А про меня словно все забыли! Стою как идиот. Думаю: или я чего-то не понимаю... Вы сначала решите мой вопрос, не каждый день к вам опускается человек на парашюте. Но наконец два туземца взяли меня под руки и подвели к вождю. Я представился: "Капитан Кравцов, летчик. Пролетая над вашей территорией..." И так далее. И смотрю, какая будет реакция. Вождь в набедренной повязке, я - в комбинезоне, в круглом шлеме, как космонавт. А никакой реакции! Глянул, как на пустое место, - ну и что? Будто он таких, как я, сто раз видел. Как это "ну и что", думаю, протри глаза... Я все пытался разглядеть татуировку на его груди, заросшей начавшими седеть густыми волосами. Чем-то она меня странно привлекала, не мог оторвать взгляд. И вдруг мысленно всплеснул руками - не может быть! Не может быть... Откуда? А главное, я никак не мог встретиться с вождем глазами, чтобы хоть что-то в них прочесть. Что он устал от власти - это я понял, а вот как он относится ко мне... Толпа за моей спиной странно притихла.
Вождь вздохнул и почесал в раздумье под набедренной повязкой. Солнце уже изрядно припекало, и у меня у самого везде чесалось. Потом он протянул руку и пощупал пальцами материю моего комбинезона, словно хотел спросить - не жарко? Нет, не жарко, сказал я, во всяком случае - не очень. Это такой специальный комбинезон - штаны свободного покроя и куртка на молнии - очень удобный, моряки-офицеры готовы купить его у летчиков за любые деньги, чтобы щеголять в нем дома перед женой. Но мы не продаем, только в исключительных случаях, когда в каком-нибудь порту не хватает валюты на двухкассетный магнитофон. А комбинезон выдают новый, не летать же без комбинезона.
Вождь кивнул, будто он понял, что я ему хотел сказать: мол, что и говорить, материал хороший, крепкий. Потом показал на небо - значит, оттуда? Ага, говорю, оттуда, откуда же еще, твои люди видели собственными глазами, как я появился. Не инопланетянин, но... Нет, на верховную власть я не претендую, хотя ситуацию секу, ситуация банальна. Но зачем мне власть - я всегда ее критиковал, ходил, можно сказать, в диссидентах. А вот от какой-нибудь должности при дворе не откажусь, чтобы прокормиться. У меня высшее военное образование. Флот не построю, тут надо знать матчасть, а я не моряк - летчик, но все равно чем-нибудь полезным быть сумею - по спорту там или строевой подготовке... Ну а если свободных вакансий нет, то позвольте мне построить на вашем острове хижину на берегу океана. Я буду по утрам купаться в прохладной свежей воде, ловить рыбу, а вечером, когда спадет жара, буду сидеть на берегу и смотреть вдаль - чтобы не пропустить какой-нибудь проходящий мимо корабль. У меня на плотике среди прочих вещей, необходимых пилоту, потерпевшему катастрофу, есть бинокль. А власть мне не нужна.
Но с другой стороны, думаю, чем черт не шутит... Может, у меня выдающиеся государственные способности, о которых я сам не знал, и которые так и пропадут, не найдя применения? Мало ли военных стали главами государств Шарль де Голль, Эйзенхауэр, тот же Наполеон. Ну и что, что они были генералы? Просто им вовремя присвоили майора, а не присвоили бы - кто знает, как сложилась бы в дальнейшем их судьба. Вышли бы в отставку в чине капитана. Вдруг я понял: власть сама валится мне в руки, надо брать. Все брали, когда валилась.
Но предоставил событиям развиваться спонтанно. Ускорение иногда может повредить. Толпа опять недовольно загудела, а я стою молчу, будто мне нет никакого дела. Думаю: должность вождя у них выборная или наследственная? Наверно, выборная. При наследственной таких эксцессов не бывает: плох царь или хорош - все спокойно ждут, когда монарх даст дуба. С этой точки зрения, монархия лучше демократии и для монарха - никто не придушит, не заключит в Тауэр, - и для его подданных: не надо волноваться, что кто-то узурпирует власть. Умные люди это понимают. Но мне форму правления выбирать не приходилось: или вождя сейчас турнут, или вождь, призвав сторонников, подавит бунт и прикажет отрубить мне голову. Или посадит на кол. Тихий, тихий, но черт его знает, есть же у него характер, раз сумел пролезть на самый верх. Не произвели же его в вожди за одно примерное поведение.
Я опустил руку в карман комбинезона и нащупал пистолет.
Но вождь и не думал сопротивляться. Смотрел куда-то вдаль. В глазах его уже не было ничего, кроме обиды на свой народ. Где народ?! А как же, народ должен сбежаться со всех концов с вилами и топорами и защитить его... Но народ - понятие, отвлеченное от политической жизни пьянством и тяжелым физическим трудом. Наконец вождь махнул рукой - черт с вами, будь по-вашему! - и усталым жестом пригласил собравшихся внутрь резиденции. Там он демонстративно опустился на невысокий чурбачок, служивший ему, по всей видимости, троном. И так же демонстративно сложил на груди руки. Как Наполеон. Я огляделся по сторонам: пол в резиденции глинобитный, в стенах щели. Всем своим видом вождь показывал, что не держится за власть, готов подписать отречение. Но никакой документации или бухгалтерии, которая даже в сельсовете есть, я не заметил. Никакой приемо-сдаточной ведомости: один сдал - подпись, другой принял подпись. Возможно, глава государства у них не материально ответственное лицо, а ответственное только политически. Это хорошо. За политику сейчас не сажают. В резиденции не было даже стола, чтобы работать с документами! И вряд ли вообще на острове была письменность.
Всем своим видом - гордо вскинутой головой, обрамленной длинными кудрями, скрещенными на груди руками - вождь показывал, что готов уйти, оставьте его в покое. А суда истории он не боится, все делал правильно. Но не тут-то было! Правильно... Это, понимаешь, с какого боку посмотреть и какой историк тебе достанется. Какие историки, такая и история. В помещении резиденции поднялся такой гвалт! Вождю смеялись в лицо, в вождя плевали, дергали его за волосы. Это мне уже не понравилось. Политическая ответственность иногда хуже материальной. Вождь отмахивался одной рукой, защищаясь от плевков, а другой держался из последних сил за свое "кресло", чтобы не упасть на пол. Очень похоже, дело принимало для вождя скверный оборот: отвечать ему предстояло не перед историей, что предпочтительней и почетней, а перед свирепой толпой. Но за что? Что он им сделал или чего не сделал? Вполне достойный вождь. Вид грустный, но это, может, от накопленной мудрости. Не огрызается, не делает жалкой попытки перечислить свои заслуги перед народом, ничего при этом не упустив. Народ упитанный... Но тогда в чем дело? Или, может быть, вождь пьет? Запрется в резиденции и целый день глушит... У алкоголиков тоже бывают грустные глаза - если алкоголик умный, а жизнь все равно не получилась.
Между тем события стали быстро развиваться. Три туземца, все здоровые и мордатые, вдруг подскочили к вождю и выдернули из-под него чурбачок. Вождь этого не ожидал, все-таки первое лицо. Но сидеть стало не на чем, и он упал на земляной пол резиденции, высоко задрав ноги. Его набедренная повязка тоже задралась, обнажив скромные, как у Аполлона Бельведерского, гениталии.
Так вот в чем дело... Ну, это не вождь. Что-то такое я с самого начала и подозревал.
Толпа взревела от негодования: позор! Долой! И такой правил нами! Вот что он скрывал под набедренной повязкой! Курам на смех!.. Вождь сидел на полу. Та самая красотка-активистка, что показывала ему задницу, закричала не своим голосом: импичмент! И все как один подхватили: импичмент! Импичмент! Нахватались, папуасы. А так посмотришь - народ самобытный, хоть и отсталый. Но откуда они знают языки? Я невольно заволновался: а вдруг и меня, прежде чем назначить, заставят снять штаны? С гениталиями у меня все в порядке, но мало ли - не хватит какого сантиметра... Все относительно. Ни в коем случае нельзя такой фамильярности с собой позволить. А потом буду ходить в трусах. Одно мне было непонятно: почему они все-таки выбрали себе вождя с такими данными. Они что, не знали? Но не ходил же он всегда в набедренной повязке. Они тут друг друга с детства знают. Здесь что-то не так, думаю.
Откуда ни возьмись появился отряд туземцев в полной боевой раскраске, с белыми полосами на животе, изображающими скелет, - вид ужасный. Они подбежали к поверженному вождю, схватили его за руки и за ноги и поволокли вон из резиденции. Вождь смотрел отрешенно в потолок. Я мог только догадываться, что они собирались сделать с ним. Толпа вывалила во двор. Там уже собралась вся деревня, а может, и все население острова. Вот тебе и народ... Все голые... Такое впечатление, будто я присутствую в бане при совместной помывке мужского и женского личного состава. Среди взрослых сновала голопузая мелюзга - с куском лепешки, с очищенным бананом в руке, бегали туда-сюда куры, которых никто со двора резиденции не прогонял, били барабаны. Волна голов колыхалась, как на стадионе. Притоптывая на месте, туземцы распевали какой-то жизнерадостный мотив. Военные туземцы выволокли свою жертву из резиденции, протащили за волосы и за руки по траве и бросили посреди лужайки. А еще несколько дикарей с лопатами стали проворно копать яму. У некоторых народов есть обычай хоронить своих вождей по месту жительства. Все шло по какому-то раз и навсегда установленному распорядку. Народ тянул шеи из-за спин, чтобы лучше видеть. Я стою. Думаю: ну, все понятно - и амбиции элиты, и глубокое удовлетворение народа, и то, что соратники вождя притаились и смотрят, чем кончится, чтоб знать потом, к кому примкнуть. Но неужели у вождя, кроме соратников, нет ни одного друга? С кем-то же он ходил по бабам и выпивал, когда был молодой.
