Ознакомительная версия.
– Что вы тут делаете?
– Да вот они говорят, что дует, мол, а я говорю…
– Правильно, – сказал директор и закрыл дверь.
– Надо все проверить, – заявил Пашка. – Все окна на всех этажах. Слышали, что Николай Григорьевич сказал?
И они пошли по этажам, хотя Михеич призывал в свидетели господа бога, что ничего подобного директор не говорил. Медкомиссия – а они представились именно так – была придирчива и неумолима.
– Дует.
– Не дует.
– Нет, дует!
– Нет, не дует!
– Пора, – шепнул Пашка. – За это время можно полшколы переколотить. Я пойду на разведку, а ты отрывайся. Встретимся у мостика.
Лена так и сделала, внезапно оставив сильно озадаченного Михеича в пустом классе. Пашка ждал ее внизу, сказал, что в котельной пусто, и к мостику они побежали вместе. Там все уже были в сборе. Искра прикладывала мокрый платок к подбитому глазу Артема, а Жорка советовал:
– Лучше всего коньки оттягивают.
Зина стояла рядом, смотрела в сторону, но платку завидовала и скрыть этого не могла.
– Ну, как было дело? – поинтересовался Пашка.
– Классная стычка! – радостно сказал Ландыс. – Отделал он его под полный спектр, как Джо Луис. Раз так саданул – я думал, ну, все. Ну, думаю, открывай счет, Жора.
– Хватит подробностей! – резко перебила Искра. – Все в сборе? Тогда пошли!
– Куда? – удивился Пашка.
– Как куда? К Вике.
Все замялись, переглядываясь. Лена осторожно спросила:
– Может, не стоит?
– Значит, для вас дружба – это пополам радость? А если пополам горе – наша хата с краю?
– Это Ленка сдуру, – нахмурился Артем.
Шли молча, точно на похороны. Только раз Пашка сказал Артему:
– Ну и рожа у тебя.
– Завтра хуже будет, – туманно ответил Артем.
Подошли к дому и остановились, старательно – слишком старательно – вытирая ноги, Искра позвонила – никто не отозвался.
– Может, дома нет? – шепотом предположила Лена.
Искра толкнула дверь: она была не заперта. Оглянулась на ребят, первой вошла в притихшую квартиру. Набились в передней в темноте; Искра нашарила выключатель, зажгла свет. В дверях своей комнаты стояла Вика.
– Зачем вы пришли? – глухо спросила она. – Я не просила вас приходить.
– Ты, это, не просила, а мы пришли, – объяснил Артем. – Мы верно сделали. Ты сама, это… потом скажешь.
– Ну, проходите, – бесцветно сказала Вика, помолчав.
Она посторонилась, ребята вошли и остановились у порога: в комнате было неприбрано, шкаф раскрыт; белье валялось на полу, точно сброшенное в нетерпении и досаде.
– Ты уезжаешь? – удивилась Зина.
– Поля, – кратко пояснила Вика. – Садитесь, раз пришли.
Но они не садились. Стояли у двери, и каждый почему-то смутно ощущал вину.
– Во всех комнатах так? – тихо спросила Искра.
– Они что-то искали.
Помолчали.
– А где Поля? – опять спросила Искра.
– Уехала в деревню. Насовсем.
– Так. – Искра яростно тряхнула головой, только косы подпрыгнули. – За дело, ребята. Все убрать и расставить. Девочки – белье, мальчики – книги. Дружно, быстро и аккуратно!
– Не надо, – вздохнула Вика. – Ничего не надо.
– Нет, надо! Все должно быть как было. И – как будет!
И все очень обрадовались, потому что это было реальное занятие и реальная помощь. Мальчики ушли убирать столовую, а девочки – комнату Вики и спальню отца. И вскоре все оживились и даже заулыбались, и стало слышно, как в столовой азартно спорят Жорка и Пашка и как Артем урезонивает их. И даже Вика присела рядом с Искрой и стала укладывать белье.
– Ты написала тете?
– Написала, но тетя не поможет. Будет только плакать и пить капли.
– Как же ты одна?
– Ничего. – Вика помолчала. – Андрей Иванович приходил, Зинин папа. Хотел, чтобы я к ним перешла жить. Пока.
– Это же замечательно, это же…
– Замечательно? – Вика грустно улыбнулась. – Уйти отсюда – значит поверить, что папа и в самом деле преступник. А он ни в чем не виновен, он вернется, обязательно вернется, и я должна его ждать.
– Извини, – сказала Искра. – Ты абсолютно права.
Вика промолчала. Потом спросила, не глядя:
– Почему вы пришли? Ну, почему?
– Мы пришли потому, что мы знаем Леонида Сергеевича и… и тоже уверены, что это ошибка. Это кошмарная ошибка, Вика, вот посмотришь.
Вика поймала руку Искры в груде белья, крепко сжала ее и долго не отпускала. Потом улыбнулась; губы ее дрожали, по щеке ползла слезинка.
– Конечно, ошибка, я знаю. Он сам сказал мне на прощанье. И знаешь что? Я поставлю чай, а? Есть еще немного папиных любимых пирожных.
– А ты обедала?
– Я чаю попью.
– Нет, это не годится. Зина, марш на кухню! Посмотри, что есть: Вика сегодня не ела ни крошечки.
– Я вкусненько приготовлю! – радостно закричала Зиночка.
Потом пили чай, а Вика ела особую яичницу из самой большой сковороды. За дубовыми дверцами по-прежнему искрился хрусталь, все было на своих местах, и ребята устало любовались работой. А когда Вика спросила, почему у Артема такое красное лицо, и он сказал, что упал с лестницы, все принялись ужасно хохотать, и Вика рассмеялась тоже.
– Ну, и замечательно, ну, и замечательно! – кричала Зина. – Все будет хорошо, вот посмотрите. Я предчувствую, что все будет хорошо!
Но предчувствовала она, что все будет плохо, а сейчас изо всех сил врала. И Искра знала это, и Лена, и сама Вика, и только ребята со свойственной всем мужчинам боязнью мрачных предопределений верили, что их маленькие и мудрые подружки-женщины говорят сейчас правду.
– Ты завтра пойдешь в школу, – сказала Искра, когда прощались.
– Хорошо, – послушно кивнула Вика.
– Хочешь, я зайду за тобой? – предложила Лена. – Мне по пути.
– Спасибо.
– Дверь никому не открывай. – Искре захотелось поцеловать Вику, но она отмела эту слабость и крепко, по-мужски пожала руку.
Возле дома Искру ждал Сашка Стамескин. Он был в легкой куртке, продрог и сердился.
– Где ты была?
– У Вики Люберецкой.
– Ну, знаешь… – Сашка покачал головой. – Знал, что ты ненормальная, но чтоб до самой маковки…
– Что ты бормочешь?
– А то, что Люберецкий этот – ворюга! Он миллион растратил. Миллион, представляешь?
– Сашка, ты врешь, да? Ну, скажи, ну…
– Я точно знаю, поняла? А он меня на работу устраивал, на секретный завод. Личным звонком. Личным! И жду я, чтоб специально предупредить.
– О чем? – строго спросила Искра, подняв посерьезневшие, почти скорбные глаза. – О чем ты хотел предупредить меня?
– Вот об этом. – Сашка растерялся – он никогда не видел у Искры таких взрослых глаз.
– Об этом? Спасибо. А Вика что растратила? Какой миллион?
– Вика? При чем тут Вика?
– Вот именно, ни при чем. А Вика моя подруга. Ты хочешь, чтобы я предала ее? Даже если то, что ты сказал, правда, даже если это – ужасная правда, Вика ни в чем не виновата. Понимаешь, ни в чем! А ты…
– А что я?
– Ничего. Может быть, мне показалось. Иди домой, Саша.
– Искра…
– Я сказала, иди домой. Я хочу побыть одна. До свидания.
Разумом Искра понимала, что все правильно, но только разумом. А на душе было смутно, тягостно и беспокойно, и, когда разум отключался, откуда-то с самого дна всплывал беспомощный вопрос: как же так? Она вспоминала уютный дом, чай, который разливал хозяин, его самого, его разговоры, непривычные суждения, седину на висках и ордена. Ордена, которых в ту пору было так мало, что награжденных знали в лицо. И, все понимая дисциплинированным умом, Искра ничего не понимала.
Утром Вика пришла в школу с Леной, и класс встретил ее как всегда. Может быть, с чуть большим вниманием, чуть большим оживлением, но это казалось естественным, и она была благодарна классу. А должна была быть благодарной Искре, потому что Искра прибежала первой, успела собрать класс до ее прихода и сказать:
– Как обычно. Всем все ясно? Вовик, ты уразумел? Сейчас придет Вика, чтоб было все как всегда. Как всегда!
Но «как всегда» получалось три дня. А на четвертый, к концу уроков, Вику вызвали к директору. Отсутствовала она полчаса, вошла спокойная, но очень бледная.
– Семен Исакович, Николай Григорьевич срочно просит Искру Полякову и Артема Шефера.
– Пожалуйста, пожалуйста! – торопливо согласился математик.
Вика села на место, а Артем и Искра молча вышли из класса. В коридоре их встретил Серега из 10‑го «А», чему они очень удивились, так как шли уроки и вообще этот этаж был их, а не десятиклассников.
– Вас жду, – пояснил он. – Валендра задала сочинение, а сама у директора. Теперь вас начнут тягать, так хочу объяснить.
– Мы знаем, – сказала Искра.
– Чего вы знаете? Ничего вы не знаете. В тот день после стычки нас Валендра встретила, когда я Юрку домой вел. А у него рожа – картина ужасов, твой приятель постарался. Ну, она вцепилась: кто да за что? Я и сказал: обычная драка. Подчеркиваю, я сказал. Юрке было не до разговоров, ты ему челюсть своротил.
Ознакомительная версия.
