Ознакомительная версия.
Участок пахотной земли, приобретенный крестьянами, составлял прежде часть экономического поля, сильно удобрялся и давал великолепнейшие урожаи хлеба. Последние же годы этот участок сдавался исполу крестьянам одной малоземельной деревни, вовсе не удобрялся и обрабатывался до крайности плохо, кое-как, так что хлеб перестал родиться. Но земля еще сохранила силу, что очень хорошо понимали крестьяне, покупая ее. Притом же крестьяне, купив этот участок по 50 рублей за десятину, вместе с тем купили и подготовленный материал для удобрения этой земли, или, лучше сказать, подготовленный материал для заправки земли — именно, подготовленную к вывозке на поля торфяную болотную землю.
Я сказал выше, что на купленном крестьянами участке, внизу, у подошвы пахотного поля, находится болотистый торфяной лужок. Лет десять тому назад, когда хозяйство в имении было еще в цветущем состоянии, владелец задумал употреблять для удобрения полей болотную торфяную землю. Облюбовав лужок, который теперь вместе с пахотной землей куплен крестьянами, он нанял граборов выкопать торфяную землю и сложить ее высокими саженными грядами, для того чтобы она выветрилась и окислилась до вывозки в поле. Года через два по выкопке часть этой торфяной земли была вывезена на ту же пахотную землю, которую теперь купили крестьяне. Действие этого торфяного удобрения было очень хорошее. Но потом, когда хозяйство пришло в упадок, — вывозить на поля торфяную землю перестали, так что теперь остальная выкопанная торфяная земля досталась крестьянам.
Когда сделалось известно об учреждении у нас отделения крестьянского банка, то прежде всех возымели намерение приобрести землю при содействии банка крестьяне другой соседней со мною деревни О. Действительно, эти крестьяне и приобрели целый хутор, о чем я расскажу ниже. Вот это-то и дало первый толчок делу.
— Они, мол, купили землю, целый хутор!..
А так как крестьяне спят и видят, как бы иметь побольше земли, то, конечно, факт, что покупается земля при содействии банка, произвел сенсацию, заставил и других подумать, как бы и им, по примеру тех, приобрести землицы. Земли у нас дешевы, пустопорожних земель множество, предложение земель на продажу огромное…
Вскоре стало известно, что барин согласен продать земли крестьянам. Распространился слух, что он продает отрезки крестьянам деревень Д. и X., которые давно уже на них сильно охотятся. Откуда-то узнали, что он непрочь продать участок земли, которая до сего ходила исполу, что крестьяне, которые до сих пор держали этот участок по контракту на несколько лет, купив теперь хутор, рады были бы избавиться от работы на этом участке исполу.
«А участочек-то — сливочки! Всего пятьдесят десятин, межа с межой; пахать ли, под выгон ли пустить — прелесть! Одной пахотной земли 36 десятин, дай земля-то какая; положим, запущена, но силы еще не потеряла: добра-то в нее что прежде заложено; да и была тут когда-то деревенька, которую барин при крепости еще свел, так что часть земли — селидебной, на много лет сдобженной. Опять же и лужок внизу, овражки, покосец, хотя и не мудрый, а все же… Торфяная земля заготовлена. Речка внизу протекает. Отличный участочек — хоть кому! Если купить да построить хуторочек, земелькой заняться, торговлишкой какой-нибудь — отлично!
Те же Б-ские крестьяне за уругу, даже „за вскок", сколько обработают! А рядом еще деревня С., Д., В. — все кругом. Да тут если настоящему человеку, хозяйственному, да с деньжонками, да „обходительному", чтобы то есть „развратности" у него достаточно, так ему четыре смежные деревни задаром все обработают, за вскок, да за то, что в нужде когда „вызводит". И цена небольшая — 50 рублей за десятину; у кого есть деньги, чистыми можно отдать. Купит кто-нибудь, построится, — возжайся тогда с ним, хуже большого барина будет…».
А крестьянам купить можно: часть денег даст банк, а другую — барин рассрочит под работу. Сильно задумались крестьяне, как бы приобрести эту земельку, — но если бы не молодежь, то весьма вероятно, что прозевали бы покупку земли и потом век бы каялись. Пока бы старики думали да гадали, да бобы разводили, да почесывались, кто-нибудь и купил бы в частную собственность — вот бы и были у праздника! Или барин, продав разные «отрезки», раздумал бы продавать этот участок. Куй железо, пока горячо. Настояла, все сделала сельская молодежь. Однако сначала только несколько человек из молодежи хотели, выделившись в товарищество, купить землю для себя и даже переселиться на нее. Но потом дело устроилось иначе: купила вся деревня. Помог деревне в этом отношении один молодой из образованных; он разъяснил крестьянам все дело, указал, как и что, уговорил купить всей деревней, в общественную собственность. Теперь, когда дело сладилось и вышло хорошо, — так хорошо, как нельзя лучше, — крестьяне, слыхал я, записали имя этого юноши в свои поминальницы, которые подают за обедней. «И это ему зачтется!» —-говорят крестьяне.
— Уж зачлось! — сострил один мой знакомый.
— Как?
— А помните, с расспросами и разведками приезжали.
Дело сладилось к весне 1885 года. С весны 1885 года помещик предоставил крестьянам покупаемую землю в полное распоряжение и пользование, с тем чтобы они убрали в его пользу рожь, которая была посеяна половинщиками в 1884 году.
Однако первый блин вышел комом. Часть земли крестьяне засеяли яровым, но в 1885 году у нас повсеместно был полнейший неурожай ярового. Все яровые хлеба — ячмень, овес, лен — совершенно не уродились, так что местами еле возвратили семена. Урожай трав был тоже очень плохой. Урожай ржи был у крестьян средний, да еще нужно было из этой ржи посеять на прикупленной земле.
Предназначенную для посева часть земли крестьяне удобрили торфяной землей, о которой я упомянул выше, и тщательно удобрили; навоза положить не могли, потому что его не хватает у них для полного удобрения своей надельной земли. Осенью 1885 года зелень на этом поле была превосходнейшая, густая, темная цветом, лучше, чем на надельной земле.
В прошедшем году урожай ржи был превосходный, так что крестьянам хлеба со своей надельной земли да с прикупленной хватит, без малого, до нови, чего никогда прежде не бывало. Как тут беднякам было не записать имя «Виктора» в поминальницы! Если бы, мол, не он — купили бы землю несколько товарищей помогутнее, посемьянистее, а бедняки да одиночки остались бы без хлеба — покупай тогда у товарищей! Ярового крестьяне на прикупленной земле нынче не сеяли, а обратили землю под рожь будущего года. Обработали пар тщательно, прошлою осенью вспахали на зиму, что у нас очень важно и полезно. Я всегда пашу пар на зиму — черный пар, — трою летом, и это имеет огромное значение. Крестьяне, однако, до сих пор не следовали моему примеру, потому что пар им необходим для пастьбы скота. Теперь же, как прикупили землю, ведут на ней ту же обработку, как и я, свой надельный пар оставили под скот, принаняли у меня участок — посечище недавно срезанного леса — для того, чтобы было где кормить лошадей, а на прикупленной земле завели настоящий черный пар, как у меня. Вот и глядите, толкуйте о косности мужика! Нет, в хозяйственном деле он не так косен, как это кажется на первый взгляд. Когда увидит дело и найдет возможность его применить — применит. Конечно, если вы станете разводить турнепсы в Смоленской губернии или садить кукурузу, конский зуб, для силосования, или разводить живокость, или что там еще есть нового, — росичка, кажется? — то мужик перенимать у вас не станет. Мужик сер, да не чорт его ум съел! прикупили землю — на зиму пахать стали, отлично обрабатывают пар, торфяную землю на поле возить стали…
Впрочем, прошлый год крестьяне торфяную землю на пашню не возили, потому что лето было мокрое и вывозить торфяную землю из болота было трудно. Многие зато вывезли на прикупленную землю навоз, рассчитывая, что выгоднее положить его на хорошую, удобно расположенную, вновь прикупленную землю, чем на плохие, низкие нивы надельной земли. Зелень осенью прошедшего года на прикупленной земле очень хороша — поле видно из моей усадьбы, так что я постоянно могу следить за ним, — и можно надеяться, что крестьяне в будущем году опять получат хороший урожай ржи. Интересно, что как только земля попала в крестьянские руки, и именно в собственность, или «в вечность», как говорят крестьяне, так и урожаи стали лучше, хотя, вообще говоря, в среднем у крестьян большею частью урожай хуже, чем у помещиков; но это зависит не от того, чтобы крестьяне хуже относились к земле, ленились ее обрабатывать, как думают некоторые, но от множества сложных причин.
Правда, крестьяне относятся очень недоверчиво к разным агрономическим затеям и нововведениям помещиков, но и то сказать, что и в самом деле нельзя иначе относиться — столько уже они видели неудач, ошибок, а главное дело, легкомысленности. Чего-чего не было перепробовано охотниками до агрономии и всегда с мыслью тотчас увеличить урожаи или удешевить производство, быстро разбогатеть, — но на деле ничего не выходит, и помещичье хозяйство, в общем, за немногими исключениями, недалеко ушло от крестьянского. Да и понятно: научных знаний нет, да и практических знаний, как у мужика, который все же много знает, — тоже нет. А по дурно понимаемой теории «здравого смысла», без знаний — ничего не выходит.
Ознакомительная версия.
