Звучит тревожная музыка.
-- Дайте, я угадаю, -- медленно проговаривая каждое слово, предложил Максимовский, которому больные причиндалы угадывать, в общем-то, не мешают. -- Тигры освобождения Тамил Илама? Хотя нет, артиллерия у вас немного старомодная. Так, так, так. Исполнители комических куплетов? Нет. Дайте сообразить. Стойте! Понял! Все вместе, три-четыре: "Вы налетчики!" Угадал?
-- Как вы могли такое подумать?! -- Худосочный обрезом ткнул в живот Фридману, который позу не изменил, но с взлохмаченной головой, вчерашней щетиной и вытаращенным глазом сделался похож на взбесившегося попугая. -Это просто возмутительно! Не вижу в этом никакого смысла. У вас тут и брать-то нечего, старье одно. Даже телевизора нет. Давно это чучело в коме?
-- Всегда! -- торжественно объявил Максимовский.
Пока мы с Максимовским кувыркались на полу в драматических позах, мордоворот обшарил наши карманы. Часов я не ношу, поскольку считаю это занятие глупым, но запонки не снимаю практически никогда, испытывая гордость за себя как за обладателя изысканного вкуса. Запонки произвели фурор. Он с детским восторгом наблюдал игру света на каменьях. Я даже испугался, что он сломает мне запястье. В итоге он взял только документы и деньги, протянул тому, который второй и суетливый. Суетливый деньги пересчитал, поморщился и вернул. Документы оставил у себя.
-- Очень мало денег. Жалко, -- заключил он, задумчиво разглядывая замшевые ботинки Максимовского -- что у вас так мало денег.
-- Сомнений никаких -- вы налетчики.
-- Как бы не так. Налетчики, если пользоваться вашей своеобразной терминологией, берут чужое, а мы пришли за своим. Господи, зачем мужику пудра? -- Суетливый высыпал остатки кокаина на бесчувственного Фридмана, повертел пудреницу в руках и спрятал в карман. -- А может, это лекарство?
-- Хороший вопрос. -- Максимовский поглядел на Фридмана. -- Здесь есть нюансы, но они настолько незначительны, что...
-- Хватит! -- сорвался худосочный. -- Сколько можно пиздеть?!
Следующие полчаса он потратил на освещение различных аспектов своих взаимоотношений не только с Фридманом, но и с нашими близкими и дальними родственниками, не забыв упомянуть о бездарном правительстве и грабительской приватизации.
Говорил он мощным утробным басом, который извергался из его тщедушного тела, то и дело спотыкаясь в районе кадыка. Проклятия сыпались на головную боль и вчерашние газеты, плохую погоду и качество продуктов питания. Он то взвивался и рубил руками воздух, то неожиданно кидался в кресло, где на мгновение умолкал. Отдохнув немного и отдышавшись, он начинал все сначала.
Скуратов, никогда прежде мне не доводилось слышать такой бессвязной речи. Но для тебя я постарался и специально перевел ее на русский язык.
...И про то, в натуре, какой Фридман, представительный на первый взгляд мужчина, а как безответственно себя при этом повел. А какие у него были рекомендации? Можно только позавидовать. И что вы думаете? Неделю назад так и вовсе перестал отвечать на звонки. И теперь за это Фридману не поверит даже самый противный верблюд. Сука, ни стыда, ни совести! Брат мой, вот он, обиделся очень, поедем, говорит, к Ивану в гости, в натуре. И мы не какие-нибудь налетчики, как вы изволили выражаться, потому что налетчики, как я изволил заметить тоже, берут чужое, а не свое. А нам свое подавай! Если угодно, мы кредиторы. А в Москве -- кругом засады, Лужков опять террористов каких-то ловит. Ментов как собак нерезаных. Дорогу, блядь, всю занесло, ехали как на санках. Ногу ломит второй день, значит, будут холода. Поэтому сейчас мы сделаем ход конем. Давайте так: мы сами по себе, вы сами по себе. Мы вас тут подождем, а вы отправляетесь за бабками. Если денег не будет, я не переживу! Придется убивать Фридмана. Я за себя не отвечаю! Вот такой вот, в принципе, расклад. Кто не согласен? Вижу, что все согласны. Лес рук. Вопросы есть? Вопросов нет. Тогда ноги в руки и бегом! И век мне воли не видать! И не забуду мать родную! И все в таком же духе!
Покуда силы не покинули его крохотное тельце, он метался. Потом просто упал в кресло и замолчал.
На угрюмом лице первого громилы все это время не мелькнуло ни одной гримасы. Он неподвижно стоял у окна и наблюдал за нами чугунными глазами.
Слово взял Максимовский.
Очень не спеша он выбрался на середину комнаты, расставил ноги пошире, колыхнулся в сторону суетливого, колыхнулся обратно, туже затянул галстук, прокашлялся и сердито высказался в том смысле, что день у него сегодня начался скверно. Возможно, он это даже заслужил. Да-да, любим мы ходить окольными путями и часто выбираем самые извилистые дороги. И где, среди этого круговорота и суматохи путь истины, спрашивается?.. А призрачно все в этом море бушующем... И если на минуту представить себе, что весь мир -- это такая огромная пустая жопа, из которой дуют сквозняки, то становится понятным, каким ветром, собственно, вот этих, бля, дебилов сюда надуло. Но это -- тоже, простите, не повод! И, видит Бог, никто не заставит его испугаться двух говорящих обезьян. Встать, скотина, когда с тобой русский офицер разговаривает!!! Допустим, он не образец нравственности, ну и что? И позвольте, теперь что, всякая свинья может подойти и запросто стукнуть за это по яйцам такому положительному лирическому герою, как он?! И даже если этот симулянт Фридман кому-то должен, а должен он всему свету, я вас уверяю, то почему по яйцам получает не он, а он? Не имеете права! А также пускай эти два засранца немедленно убираются сами, не то он спустит их с лестницы, содрав с них также и скальпы. Чтобы через две минуты духу вашего здесь не было! Вот таково, вкратце, его мнение по существу этого вопроса. Спасибо за внимание! Карету мне! Карету!
"Надо же, -- думаю, -- как его колбасит".
Все, что раньше я видел только по телевизору и о чем читал только в газетах, сейчас реально ворвалось в мою жизнь, стояло посреди комнаты на четырех ногах и пугало меня. Пугала одежда этих людей, их взгляд, пугала, прежде всего, их исключительная уверенность в какой-то своей правде, в том, что они обязательно закончат то дело, ради которого сюда приехали. Что общего у Фридмана с этими людьми? При каких обстоятельствах они пересеклись?
Пока Максимовский ерепенился, я склеивал по частям фрагменты всей этой истории. Картина вырисовывалась такая:
1) Фридман задолжал суетливому денег, и немало;
2) Деньги суетливому нужны кровь из носа немедленно, сию минуту, ну, в крайнем случае, сегодня до обеда, потому что истекли все возможные и невозможные сроки.
Пока я склеивал фрагменты, из кухни приперлась Катя.
-- У вас там лимонов килограмм пять, -- сообщила она. -- Сколько порезать?
Суетливый, выглядевший потерянным и даже немного подавленным, встрепенулся, оценил ситуацию и подал знак своему тесному товарищу. Тот среагировал молниеносно: он сбил Максимовского с копыт и швырнул в угол. Там поверженный Максимовский и затих.
-- Ну вот, теперь тихо. В квартире есть еще кто-нибудь?
-- Больше никого, -- уверенно ответил я, хотя сам до конца быть в этом уверенным никак не могу.
-- Хорошо, это кто?
-- Это? Я не знаю. А вы как думаете? Шучу, шучу, шучу -- это Катя, моя дочь. Катя, поздоровайся и ступай домой, -- сказал я Кате, при этом дернул головой и моргнул, как мне кажется, незаметно для пришельцев, но в то же время достаточно красноречиво.
Вместо того чтобы воспользоваться ситуацией и улизнуть, эта глупая буренка решила все испортить. Она захлопала ресницами и спросила:
-- А где вы живете?
Шайтан! Определенно, Катя -- не самая сообразительная вертихвостка в этой части галактики.
-- Так, всем тихо, -- приказал суетливый. -- В натуре, вы тут все бухие. Давайте без фокусов.
-- Давайте, -- согласился я с ним.
-- Брат, я вижу, ты единственный здесь вменяемый человек, -- говорит он мне, и я вынужден признать, что это -- правда. -- Этот баклан порожняка гоняет, в натуре...
Извини, Скуратов, я совсем забыл о тебе.
-- Брат, я вижу, ты единственный здесь вменяемый человек, -- говорит он мне, и я вынужден признать, что это -- правда. -- Два интеллигентных и вменяемых человека всегда найдут общий язык. -- И с этим не поспоришь. -Твой друг ведет себя крайне нерационально. -- Золотые слова!
-- А когда он вел себя рационально?
-- Твоя дочь, кстати, тоже.
-- Может быть, у нее менструация?
-- Нет, ну нормальный ведь человек, если захочешь. Грамотно всех развел. Дурака-то валять каждый дурак умеет. Кому это нужно? Я тебе сам скажу: никому это не нужно. А я на тебя пока не сержусь. Видишь? Давай, я еще разок подробно расскажу, кто мы такие.
-- Не надо, я все понял.
-- Неужели? -- Суетливый с изумлением посмотрел на меня. Должно быть, на его запутанном жизненном пути ему ни разу не попадались люди, способные понимать что-либо с первого раза. -- Правда понял? А то, давай, повторю. Повторение -- мать учения.
-- Не надо. Сколько мы вам должны?
-- Вот умница. На лету схватывает. Сам сообразил?
