в психической бездне, не понимая, кто мы, как оказались на этой земле и есть ли Бог.
Среди русских писателей Некрасов самый незагадочный. Возьмите любого автора первого ряда и увидите, что это энигматическая фигура. Пушкин, погибший на дуэли. Гоголь, перевернувшийся в гробу. Или самоубийцы Маяковский и Есенин. А Некрасов-то что? В чём его загадка? Сифилитик, лечившийся ртутными мазями. В его биографии нет ничего такого, за что можно было бы зацепиться. Его не вели на расстрел, не судили за гомосексуальность, его самолёт не исчез в облаках. Печальный Некрасов в период «Последних песен» на картине Крамского показан нам грустным и умирающим от рака кишечника. Это старый гражданин с бородкой, а не юный Чаттертон с медными локонами на картине Уоллиса.
Приведу пример «незагадочности» Некрасова. Вы можете сами пересмотреть выпуск программы «Что? Где? Когда?» от 27 сентября 2014 года и послушать вопрос зрителя Бориса Бочарникова из Красногорска. Зритель показал знатокам шутливый рисунок советского художника Константина Ротова. На нём из автомобиля выходит высокий мужчина в клетчатом костюме. Он снимает цилиндр, приветствуя толпу советских граждан. Это рабочие и колхозники, которые несут герою свои достижения: огромный урожай фруктов и овощей. Знатоки минуту бились, пытаясь понять, кто перед ними. Дядя Стёпа? Остап Бендер? Обломов? Как известно, в программе «Что? Где? Когда?», когда не знаешь, что отвечать, нужно отвечать «Пушкин». Так и ответили знатоки: «Пушкин Александр Сергеевич». В то время как правильный ответ оказался: «Некрасов Николай Алексеевич». Это именно ему жители Страны Советов несут свои достижения. Ведь именно он задал вопрос: «Кому на Руси жить хорошо?» И вот теперь счастливые советские граждане пришли и говорят: «Нам!» [20].
Но для Некрасова это слишком коротко. Ответа на этот вопрос хватило ему на целую поэму. Увы, незаконченную. Некрасов умирает, не успев ответить на вопрос, нашли ли его семь мужиков хоть одного счастливого. Но, кстати, Некрасов знал, кого хочет объявить счастливым человеком в финале поэмы. Мы тоже знаем об этом благодаря Глебу Успенскому, который передал свой разговор с поэтом читателям журнала «Пчела».
Я сейчас об этом тоже скажу. Но сначала упомяну событие, которое произошло с Некрасовым за несколько лет до смерти. Сегодня эта история почти забыта [21]. Началось это 4 апреля 1866 года, когда император Александр II выходил из Летнего сада и направлялся к своей карете. В этот момент в него кто-то выстрелил. Император не пострадал. После выстрела толпа едва не разорвала на месте стрелявшего и его помощника. Преступниками оказались некие Дмитрий Каракозов и Осип Комиссаров. Однако позже, в полицейском участке, выяснилось, что Комиссаров не помогал Каракозову, а наоборот – оттолкнул его руку.
