Илья Салов - Мертвое тело

Кончил он петь, и что же? Взял фуражку и пошел по мужикам собирать деньги, ходит да и приговаривает: «На бедность, на бедность, братцы, не дайте умереть с голода!» Ну, разумеется, кто грош, кто копейку… Подходит и ко мне, протянул картуз, да как взглянул мне в лицо-то… Э! да что и говорить про это!..

После, вечером, пришел он ко мне на квартиру и рассказал, что он вышел из духовного звания, что жил в нескольких трактирах в качестве музыканта, но что жить на одном месте ему тяжело… Вот вам и все. Где жена, — не знаю; впрочем, слышал, что живет в Воронеже, просвирня же давно померла.

— Ну и царство ей небесное! — крикнул становой и потом вдруг прибавил. — Господа, пожалуйте! ботвинья готова. Пока краснобай этот рассказывал нам историю своего приятеля, я имел достаточно времени, чтобы в точности выполнить все, что только предписывается поварами для изготовления самой отличнейшей ботвиньи. Я перетолок лук с солью, я натер на терке несколько огурцов, накрошил укропу, подбавил к щавелю несколько горчицы и сахару, нарезал ломтями балык и осетрину и даже натер для любителей хрену и все это развел квасом. Теперь прошу вооружиться ложками и приниматься за ботвинью. Думаю, что стряпня моя вам понравится…

Все взялись было за ложки, как вдруг подошел старик хозяин.

— Батюшка, Петр Николаич! — проговорил он, падая в ноги. — У меня все готово… покойник в гробу лежит… прикажи к попу сведение написать, ведь поп-то без бумаги хоронить не будет.

— Ах, ведь я и забыл! — вскрикнул письмоводитель. — Сейчас, дедушка, сейчас напишу.

И, проговорив это, письмоводитель принялся строчить бумагу попу.

Немного погодя, распростившись со всеми, я отправился домой. Когда я садился на лошадь, старик хозяин вывозил со двора гроб Калистова. Старик сидел на гробу и, понукая лошадь, ругался:

— Чтоб тебя черти разорвали! Чтоб тебе ни дна ни покрышки, поганцу этакому!.. Шутка ли! становому пять, лекарю пять, письмоводителю трешницу, кур, поросят; вина сколько полопали… да вот теперь попу еще… тоже ведь калихан-то[21] охулки[22] на руку не положит…

А под навесом сын старика полосовал кнутом жену свою Груню… полосовал сплеча по чем попало и, скрежеща зубами, не говорил, а шипел как-то:

— Я те дам, сволочь, поскуда подлая!.. Вишь, лекаршей захотела быть… Я те проучу!..

— Зря обижается-то! — ворчала старуха, хладнокровно почесываясь и глядя на сына. — Хуже было бы, кабы в избе-то потрошить начали… от одной вонищи не ушли бы, кажись…

А Груня только ежилась при каждом свисте ременного кнута, опасаясь криком привлечь на себя внимание людей.

Часов в десять вечера я был уже в деревне и ехал вдоль огромного пруда, на берегу которого стоял мой деревянный домик. Что за чудная ночь! Я остановил лошадь. Избы здесь и там раскинулись вдоль пруда, там все уже спали; неподалеку белая церковь. Все тихо… Слышу только, как вдалеке бор стучит ветвями… но лошадь моя не стоит. Я слезаю, держу ее за повода и прислушиваюсь… Сквозь шлюзы сочится вода… Там зыкнет вдруг кузнечик… Там прошепчет камыш… Что ж это такое? Откуда взялся этот чудный, волшебный мир?.. Однако пора домой! Иду и слышу, там далеко, за конопляником кричит кто-то: «Буре-онушка, буре-онушка!» И немного спустя это же самое повторяет кто-то версты за две от деревни, у опушки темного бора, потом и еще, в противоположной стороне… Я останавливаюсь… но кругом все тихо, так тихо, как будто все вымерло, как будто все притаилось и прислушивалось к моему дыханию.

И еще грязнее показался мне в ту минуту содержатель постоялого двора, и еще печальнее представлялась мне история Калистова.

1859[23]

Илья Александрович Салов оставил весьма значительное литературное наследие, судьба которого прояснена еще далеко не полностью. В единственное Полное собрание сочинений писателя (1909 г.), задуманное как 15-томное, но остановившееся на 6-м томе, вошло лишь 52 его произведения. Между тем еще в библиографический указатель произведений И. А. Салова, составленный дореволюционным саратовским краеведом С. Д. Соколовым, включено 121 название (107 прозаических и 14 драматических произведений).

Советский исследователь творчества Салова В. П. Рожков нашел в архивах еще 11 его произведений и полагает, что этот список также нельзя считать полным, так как «после закрытия в 1884 году „Отечественных записок“ писатель долго скитался по различным редакциям и издательствам, в архивах которых, по-видимому, затеряно немало его произведений» (Рожков В. П. Ранние произведения И. А. Салова. — В сб.: Вопросы истории и теории литературы, вып. 11. Челябинск, 1973, с. 37).

В советское время было опубликовано только несколько повестей и рассказов писателя в следующих изданиях: Салов И. А. Повести и рассказы. Саратов, 1956 («Мельница купца Чесалкина», «Грызуны», «Аспид», «Арендатор», «Соловьятники», «Николай Суетной», «Мелкие сошки»); Русские повести 70-90-х годов XIX века. М., 1957, т. 1 («Мельница купца Чесалкина», «Грачевский крокодил», «Крапивники»).

Эти публикации, а также тексты Полного собрания сочинений И. А. Салова 1909 г., как наиболее текстологически выверенные, положены в основу настоящего издания. Поздние рассказы «Тернистый путь» и «Иван Огородников», не вошедшие в первые шесть томов Полного собрания сочинений, печатаются, соответственно, по журнальной публикации (Русская мысль, 1900, № 11, 12) и по изданию: Caлов И. А. Забытые картинки. М., 1897.

Произведения располагаются в хронологической последовательности их первых публикаций («Грачевский крокодил» печатается по второму, переработанному автором варианту). Орфография и пунктуация приближены к современным, кроме случаев индивидуально-авторского их употребления.

Цитируется стихотворение А. В. Кольцова «Вторая песня Лихача Кудрявича».

Становой — становой пристав, в России с 1837 г. полицейское должностное лицо, заведовавшее округом из нескольких волостей.

Провесная — о рыбе, мясе: сушеная на солнце, вяленая.

Ботвинька — уменьшительное от ботвиньи: свекольник, холодная похлебка на квасу из отварной ботвы, лука, огурцов, рыбы.

Рамена (стар.) — плечи.

Подожок — уменьшительное от подог: батог, трость.

Образить — обиходить, привести в порядок.

Пар парить — пахать отдохнувшую в течение года землю (пар) под озимь.

Синенькая — пятирублевая ассигнация.

Рекреация (лат.) — перемена, промежуток времени между занятиями в школе.

Наш достойнейший руководитель школяров, просим об отдыхе (лат.).

Жнитво — жатва.

Кондиция — уроки учителя в частных домах.

Консистория — в дореволюционной России церковное учреждение с административными и судебными функциями.

Фуляровый платок — платок из фуляра, шелковой мягкой ткани полотняного переплетения.

Архиерей — общее название высших православных священников (епископ, архиепископ, митрополит).

Кутейник — шуточное прозвище церковников.

Платить гильдию — платить пошлину за принадлежность к одному из разрядов (гильдий), на которые делилось купечество в зависимости от имущественного положения.

Крупчатка — мельница для помола пшеницы.

Торбан — щипковый музыкальный инструмент, родствен бандуре.

Калухан — еретик, отщепенец, отступник от православия; здесь: неодобрительное по отношению к православному попу.

Охулка — действие по глаголу хулить. Охулки на руки не класть, не положить — не упустить своей выгоды.

Впервые — Отечественные записки, 1859, № 7, с. 95–130. Печатается по: Caлов И. А. Полн. собр. соч. Спб., 1909, т. 1, с. 29–82.