- Землячка, - называет она себя. - Я сейчас предъявлю вам свои полномочия.
Воскобойников с интересом вскидывает глаза на Землячку, он тоже, видимо, слышал о ней, но не делает никаких протестующих жестов - мол, я и так вам доверяю, мол, излишние формальности ни к чему - установленный порядок должен быть соблюден.
Землячка извлекает из кармана своей пелерины большое дамское портмоне из серой замши, достает перламутровую пудреницу, нажимает кнопочку и подает Воскобойникову листок папиросной бумаги - свой мандат, скрепленный печатью Петербургского комитета Российской социал-демократической рабочей партии.
Дорого бы заплатили в охранке за оттиск этой печати!
Воскобойников внимательно изучает бумагу.
- Слышал я о вас, - говорит он, возвращая документ. - У нас в Ярославле твердое мнение за съезд.
Землячка довольна, что Воскобойников имеет о ней хоть какое-то представление, но на всякий случай предупреждает:
- Вот что, Николай Иванович, для членов комитета я - Землячка, но для остальных - Зинаида Ильинична Трелина. Береженого, как говорится, бог бережет.
Хозяин распахивает дверь в соседнюю комнату.
- Располагайтесь.
- Когда же вы думаете собраться?
- Сегодня отдохнете, а соберемся завтра к вечерку, после работы, раньше не успеем оповестить.
- А у вас тут...
- У нас тут чисто, - подтверждает Воскобойников. - Полиция не заглядывает сюда, нет причин. Все же на улицу советую не показываться соседи, да и мало ли что, лишний интерес ни вам, ни нам ни к чему.
Почти два дня проводит Землячка в семье Воскобойникова.
Жена приезжую не расспрашивает ни о чем, зато дети засыпают ее вопросами - кто она, откуда, зачем приехала. Землячка отвечает, что она учительница, едет на работу в деревню, старшей девочке помогает решить задачи, младшим рассказывает сказки Андерсена.
На второй день к вечеру в доме Воскобойниковых поднимается суета. Хозяйка вместе с пришедшей к ней женщиной жарит пирожки и котлеты, нарезает и раскладывает по тарелкам колбасу, селедку, огурцы, накрывает в зале стол; вернувшийся домой хозяин достает рюмки, откупоривает бутылки с водкой и пивом...
Не слишком-то одобрительно смотрит гостья на все эти приготовления. Дело слишком серьезное для того, чтобы сочетать его с застольем.
- Это по какому же поводу? - осторожно спрашивает Землячка у хозяйки, указывая на стол.
- А Коленькино рожденье, - радостно откликается хозяйка. - Завсегда отмечаем.
Ответ хороший, но Землячка улучает минуту и негромко осведомляется у хозяина:
- Сегодня у вас действительно день рождения?
- Какое там! - Воскобойников усмехается. - Товарищи соберутся по тому самому делу, по какому вы и приехали.
Землячка укоризненно покачивает головой.
- Тогда зачем все это? Неужели вы так всегда обставляете свои собрания?
- Зачем? - возражает Воскобойников. - Мы и в мастерских собираемся, и на бережку, и даже возле церкви, но сегодня случай особый, не хотим вас казать посторонним, да и не ровен час зайдет кто - такая хорошая видимость.
И все-таки Землячке не по сердцу докладывать о проблемах, волнующих партию, за столом, уставленным бутылками.
Один за одним начинают сходиться гости.
Собирается человек двадцать, и среди них только две женщины. Приезжую знакомят со всеми. Куркин. Славцов. Прохоров. Кое о ком она слышала в Петербурге. Учительница Крапивина - одна из лучших пропагандисток в ярославской организации. Савельев недавно вернулся из ссылки. Тихонов...
В комнате становится тесно.
- За стол, друзья, за стол, - приглашает гостей хозяин. - Накладывайте. Что бог послал... - Он указывает Землячке место рядом с собой. - Зинаида Ильинична... - Разливает по рюмкам водку. - По одной, для бодрости...
Приезжая смотрит не слишком одобрительно.
Однако Воскобойников не замечает или не хочет замечать взгляда Землячки, он выпивает свою рюмку, закусывает огурцом и стучит вилкой по тарелке.
- Так вот, товарищи, к нам приехал представитель Бюро комитетов большинства, избранного на Северной конференции, а попросту представитель товарища Ленина... - Он сразу становится строгим, наклоняется через стол, отбирает у кого-то бутылку. - Внимание, товарищи, дело сурьезное. Хоть я и хозяин, с ужином придется повременить.
Землячка встает.
- Позвольте мне прочесть вам письмо товарища Ленина. - Она достает из кармана сложенный листок, расправляет его.
- А вы сидя, сидя, Зинаида Ильинична, - советует Воскобойников. - Ужин есть ужин, заглянет кто ненароком в окно, а тут речи говорят.
Сидя так сидя. Должно быть, Воскобойников прав. Землячка садится и читает "Письмо к товарищам", изданное отдельной листовкой и посвященное выходу газеты "Вперед". Потом она рассказывает о дезорганизаторской деятельности меньшевиков, знакомит с решениями Северной конференции. Говорит о значении и важности предстоящего съезда.
Разговор шел начистоту. В Ярославле многие были в курсе дела, а тем, кто был еще недостаточно подкован политически, - тем найти правильный путь помогало пролетарское классовое чутье.
Всех, кто колебался и повторял доводы меньшевистской "Искры", разубедили, созыв съезда одобрили и постановили делегировать на съезд большевика.
Застолье не помешало, и когда после всех разговоров и споров кто-то запел:
Нелюдимо наше море,
День и ночь шумит оно...
- и все дружно подхватили песню, Землячка, вполне удовлетворенная результатами сегодняшнего собрания, с усталой улыбкой наклонилась к Воскобойникову и сама попросила:
- А что, Николай Иванович, придется отметить успех! Налейте-ка и мне полстакана пива...
Драгоценные письма
Объехав провинцию, Землячка вернулась в Петербург. Надо было достать для партии денег - об этом ей не раз напоминали из-за границы, проследить за транспортировкой литературы в Россию и, наконец, организовать отъезд делегатов на Третий съезд.
В Петербурге Землячка жила на птичьих правах. Фамилия не своя, имя-отчество тоже, но она к этому привыкла и даже не слишком волновалась паспорт у нее был хороший.
На квартиру тоже нельзя жаловаться, квартира вне подозрений. Ее рекомендовала сама Мария Петровна Голубева, а уж Мария Петровна по части конспирации считалась великим докой.
Уже полгода как Землячка поселилась у Савичевых. Сам Петр Евгеньевич Савичев служил в частном банке помощником бухгалтера, жена его Нина Васильевна вела домашнее хозяйство, двое детей учились в гимназии - Леночка в пятом классе, Вася во втором.
Савичевы снимали квартиру в одном из доходных домов по Садовой, однако плата за обучение детей в гимназии пробивала в семейном бюджете такую брешь, что одну из комнат приходилось сдавать.
И хотя себя Савичев в революционерах не числил, но среди его знакомых было два или три большевика, он знал об этом и при случае сказал одному из них:
- На баррикады я уже едва ли пойду, однако понимаю, что происходит в России, и если понадобится моя скромная помощь...
Вот его и попросили приютить работника партии - не безвозмездно, за квартиру будут платить, но квартирант должен быть уверен, что не только никто в семье Савичевых не станет им интересоваться, но что его будут даже оберегать от чужого любопытства, если оно вдруг обнаружится.
- У Савичевых вам будет спокойно и безопасно, - сказала Мария Петровна. - На бесчестный поступок эти люди не пойдут.
И в самом деле полгода Землячка жила у них спокойно, делами ее они не интересовались, а когда она внезапно исчезала на неделю-другую из Петербурга, вопросов ей никто не задавал.
Для всех, кто спросил бы о квартирантке Савичевых, имелась вполне убедительная версия: Надежда Яковлевна - так она теперь звалась - работает секретарем у адвоката Малянтовича и нередко сопровождает его в поездках по провинции. Видный присяжный поверенный Малянтович, известный своими либеральными воззрениями, согласился в случае чего подтвердить, что Надежда Яковлевна - да, действительно, служит у него в секретарях.
А ведь за одну только осень Землячка объездила множество городов. Рига, Тверь, Москва, Тула, Ярославль, Вятка, Пермь, Екатеринбург, Баку, Тифлис, Кутаис, Батум.
Десятки поездок, сотни встреч. Непонятно, как только она справляется со всей своей работой!
И все время идет как бы по лезвию ножа...
Вчера дома Землячка зашла в столовую Савичевых, взять из буфета чашку, видит - у окна Леночка с книгой, так зачиталась, что даже не заметила квартирантку.
Землячка поинтересовалась:
- Чем это вы так увлеклись, Леночка?
Девушка с трудом оторвалась от книги:
- Читаю "Квентина Дорварда" и завидую, в какое интересное время жили люди. Приключения, опасности, тайны...
- А сейчас, думаете, жизнь скучнее?
- Какое может быть сравнение!
Землячка покачала головой, взяла чашку, ушла к себе.
Что она могла сказать Леночке? Что жизнь в двадцатом веке такая же беспокойная, как в пятнадцатом?
