Чехову И. П., 12 марта 1904*
4366. И. П. ЧЕХОВУ
12 марта 1904 г. Ялта.
Милый Иван, надеюсь, что на праздниках ты приедешь в Ялту*, как ты обещал мне. Привези мою фуражку маленькую, которую возьми у Ольги, — темную, ту самую, которую надевают в вагоне. И привези закусок, сколько хочешь, от Филиппова (непременно Филиппова) самых мелких баранок. От Белова — 2 ф. самого лучшего горошку, зеленого. Ихние родители за все заплотють*, так что можешь брать, что найдешь нужным, по твоему соображению.
Поклон и привет Соне и Володе, будь здоров и весел.
Твой
А. Чехов.
12 марта.
На обороте:
Москва. Ивану Павловичу Чехову.
Миусская пл., Городское училище.
Книппер-Чеховой О. Л., 15 марта 1904*
4367. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
15 марта 1904 г. Ялта.
15 марта.
Собака милая, сегодня наконец пришло письмо, но в каком жалком виде! Оно написано такими гнусными чернилами, что склеилось, и когда я хотел отделить одну от другой внутренние страницы, то послышался треск, и письмо разорвалось, целые строки приклеились к другой странице и оторвались. Я уж не знаю, чем объяснить такую гадость.
Теперь вы на новой квартире*, я уже поздравлял*; теперь еще раз поздравляю, кланяюсь, шлю тысячу приветов. Хожу в новых сапогах*. Завтра здесь играет Орленев* в «Искуплении», я, вероятно, пойду, если не будет дождя. А дождь то и дело, холодище, грязь, на горах снег. Надоел я тебе описаниями погоды, но что делать, голубчик, кроме тебя мне некому пожаловаться.
Ты еще не писала мне, как у вас на новой квартире, хорошо ли, просторно ли.
Твоя свинья с поросятами на спине* кланяется тебе. Шнап здравствует; вчера он обожрался сырым мясом (в кухне накормила бабушка*), заболел, рвал и проч.; теперь ничего. Мышей у нас нет.
Дусик мой родной, собака, будь покойна, будь здорова, не хандри, пиши мне чаще, чем раз в неделю. Кто знает, быть может, ты меня еще не разлюбила. Как бы ни было, я целую тебя миллион раз и щиплю.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Леонтьевский пер., д. Катык.
Миролюбову В. С., 16 или 17 марта 1904*
4368. В. С. МИРОЛЮБОВУ (черновик)
16 или 17 марта 1904 г. Ялта.
Пьеса будет доставлена* воскресенье — понедельник[1].
Чехов.
На бланке:
Петербург. Невский 88. Миролюбову.
Гольцеву В. А., 17 марта 1904*
4369. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
17 марта 1904 г. Ялта.
17 март, 1904.
Милый Виктор Александрович, возвращаю тебе рукописи*. Все мною забракованы, за исключением рассказа в синей обложке «Тайны Вихровской степи»*, рассказ, который, по моему мнению, может быть напечатан.
Посылаю также несколько рассказов*, переведенных и присланных мне (для передачи в «Русскую мысль») г-жой Кившенко.
Я еще не написал для «Русской мысли»*, не вытанцовывается, но непременно напишу; прости за промедление, совершенно невольное, и не сердись.
У нас гнусная татарская погода. От холода животы подтянулись.
Обнимаю тебя и крепко жму руку. Присылай рукописи еще.
Твой А. Чехов.
Поклонись своему сыну студенту*.
Зальца А. И., 18 марта 1904*
4370. А. И. ЗАЛЬЦА
18 марта 1904 г. Ялта.
18 марта 1904 г.
Ялта.
Милый дядя Саша, Христос воскрес! Шлю Вам сердечный привет и крепко обнимаю Вас. У нас все благополучно, Оля здорова, я тоже здоров. Напишите*, милый дядя Саша, какой табак Вы курите, я вышлю Вам отсюда самого свежего и самого лучшего.
Мы все интересуемся пока одной только войной и думаем только о ней. Я выписал даже «Правительственный вестник».
Жму Вашу руку и ото всей души желаю Вам полного успеха, счастья и здоровья. Не забывайте нас.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
В Манчжурскую армию. 22-й Вост. — Сибирск. стр. полк. 10-я рота.
Капитану Александру Ивановичу Зальца.
Книппер-Чеховой О. Л., 18 марта 1904*
4371. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
18 марта 1904 г. Ялта.
18 марта 1904.
Собачка моя гладенькая, сообщи немедля, когда, т. е. в какой день, ты выезжаешь в Петербург*, а также куда мне писать в Петербург* в первые дни после твоего отъезда. Ведь ты не пришлешь мне телеграммы*. Всем родственникам всегда рассылаешь телеграммы, а для мужа законного и двугривенного жалко. Мало я тебя бил.
Островский — это не родственник*, а сын моего учителя математики в гимназии*. Он как-то взял у меня взаймы 15 руб. и конечно не отдал и с той поры появлялся ко мне всюду, даже в Перми приходил*, но я его не принимал; выдает себя за актера.
Видел я Орленева в «Искуплении» Ибсена*. И пьеса дрянная, и игра неважная, вроде как бы жульническая. Сегодня получил от Ивана письмо насчет Царицына*; ему нравится.
У вас тепло*, а у нас холод, ветер лютый. Кровати не покупай, погоди, купим вместе, когда приеду.
О твоей Лулу ни слуху ни духу*. Скажи Немировичу, что звук во II и IV актах «Вишн<евого> с<ада>» должен быть короче*, гораздо короче и чувствоваться совсем издалека. Что за мелочность, не могут никак поладить с пустяком, со звуком, хотя о нем говорится в пьесе так ясно*.
А что слышно про дядю Сашу?* Его адрес: «Манчжурская армия», или «В Манчжурскую армию», затем название полка и чина. Можно посылать без марки.
Что же ты, собака, не скучаешь по мне? Ведь это свинство. Ну, благословляю тебя, целую и обнимаю. Христос с тобой.
Твой А.
Сапоги хороши, только почему-то левый тесноват, и оба стучат при ходьбе, так что в них не чувствуешь себя интеллигентным человеком. Но вид у них красивый.
В театр ходил в сюртуке.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Леонтьевский пер., д. Катык.
Марксу А. Ф., 18 марта 1904*
4372. А. Ф. МАРКСУ
18 марта 1904 г. Ялта.
18 март 1904 г.
Многоуважаемый Адольф Федорович!
Две тысячи пятьсот рублей за пьесу «Вишневый сад» я получил, приношу Вам мою сердечную благодарность. Условие я подписал и при сем возвращаю*, корректуру же пьесы вышлю тотчас же*, как только прочту. Географический «Атлас» я получаю* и еще раз благодарю.
Желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Книппер-Чеховой О. Л., 19 марта 1904*
4373. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
19 марта 1904 г. Ялта.
19 март.
Милая жена моя, дрянь, собака, отчего нет писем? Ты написала мне карандашом письмо*, и с той поры ни одного письма, и я не знаю, жива ты, или не жива, или вышла замуж за другого. Так хорошие жены не делают даже с плохими мужьями, а ты меня мучаешь своим молчанием, я не знаю, что мне делать, хоть в Москву ехать.
Сегодня неожиданно явились ко мне Сытин и священник Петров. А погода скверная, холодная, пасмурная; они приехали «подышать» теплым воздухом, погреться — и не снимают своих шуб.
Приехала О. М. Соловьева, сидела два часа, молола черт знает что, помешала писать это письмо. Пошла она вниз пить чай, слышится ее голосок.
Штиблеты получил*, Лулу прислала. Очень хорошие, спасибо, моя радость. А японец — дурного тона, безвкусица страшная. Теперь я щеголяю в новых сапогах, радуюсь, что мне бог дал такую жену.
Обнимаю тебя, целую, благословляю. Боюсь, что ты не сообщишь мне о дне, когда выедешь в Петербург*. Сообщи также адрес, куда посылать тебе первые письма (т. е. те, которые я буду писать тебе до получения твоего адреса).
