Кто такой Богомолов? Черт его знает! Но почему бы не съездить? Сейчас билет до Москвы стоит больше пяти тысяч рублей. Когда он еще там побывает...
Бронислава гордо задышала, как гармонь:
- Я горжусь тобой. - И поцеловала при маме.
И мать едва ли не тем же слогом:
- С Богом, сыночек.
И остались они у порога плечом к плечу, две женщины, как истинно родные. Может быть, уж не станет больше жена обижать старую...
Москва поразила Алексея Александровича новыми, сказочной красоты корпусами из металла и черного стекла, из зеленого и алого камня, бесчисленным количеством иностранных вывесок и рекламных щитов. Но Москва и оскорбила телефонными звонками всю ночь с более чем настойчивыми предложениями "девочек".
Однако еще более его задело, даже привело в бешенство само заседание в Комитете Госдумы на Охотном ряду: никто здесь его мнением не интересовался. Говорили два лысых словоохотливых москвича, похожих, как Добчинский и Бобчинский из Гоголя, которые друг друга перебивали, любезно поправляли, и еще выступала некая мужеподобная дама, излагавшая тягучим голосом детские истины, что народ достоин лучшей жизни, то есть без радиации. Когда Алексей Александрович, побледнев от бессилия, все же попытался вклиниться в их разговор, заместитель председателя или кто он там, косоглазый бородач, шепнул:
- После перерыва... вам первому слово.
Но после перерыва вдруг выяснилось, что заседания более не будет, оно переносится на неделю в связи с тем, что в Думу приехал представитель Президента и сейчас будет встреча с ним, однако эта встреча закрытая. Впрочем, если уважаемый Левушкин-Александров желает, то может остаться на неделю, а если у него сложности со временем, то он может в письменном виде передать свои соображения в Комитет Госдумы, где они буду самым тщательным образом изучены.
Алексей Александрович молча повернулся и пошел прочь. Затем, злясь на себя, вернулся, узнал, где бухгалтерия, получил деньги и поехал в Домодедово, чтобы улететь ближайшим рейсом домой, в Сибирь.
И вот тут-то судьба, словно сжалившись над измученным человеком, подарила ему встречу в самолете...
Этот грузный, грудастый господин в желтом кожаном пиджаке и желтых кожаных брюках случайно оказался рядом, в соседнем кресле. Левушкин-Александров и Севастьянов (такая была фамилия у нового знакомого) выпили красного вина и слово за слово разговорились. И что-то Алексея Александровича потянуло пооткровенничать о своих изысканиях... У Севастьянова губы бантиком, как у ребенка, словно он всему удивляется, это и подкупило.
- Как, как? Труба очищения? - И вот малознакомый человек просит любую из идей Левушкина-Александрова, хотя бы самую маленькую, обозначить его именем... Пусть даже так: использовать его фамилию через черточку после и без того двойной фамилии ученого.
- Еще солиднее будет! Нет?! - И хрипло, задыхаясь, хохочет. Он, как боров, но веселый боров с круглыми желтоватыми глазами. - А я денег дам! Сколько хотите! Я простой бизнесмен, не шибко грамотный, можно сказать, купец, но науку поддержу!
Алексея Александровича это предложение развеселило, и он подумал, почему бы не переназвать индекс Левушкина-Александрова в какой-нибудь из новых статей индексом Левушкина-Александрова-Севастьянова? Объяснять соседу подробно, что это означает, не имело смысла, но ученый все же сказал, что речь идет о скорости роста биомассы в голодном режиме...
- А мы будем бороться с голодом! Денег дам - сколько хочешь! - хрипел богатый человек, весь упакованный в поскрипывающую кожу. - Вот клянусь в небесах, пока не сели... Да разрази меня Господь!..
Алексей Александрович улыбнулся:
- Боюсь, не получится... Надо мно-ого... - Он и на секунду не поверил, что случайный знакомый может вложить серьезные средства в малопонятное дело.
- А я и дам много, - продолжал толстяк, ерзая в кресле, словно у него снизу чесалось. - Нечего перед иностранцами гнуться. Хер им в ухо!
Самое удивительное, как только самолет приземлился, Севастьянов повез своего друга-ученого на черной длинной машине в свою фирму, расположенную в одном здании с известным банком "Лилия". Молодые охранники откозыряли коротконогому хозяину, внимательно оглядев его гостя. В лифте "Для служебного пользования" (красными буквами!) Севастьянов и Левушкин-Александров поднялись на седьмой, верхний этаж, где бизнесмен, едва ли не обнимая за талию молодого ученого, провел его к главному бухгалтеру, полной женщине, которая вся, можно сказать, фосфоресцировала от кремов и украшений, где Алексею Александровичу мгновенно выдали безо всякой расписки сто тысяч долларов.
- Занесешь в третий список! - буркнул хозяин, и женщина тонко улыбнулась. - Это так пока, на разживу. Позже еще догоним и еще дадим. - И захохотал.
У Алексея Александровича голова закружилась, все казалось похожим на сон. Как хорошо, что он не унизился перед Мишкой-Солнцем. Есть и в России богатые добрые люди. Патриоты. Да, да.
Вложив пачки денег в полиэтиленовый пакет с портретом Аллы Пугачевой, богач отправил биофизика на "Мерседесе" домой. А через два часа вдруг позвонил:
- У тебя, Алексей, как вечер, свободен?.. Хотел познакомить с женой, если не против...
Услышав растерянное "да", Севастьянов вскоре заехал за профессором и его женой все на той же длинной машине и повез за город.
Алексей Александрович когда-то читал про японский сад камней. Так вот, у купца (или кто он?) имелся свой сад камней, по кругу возлежали диоритовые и сиенитовые валуны, торчали метровые обломки с кварцевыми прослойками. И бил фонтан с подсветкой - к ночи красота неописуемая. И еще у Севастьяновых под окнами журчал свой ручей, который протекал по искусственному, нарочито искривленному так и сяк каменному ложу, склеенному из разноцветных камушков. И росли осенние цветы по периметру сада, волнами разного цвета от синего до алого...
А в самом коттедже Севастьянов показал молодой чете гостевые комнаты с зеркальными шкафами и туалетными комнатами, с джакузи, бар с музыкальной установкой...
- Но мое главное сокровище... вот! - Бизнесмен включил свет в зале с роялем, и гости увидели полудевочку-полуженщину, сидевшую с ногами на диване: маленькую, гибкую, как выяснилось, балерину из местного театра, всю с макушки до кончиков пальцев украшенную в золотые нити и голубые стекляшки.
Тихо засмеявшись, она грациозно сошла на ковер, нет, не ковер - на полу была распластана белая шкура полярного волка с голубыми стеклянными глазами - и, сделав книксен, спросила, что гости любят выпить. Алексей Александрович хотел попросить мартини, но, чтобы хозяева не подумали, будто заказывает он то, о чем постоянно слышит из телевизора, буркнул, что пьет коньяк.
- Коньяка нет, - загугукал Севастьянов, подтягивая живот при жене и делая сокрушенную физиономию. - Но есть виски... Жена, нам скотч.
Лиля, так звали жену богача, подкатила к столу некую пушку на колесиках, и Алексей Александрович, приглядевшись, понял - это огромная бутыль виски на поперечной оси: если наклонить горлышком вниз, оттуда льется.
Нервы отпустили, он выпил с Севастьяновым, и тот торопясь стал объяснять своей жене, какая у него с Алексеем грандиозная идея, что Алексей под своей "Трубой" будет учить людей, принимающих решение, экологической безопасности. И правильно, и пора!.. В городе дышать невозможно!.. И какая на этой ниве их ждет с Алексеем слава.
Бронислава изумленно смотрела на него и на мужа: прежде Алексей ни с кем из "новых русских" не общался. Севастьянов же хвалил свой коттедж и уверял, что придет час, такой же будет и у Левушкиных-Александровых. Бронислава вспыхнула, иными уже глазами озиралась. Ее поразила арабская мебель в завитушках, похожая на окаменевших пуделей, и тайные комнаты за дверями, замаскированными яркой мазней местных модернистов, и винтовая лестница с перилами из красного дерева, и волнистые голубые стены, и дорогая электроника... А уж сауна в подвале. И, конечно, гараж, и телеглазки везде, и двое охранников с автоматами Калашникова за окнами... О! О!
- Но все это временное! - жуя и ерзая, объяснял меценат. - Я нашел человека, кому продам этот домишко... Перейду дальше вниз по реке, к бывшим обкомовским дачам...
- Зачем? - ахнула Лиля. - Там казенные унылые дворцы.
Все же у нее был вкус.
- Хорошо, эту не продам... Но там возьму, что положено. Только вот стану депутатом... Стану, Лиля?
- Конечно, Михаил Федорович, - тихо улыбалась балерина.
- Ведь что важно: если рядом, можно вырвать заказ хороший... Ну, например, европейскую гуманитарную помощь... - И, видимо, осознав, что говорит лишнее, захохотал и замигал профессору желтыми глазами. - Никуда отсюда не двинусь. Здесь кислород, тишина.
На следующий же день Алексей Александрович разослал кучу факсов и электронных писем знакомым ученым от Москвы до Владивостока, и к концу недели через новосибирского академика Кобякова была заказана необходимая аппаратура из Японии. Кобяков поручился за него.
