он перестал приходить на занятия. Я пыталась связаться с его отцом, но он бросил трубку…
Почти правда. Только учебник ее собственный, но это уже мелочи. У нее их завались, подумаешь, одним больше, одним меньше.
Неизвестно, поверил ли Солнцев, что она проделала такой долгий путь ради какого-то учебника, но сказал он в ответ совсем другое.
– Этот… – Александр замялся, видимо, подбирая цензурное слово. – Ему вовсе не отец. В смысле, не родной отец, – уточнил он.
Спасибо, кэп, она уже и сама догадалась. Но дополнительное подтверждение получить нелишне.
– А где настоящий? – спросила она.
– Да ушел от них, когда Царь маленьким был. Он его и не помнит даже.
– Царь? – невольно заинтересовалась она.
Солнцев хмыкнул:
– Ну да. Он же у нас Царевич. Фамилия такая, – зачем-то пояснил он, словно кот Матроскин из мультика про Простоквашино.
– Да, я знаю, – осторожно отозвалась она, чтобы не спугнуть парня.
– А потом его мама за этого замуж вышла. – Солнцев упорно не хотел именовать Протасова никак иначе.
– И какие у них отношения?
– Да никаких. Царь вообще-то не любит о нем распространяться. Как я понял, не обижал, но и никогда не любил. Хотя всячески пытался втереться в доверие. Ради его матери.
– Бедный, – не сдержалась она.
Весь кошмар существования Елисея в родной семье предстал перед ней в самых ярких красках.
– А вот тут мимо, – снова ухмыльнулся Солнцев. – Он очень даже богатый. И уж чего-чего, а денег никогда на ребенка не жалел, пусть и приемного. Только это же, типа, не заменяет… Понимаете, о чем я?
Она кивнула. О да, понимала! Пусть не с родителями, но проблем с одиночеством ей тоже пришлось хлебнуть сполна.
– А как же мама?
– А что мама? – пожал плечами Александр. – Она во всем мужа слушается. Как он говорит, так и делает. Он, типа, лучше знает, как мальчика воспитывать.
Она молчала, не зная, стоит ли спрашивать что-то еще о семье Елисея или это будет выглядеть подозрительно.
Солнцев сам пришел ей на помощь:
– Так что передать-то надо?
Она потянула с плеч рюкзак, попутно спросив как можно беззаботнее:
– Куда он подевался-то? Не предупредил, просто не пришел на занятие, притом оно уже оплачено. А мне проблемы не нужны, не хочу потом претензии получить…
Оставалось надеяться, что объяснение прозвучит достаточно правдоподобно.
Солнцев махнул рукой:
– На этот счет можете не париться. У его отчима бабла столько, что из-за каких-то уроков он ничего предъявлять не будет. А куда Царь подевался, я и сам не знаю. В школу он тоже не ходит. Когда, говорите, у вас последний урок был?
Она назвала день, и тот кивнул:
– На следующее утро и не явился.
– И на связь не выходил?
– Не-а. Хоть бы предупредил, урод такой! – вдруг в сердцах бросил Александр.
Похоже, переживает из-за исчезновения Царевича не она одна.
– А ты пробовал ему звонить или писать? – Она так разволновалась, что сама перешла на «ты».
– Ну еще бы! Много раз. Только звонки не проходят, сплошные гудки. А сообщения даже не прочитаны.
– Случалось такое раньше?
– Да нет, не припоминаю. – Солнцев взъерошил влажные после шлема волосы, хотя на улице было весьма нежарко. – Иногда, конечно, его папаша посреди года с учебы сдергивал, когда им в отпуск срочно требовалось поехать. Но Царь об этом заранее говорил и заявление от родителей в школу притаскивал…
– А сейчас?
– Ну и сейчас, наверно, тоже, раз никто не парится. Но мне-то мог бы сказать, мы же с ним с первого класса…
Она поняла, что Солнцев всерьез обижен, и когда Елисей объявится, ему точно не поздоровится. Если, конечно, объявится…
– Не уверен, что смогу помочь. – Он кивнул на учебник, который она теребила в руках. – Я потому и на встречу согласился – надеялся у вас что-нибудь узнать.
Она усмехнулась про себя. Да они с этим Александром, оказывается, в одинаковом положении.
– А у его родителей не пытался спросить?
Солнцев вытаращился на нее так, словно она предложила устроить спиритический сеанс и вызвать дух Елисея из загробного мира.
– Чтобы я по доброй воле к этому упырю обратился? От него же мухи дохнут. Я поэтому и дома у них никогда не бывал.
Она кивнула. Хоть и не общалась с Валерием Сергеевичем лично, впечатление осталось очень похожее.
– Пожалуй, ты прав, – задумчиво протянула она. – Если Елисей вдруг объявится, дай мне знать, пожалуйста.
– Диктуйте телефон, – сразу согласился Солнцев.
Она напряглась. Это еще зачем?
– Напиши в личку.
– А вы там все время сидите? – резонно возразил он. – Притом это небезопасно. Личку и взломать можно…
Она вздохнула. Ладно, ее телефон и так есть у кучи людей. Одним больше, одним меньше – какая разница. Они обменялись номерами, и она спрятала учебник обратно в рюкзак.
– Саня! – снова позвали его.
Он с досадой обернулся:
– Да иду я!
Кажется, разговор его заинтересовал. Ну или она сама.
– Царь тоже тут с вами… катается? – спросила она.
Солнцев отрицательно мотнул головой:
– Нет. Сказал, что если… – Он с сомнением взглянул на нее и в последний момент заменил слово: – Долбанется с высоты своего роста, то костей не соберет.
А Елисей-то не дурак, она его даже зауважала.
Не дождавшись от нее ответной реплики, Солнцев пробубнил:
– Ну ладно тогда, – и повернулся уходить.
Она бросила в его спину:
– А ты не пробовал у кого-нибудь поинтересоваться? Из тех, с кем он еще общается.
Александр медленно обернулся.
– Ну есть одна чувиха, – задумчиво протянул он. – Царь с ней одно время тусил. Потом они то ли разбежались, то ли какая-то фигня случилась… Не в курсе, короче. Он особо о ней не распространялся, а я и не спрашивал. Чего в душу лезть? Захочет, сам расскажет…
Она только головой покачала. Парень мудр не по годам.
– Что за чувиха? – сделав над собой усилие, повторила она. – Как зовут?
– Дашка Лунева. Она не из нашей школы. Даже не знаю, где Царь ее подцепил.
Она поняла, что пора откланиваться.
– Спасибо, – сказала она на прощание.
– Да не стоит, я ведь ничего не сделал. И вы это… – Он замялся. – Если что узнаете, тоже мне сообщите, ок? Можно в личку, я почти всегда в Сети. Ну или по телефону.
Она кивнула, а Солнцев вдруг взглянул на нее с новым интересом:
– Царь рассказывал, что к репетитору по английскому ходит, но я вас другой представлял…
– Какой? – не удержалась она.
Любопытно, как Елисей ее другу описывал.
– Ну… молодая, – смутился тот.
– По-твоему, учительницы бывают только старыми? – усмехнулась она.
– Нет, но… – Его глаза весело блеснули. – Я бы
