Чтобы Ансельмо было более понятно состояние девушки, дон Эмилио пояснил ему, что девушка переживает глубокую душевную травму: она все ещё своими мыслями находится в лесу, там, где резко была оборвана её молодость и вторглось в её жизнь что-то очень чужое и очень различное: пленение, связанное с картиной смерти её близких, конец той жизни и отрыв от тех мест, где прошло её детство. Согласно представлениям аче, девушка Бейпурадареги переживала период юности, после которого начинается взрослая жизнь. В этот период девушка или юноша более всего подвергаются опасности быть похищенными или съеденными ягуаром. Этот период аче называют состоянием бейкое. В отдельных случаях, как думают аче, ягуар не пожирает девушку, а уносит её во владение ягуаров, где она сама превращается в ягуара.
У аче существует обряд, называемый темембу, который совершают индейцы, чтобы обезопасить себя от ягуара; обычно к нему прибегают, когда кто-нибудь из них действительно становится жертвой ягуара. Иногда аче называют опасных ягуаров словом "хамо", и это слово обозначает также и белых людей, которые охотятся на индейцев аче. Когда белые люди ловят кого-либо из группы аче, то оставшиеся в лесу совершают обряд темембу для того, чтобы пленный аче не смог превратиться в "белого"или ягуара, возвратиться в лес и напасть на аче, оставшихся в лесу. А девушка Бейпурадареги считает, что она была схвачена и вывезена из леса ягуарами "хамо", превратившимися в белых людей.
- К тому же, - добавил дон Эмилио, - так как девушка была вывезена из леса в состоянии бейкое, а в колонии уже никто не совершает обряда темембу, то она думает, что навсегда останется в таком состоянии. Заметь также, что те аче, которые находятся в колонии, готовы охотиться на тех, кто ещё пребывает в лесу, и они уже считают, что сами превратились в "хамо", то есть в ягуаров. Аче верят также в то, что затмение солнца, когда оно бывает, происходит оттого, что ягуары нападают на солнце и пожирают его. Аче считали раньше солнце своим союзником, но после того как они стали жить в колонии, думают, что дома белых переселились на солнце и время жизни аче прошло...
Дон Эмилио, после того как Ансельмо приучил девушку помогать ему на кухне, записал её песню.
Из песни Бейпурадареги:
Наши родители. Вы остались очень далеко от нас с головой, опущенной на скрещенные руки.
Наши родители, вы были медведями-муравьедами, теперь вы от нас далеко с головой, опущенной на скрещенные руки.
Это белые ягуары, они захватили нас в плен, делают с нами, что хотят, а те, кто убежал от белых ягуаров, убежал далеко с головой, опущенной на скрещенные руки.
Наши старые родители, нас увезли очень далеко, и мы вас оставили с головой, опущенной на скрещенные руки.
Когда Ансельмо сравнительно много узнал слов на языке аче, дон Эмилио стал отправлять его в сельву вместе с сеньюэлос за дикими аче.
Ансельмо больше всего нравилось ходить в лес с Рафаэлем. Вместе с ним Ансельмо прятал в условном месте одежду, оставляя себе только на ногах резиновые тапочки, а на голове кепку.
В лесу Рафаэль учил его, как различать следы, как предохраняться от нападений ядовитых змей и пауков. Особенно Ансельмо нравилась охота. Охотились они с помощью лука и стрел. Стрелять нужно было метко, и аче почти никогда не знали промаха. Нужно было также уметь подбираться на близкое расстояние к добыче. Ведь в сельве,
где много деревьев, различного кустарника, лиан, видимый полет стрелы равнялся самое большее двадцати метрам, а в чаще и того меньше и поэтому к добыче следовало подобраться именно на это расстояние, чтобы её увидеть и пустить стрелу. Для этого нужно было знать повадки дичи, места её кормежки и отдыха. Все это аче прекрасно знали, и поэтому редко-редко какая дичь уходила от них, если они охотились не в одиночку. Как правило, во время преследования дичи один охотник шел по следу, а несколько других - двое, трое или больше, в зависимости от размера дичи, отрезали пути отхода.
Аче очень искусно умели делать в сельве различные ловушки, силки, маскировать ямы, куда попадали крупные звери, такие, как тапир и пекари.
Сначала Ансельмо было очень трудно с Рафаэлем в лесу. Тот с ним говорил, перемежая слова языка аче с гуарани, но Ансельмо, не понимая всех слов, не сразу мог разобраться в лесных приметах, в лесной грамоте.
Обучая лесным приметам, Рафаэль говорил Ансельмо:
- Когда ты идешь по лесу, твои глаза должны все видеть и запоминать. Даже если вернешься не скоро на это место, ты должен помнить, как оно выглядело раньше, тогда ты сможешь понять, что произошло на этом месте с тех пор, пока ты там не был... Вот смотри, там, - Рафаэль показал на группу низкорослых деревьев, к которым они приближались, - есть поваленный ствол дерева. Когда я там проходил - давно это было, лежала обломанная ветка... Лежит ли она сейчас там, давай посмотрим!
Они дошли до этого места.
- Ага, - сказал Рафаэль, - смотри, вот эта ветка, но она находится не на том месте, где была раньше. - Рафаэль показал ветку Ансельмо. - Она сдвинута со своего места и прижата к земле... Что бы это могло быть? Дождь?.. Ветер?.. Нет... нет, она находится в закрытом месте, и ветер сюда не достигает... Так как ты думаешь?
Ансельмо посмотрел на ветку и даже потрогал её. Она была гладкая, толщиной в два пальца, с неровными сучками и искривлена на одном конце.
- Может быть, - сказал он неуверенно, - на неё заползла змея и качнула её тяжестью своего тела, вот ветка и поддалась в сторону?
- Нет! Нет! Ни одна змея на заползет на такой неустойчивый сук! ответил Рафаэль. - Это не змея. Надо как следует осмотреться вокруг.
Ансельмо начал озираться по сторонам, но ничего примечательного не заметил.
Рафаэль более внимательно осмотрел место, зачем-то поднялся на цыпочки и потрогал ветви, свисавшие вниз, потоптался на месте, даже к чему-то принюхался, потом, подумав немного, сказал:
- Это тапир!
- Что тапир?
- Здесь проходил тапир. Ногой, видимо, он задел ветку, и она сдвинулась с места... А вот здесь он объедал ветки... Но тапир прошел давно-давно, и мы не можем на него поохотиться,
- Рафаэль с сожалением покачал головой. - Это было давно!
С каждым походом в лес, а они были не часты и не всегда заканчивались встречей с дикими аче, Ансельмо все больше познавал лесные обычаи. Только одного он не мог понять и научиться этому: верно отыскивать дорогу. Рафаэль мог днями идти по лесу, делать бесчисленные повороты, возвращаться назад и снова идти вперед и все же, когда Ансельмо его спрашивал, куда, в какую сторону нужно идти "домой", Рафаэль, подумав немного, показывал рукой, говорил "туда"и ни разу не ошибся.
Вот эту "науку"Ансельмо никак не мог постигнуть.
Однажды, когда они остановились на привал после еды у костра, Ансельмо стал в который раз просить Рафаэля ещё раз объяснить ему, как он находит дорогу "домой".
- Все надо помнить, - говорил Рафаэль. - Все! Даже если ты будешь очень спешить, все надо помнить, и тогда лес не будет тебе казаться незнакомым... И ещё следы. Следы всегда остаются, их нужно знать: свои и чужие...
- Да, но вот смотри, Рафаэлито... Все это хорошо - видеть следы, помнить лес, но я хочу знать главное: как найти нужное направление... Когда знаешь, куда идти, т.е. знаешь направление, вот тогда и идешь правильно и запоминаешь все в лесу... Но само направление! Как же его распознать?
Вопрос этот несколько озадачил Рафаэля. Он не стал сразу отвечать, а походил вокруг, потом остановился перед Ансельмо и ударил себя кулаком в грудь:
- Вот тут!
- Что здесь?
- Направление! - сказал серьезно Рафаэль.
Но Ансельмо искренне рассмеялся:
- Как здесь? Здесь направление? Как это можно?
Однако Рафаэль и не думал шутить, он решил постараться объяснить, как он выбирает дорогу "домой".
- Направление здесь, - продолжал твердить Рафаэль, по-прежнему показывая себе на грудь.
Но Ансельмо упорно твердил:
- Но это не понятно.
- Хорошо, - сказал Рафаэль, - смотри: я закрою глаза, а ты меня поверни несколько раз в одну сторону, потом в другую, и я, не открывая глаз, покажу в ту сторону, откуда мы пришли.
- Закрывай глаза!
Ансельмо начал кружить индейца. Сначала повернул его несколько раз в одну сторону, потом много раз в другую.
- Ну, теперь давай!
Рафаэль остановился, немного подумал и, не разжимал век, показал в сторону большого дерева:
- Мы пришли оттуда!
Ансельмо искренне удивился: да, они проходили там и, действительно, шли с той стороны.
И все-таки и на этот раз Рафаэль не смог объяснить, как он угадывает направление. Но в дальнейшем он все-таки научил Ансельмо этому на практике. Делал он это так: когда они с Ансельмо проходили по лесу и делали два-три поворота по пути, Рафаэль неожиданно спрашивал мальчика:
- С какой стороны мы пришли?
Ансельмо вначале нерешительно говорил:
- Оттуда... Нет, оттуда?..
