- Ответила вместо Санобар: "Я согласна"?
- Вы знаете?
- Весь кишлак знает... Получается так, что у ишан-айи два мужа...
- Как два мужа?
- Оставаясь женой Исмаила, она дала согласие и Бузрукишану.
- Но так не может быть. По шариату женщина не может иметь двух мужей.
- Конечно, не может. Но в этом и заключается вся нелепость брака по шариату, что жених и невеста не видят друг друга.
Разве это по-человечески?
- Не нужно ругать священный шариат.
- Священный? А вы хоть знаете, Шадман-ходжа, что калым за Санобар получил шейх Исмаил...
- За мою дочь?..
- Вот именно, за вашу дочь... Шейх Исмаил продал вашу дочь, которую вы растили и кормили, Бузрук-ишану, да еще отобрал у вас землю.
Шадман разволновался. Лицо его покраснело.
- Не может этого быть!..
- А вы все еще считаете его своим духовным наставником.
Это волк в овечьей шкуре, а не духовный наставник. Он всю жизнь наживался на вашем отце и на вас, а теперь сумел нажиться еще и на вашей дочери, которую вы пожертвовали ему.
- Мне никто ничего не говорил о калыме... Значит, они оба обманывали меня тогда, на свадебном тое?
- Конечно.
- Значит, шейх все-таки получил мой долг с Бузрук-ишана за Санобар?.. Значит, он неправильно отобрал мою землю? Не по шариату?
- Шейх дважды получил ваш долг. И деньгами Бузрука, и вашей землей. И аллах не наказал его за этот грех, за попрание шариата.
- Проклятый! Проклятый! - У Шадмана задергалась щека.
Он опустил голову, закрыл лицо руками. И вдруг встал, выпрямился. - Я пойду к нему, я скажу ему...
Он шагнул к двери, резко повернулся, подошел вплотную к Хамзе.
- Я не хотел говорить вам, не мог говорить... Но теперь скажу! В доме у Исмаила живет один человек... Он говорит понашему, молится по-нашему. Он носит одежду шейха. Но это не муслим, не мусульманин!.. Это иностранец!.. Его трудно отличить от наших, с виду он настоящий шейх... Но в его лице нет истинной веры, он притворяется... Однажды они молились вдвоем с Исмаилом, и я по спине понял, что он не мусульманин... В его спине нет покорности аллаху... Это чужая спина, это спина военного - она не гнется, не просит милости у всевышнего... К этому человеку часто приезжают курбаши, он сам все время уезжает в горы и подолгу живет там... Он знает старшего брата Мияна Кудрата - Мияна Башира, который живет в Индии и знается с англичанами. Я слышал однажды его разговор с Исмаилом о Мияне Башире...
Хамза еле сдерживал волнение. Наконец-то!
Наконец-то появилось то самое, что нужно Рустаму Пулатову.
Только бы не дать понять Шадману, что его, Хамзу, интересует все это, только бы не спугнуть этого шейха-иностранца...
Он все-таки появился здесь, как это и предвидел Рустам Пулатов. И от него идет связь в Самарканд. Надо немедленно дать знать Пулатову.
- Бог с ним, с этим иностранцем, Шадман-ходжа, - как можно равнодушнее сказал Хамза. - У нас есть свои заботы...
- Нет, нет, вы сообщите о нем куда следует! От этого человека веет бедой. Он иногда смотрит на наших как на самых низких людей, как на своих слуг. Он презирает нас. Я прислуживал ему.
Это нехороший человек.
- Зачем мне сообщать о нем? У меня хватает своей печали.
Вот Зульфизар уехала...
- Да, да, у вас сегодня невеселый день... Я как-то забыл об этом со своими разговорами, извините.
Шадман сник. Его разочаровало то, что Хамза совсем не заинтересовался его рассказом.
- Я вас только попрошу, Хамзахон, никогда не говорить, что вы впервые услышали об этом шейхе от меня. Вам, наверное, еще будут о нем рассказывать. Не ссылайтесь, пожалуйста, на меня...
Очень прошу вас.
- Хорошо, Шадман-ходжа. Но вряд ли у меня еще будет с кем-нибудь разговор об этом человеке. Да и он сам, я думаю, надолго не задержится здесь.
- Я пойду. До свиданья.
"Какой забитый, униженный Исмаилом человек, - подумал Хамза, когда Шадман ушел. - Всю жизнь прожил, как говорится, не поднимая головы. А ведь у него есть ум, наблюдательность. Как тонко он заметил, что у этого шейха не гнется спина...
Нужда не дала развиться его способностям. Только вспышка гнева заставила вспыхнуть его ум. Но это была короткая вспышка. Сейчас он придет домой, и забота о куске хлеба снова заставит его забыть о своей наблюдательности. Как часто это бывает с людьми, лишь оскорбление, обида или обман пробуждают их истинную натуру и сильные чувства - желание защититься, дать отпор. А в остальное время эта натура дремлет, задавленная заботами о хлебе насущном, о мелочах жизни..."
2
Ночь. Горы. Молния, сверкнув над ущельем Сандал, по которому бежит река Шахимардан, исполосовала своим фиолетово-голубым зигзагом черное небо и врезалась в склон горы Избосар. Посыпались камни. Мгновенный отблеск осветил вершины скал, обложенные тяжелыми тучами.
Загрохотал гром. Первые капли дождя зашелестели по земле.
Хамза, сидевший на своем любимом месте - на берегу реки под скалой, отодвинулся назад, чтобы укрыться от дождя под нависающей над головой каменной громадой.
Укрыться самому и укрыть тамбур, который он взял с собой, выйдя сегодня в полночь из дома и отправившись в горы.
...После ухода Шадмана он сел писать Пулатову, но рука сама потянулась к записке Зульфизар. Он прочитал ее несколько раз и задумался... Как могла Зульфизар взять эту бархатную паранджу у жены шейха? И зачем ей нужна была бархатная паранджа, когда у нее уже была одна паранджа, купленная у матери Алиджана? Рукию-биби, жену духовного лица, еще понять можно. Для нее бархатная паранджа - это праздничный наряд. У нее, наверное, целый гардероб таких паранджей. Но Зульфизар, жена коммуниста... Может быть, она тоже собиралась завести себе такой гардероб?
Что же случилось с Зульфизар здесь, в Шахимардане?
Почему так быстро поддалась она чужому влиянию? Может быть, тот самый эпизод у мазара, в день ее приезда, слишком сильно подействовал на нее? Или обстановка Шахимардана, святого места, отмеченного духом святого Али, как проповедуют шейхи?..
Да, цепка еще втягивающая власть слепой веры без контроля разума, если даже такую сильную натуру, как Зульфизар, смогла она подчинить себе.
Выходит, что, пока он, Хамза, строил красную чайхану, готовил перевыборы местного Совета, организовывал артель, учил десятки людей грамоте, открывал им глаза на жизнь, освобождал их души от гнета шейхов, в это время рядом с ним закрылась душа близкого человека?
Закрылась, захлопнулась, как створки раковины, как улитка, и уползла обратно - в темноту слабости, предрассудков и суеверий.
Почему так неожиданно уехала Зульфизар? Помнится, она говорила ему, чтобы он поберег свою жизнь. И Шадман сказал сегодня об этом же. Значит, его жизни угрожают.
Кто?
Шейхи, Исмаил, курбаши и, может быть, даже этот человек, выдающий себя за мусульманина. Он, Хамза, мешает им в чемто... В чем именно? Только ли в том, что он открыл здесь школу, помог создать новый сельсовет и артель?
Конечно, шейхи уже утратили частично свою власть над шахимарданцами и Шахимарданом. Но разве из-за этого стали бы они угрожать ему убийством? Ведь это же преступление, за которое придется расплачиваться своей жизнью. Способны ли шейхи (и в первую очередь их глава - Исмаил) за часть отнятой у них власти пожертвовать своей жизнью? Безусловно, нет. Они не способны на это даже для того, чтобы удержать в своих руках оставшуюся власть над душами людей. Для сладкой и безбедной жизни им еще хватит на их веку человеческой темноты. Даже потеряв мазар, они разбредутся по мечетям в других городах и, собирая дань с правоверных, будут жить себе припеваючи.
Значит, шейхи исключаются. Угроза исходит через них, но не от них самих. От кого же?
Иностранец и курбаши. Они приезжают к нему в дом Исмаила, он встречается с ними в горах. С какой целью? Оживить басмаческое движение? Вряд ли. Оно изжило себя.
Шадман сказал, что этот иностранец хорошо говорит поузбекски и молится как настоящий мусульманин. Значит, крупная фигура. Стали бы засылать на территорию СССР такого человека только для помощи мелким бандитским вылазкам басмачей? Нет, не стали бы.
Значит, он появился здесь с серьезными намерениями. С какими именно? Шадман сказал, что у него спина военного. Чем может заниматься военный в мирное время?
Значит, этот человек готовит здесь войну. Вот от него угроза исходить может, ибо его профессия - смерть.
Он пришел из Индии, от англичан...
Хамза встал, взволнованно прошелся по комнате. Так ли все это? Правильны ли его рассуждения? Можно ли делать из рассказа Шадмана-ходжи именно такие выводы, какие сделал он?
Все это нужно еще проверить, перепроверить, уточнить детали, добыть неопровержимые доказательства. Только из-за одного этого нельзя уезжать из Шахимардана.
Только ли из-за этого? Амантай, Алиджан, Камбарали - все они слишком еще молоды и неопытны, чтобы без него доделать все начатое. Если он уедет, шейхи поймут это как свою победу и с новой силой обрушатся на артель. И тогда под угрозой окажется сама идея коллективизации, линия партии, для проведения которой он приехал сюда.
