ЕВА. Каким образом?
МАСТЕР ЛЕОНАРДО. Он запрещает тебе есть плоды с этого дерева. А ведь это самые вкусные плоды. И когда ты съешь этот плод, ты сразу поймешь, что хорошо и что плохо. Ты сразу узнаешь очень много и будешь умнее самого Бога.
ЕВА. Возможно ли это?
МАСТЕР ЛЕОНАРДО. Да уж я говорю тебе, что возможно.
ЕВА. Ну, право, я не знаю, что мне делать.
МАСТЕР ЛЕОНАРДО. Ешь это яблоко! Ешь, ешь!
Появляется Адам с картузом в руках.
АДАМ. Ах вот ты где, Ева! А это кто?
Мастер Леонардо скрывается за кусты.
АДАМ. Это кто был?
ЕВА. Это был мой друг, Мастер Леонардо.
АДАМ. А что ему нужно?
ЕВА. Он посадил меня верхом к себе на шею и бегал со мной по саду. Я страшно смеялась.
АДАМ. Больше вы ничего не делали?
ЕВА. Нет.
АДАМ. А что это у тебя в руках?
ЕВА. Это яблоко.
АДАМ. С какого дерева?
ЕВА. Вон с того.
АДАМ. Нет, врешь, с этого.
ЕВА. Нет, с того.
АДАМ. Врешь поди.
ЕВА. Честное слово, не вру.
АДАМ. Ну хорошо, я тебе верю.
ЗМЕЙ (сидящий на дереве познания добра и зла). Она врет. Ты не верь. Это яблоко с этого дерева!
АДАМ. Брось яблоко. Обманщица.
ЕВА. Нет, ты очень глуп. Надо попробовать, каково оно на вкус.
АДАМ. Ева! Смотри!
ЕВА. И смотреть тут нечего!
АДАМ. Ну как знаешь.
Ева откусывает от яблока кусок.
Змей от радости хлопает в ладоши.
ЕВА. Ах, как вкусно! Только что же это такое? Ты все время исчезаешь и появляешься вновь. Ой! Все исчезает и откуда-то появляется все опять. Ох, как это интересно! Ай! Я голая! Адам, подойди ко мне ближе, я хочу сесть на тебя верхом!
АДАМ. Что такое?
ЕВА. На, ешь ты тоже это яблоко!
АДАМ. Я боюсь.
ЕВА. Ешь! Ешь!
Адам съедает кусок яблока и сразу же прикрывается картузом.
АДАМ. Мне стыдно.
Из церкви выходит Figvra.
FIGVRA. Ты, человек, и ты, человечица, вы съели запрещенный плод. А потому вон из моего сада!
Figvra уходит обратно в церковь.
АДАМ. Куда же нам идти?
Появляется ангел с огненным челом и гонит их из рая.
АНГЕЛ. Пошли вон! Пошли вон! Пошли вон!
МАСТЕР ЛЕОНАРДО (появляясь из-за кустов). Пошли, пошли! Пошли, пошли! (Машет руками.) Давайте занавес!
Занавес
27 сентября 1934 года.
Как известно, у полупоэта Бориса Пастернака была собака по имени Балаган. И вот однажды, купаясь в озере, Борис Пастернак сказал столпившемуся на берегу народу:
— Вон смотрите, под осиной
Роет землю Балаган!
С тех пор этот экспромт известного полупоэта сделался поговоркой.
<Сентябрь 1934?>
«Тут все начали говорить по-своему…»
Тут все начали говорить по-своему.
Хвилищевский подошёл к дереву и поцарапал кору. Из коры выбежал муравей и упал на землю. Хвилищевский нагнулся, но муравья не было видно.
В это время Факиров ходил взад и вперёд. Лицо Факирова было строго, даже грозно. Факиров старался ходить по прямым, а когда доходил до дома. то делал сразу резкий поворот.
Хвищилевский всё ещё стоял у дерева и смотрел на кору сквозь пенснэ своими близорукими глазами. Шея Хвищилевского была тонкая и морщинистая.
Тут все начали говорить о числах. Хвищилевский уверял, что ему известно такое число, что если его написать по китайски сверху вниз, то оно будет похоже на булочника.
— Ерунда, — сказал Факиров, — почему на булочника?
— А вы испробуйте и тогда сами убедитесь, — сказал Хвищилевский, проглотив слюну, отчего его воротничок подпрыгнул, а галстук съехал на сторону.
— Ну, какое же число? — спросил Факиров, доставая карандаш.
— Позвольте, это число я держу в тайне, — сказал Хвищилевский.
Неизвестно, чем бы это всё кончилось, но тут вошёл Уемов и принёс много новостей.
Факиров сидел в своём синем бархатном жилете и курил трубку.
Числа, такая важная часть природы! И рост и действие, всё число.
А слово, это сила.
Число и слово, — наша мать.
5 октября <1933–1934>
Обезоруженный или Неудавшаяся любовь
Трагический водевиль в одном действии
Лев Маркович (подскакивая к даме): Разрешите!
Дама (отстраняясь ладонями): Отстаньте!
Л. М. (наскакивая): Разрешите!
Дама (пихаясь ногами): Уйдите!
Л. М. (хватаясь руками): Дайте разок!
Дама (пихаясь ногами): Прочь! Прочь!
Л. М.: Один только пистон!
Дама (мычит, дескать «нет»).
Л. М.: Пистон! Один пистон!
Дама (закатывает глаза).
Л. М. (Суетится, лезет рукой за своим инструментом и вдруг оказывается, не может его найти).
Л. М.: Обождите! (Шарит у себя руками). Что за чччорт!
Дама (с удивлением смотрит на Льва Марковича).
Л. М.: Вот ведь история!
Дама: Что случилось?
Л. М.: Хм… (смотрит растерянно во все стороны).
Занавес
«Маляр сел в люльку и сказал…»
Маляр сел в люльку и сказал: «Вот до той зазубрины дотяните и стоп».
Петров и Комаров взялись за канат.
— Валяй! — сказал маляр и люлька поскакала вверх.
Маляр отпихивался от стены ногами. Люлька с маляром откачивалась и опять летела к стене. А маляр опять отпихивался от стены ногами.
Петров и Комаров тянули за канат. То Петров, то Комаров. Пока один тянул, другой на всякий случай держал свободный конец каната. Маляр поднимался всё выше. В первом этаже был кооператив. Маляр поднялся до вывески и уперся ногой в букву О.
В это время Комаров повис на канате и люлька с маляром остановилась против окна во втором этаже.
Маляр поджал ноги, чтобы не высадить ими оконного стекла, но в это время на канате повис Петров, и маляр очутился в простенке между вторым и третьим этажом. На стене было написано мелом: «Ванька болван, а Наташка дура».
— Ишь ты! — сказал маляр и покрутил головой. — И сюда ведь, черти, забрались!
Но на канате повис опять Комаров и маляр увидел перед собой открытое окно, а в окне комнату. В комнате стояли два человека, один в пиджаке, а другой, кажется, без пиджака. Тот, который был в пиджаке, схватил того, который был, кажется, без пиджака, и душил его.
Но в это время на канате повис Петров и маляр увидел перед собой ржавый карниз.
— Стой! — закричал маляр. — Давай обратно!
Петров и Комаров задрали кверху головы и смотрели на маляра.
— Чего смотрите! Вниз! скорее! Там в окне душат! — кричал маляр и бил ногой в открытое окно.
Петров и Комаров засуетились и вдвоём повисли на канате. Маляр взлетел прямо к четвёртому этажу, больно ударившись ногой о карниз.
— Вниз, черти! — крикнул маляр на всю улицу.
Петров и Комаров видно поняли, в чём дело, и начали понемногу опускать канат. Люлька поползла вниз. На улице начала собираться толпа.
Маляр перегнулся и заглянул в окно.
Человек без пиджака лежал на полу, а человек в пиджаке сидел на нём верхом и продолжал его душить.
— Ты чего делаешь? — крикнул ему маляр. Человек в пиджаке даже не обернулся и продолжал душить человека без пиджака.
— Чего там такое? — кричали снизу Петров и Комаров.
— Да тут один человек другого душит! — кричал маляр. — Вот я тебя сейчас!
С этими словами маляр слез с люльки и прыгнул в комнату.
Облегчённая люлька качнулась в сторону, ударилась об стену, отлетела от дома и с размаху двинула по водосточной трубе.
В трубе что-то зашумело, застучало, заклокотало, покатилось и посыпалось.
Народ с криком отбежал на середину улицы. А из водосточной трубы на панель выскочили три маленьких кирпичных осколка.
Народ опять приблизился к дому.
Петров и Комаров всё ещё держались за канат и показывали, как они тянули люльку наверх, как маляр крикнул им опускать вниз, и как один человек душит другого.
В толпе ахали и охали, смотрели наверх и наконец решено было как-нибудь помочь маляру.
