Еще в ранней юности Губин вывел, что люди делятся на три категории. (Делить людей на категории, на типы, на сорта свойственно многим, если не всем, и каждый делит по-своему.) Оказалось, есть рвачи, живчики, в общем, люди энергичные, далеко не всегда честные, зато хорошо живущие; есть явные чудаки, они встречаются и в научной среде, и на заводах, и в деревнях среди доярок и комбайнеров (во время студенчества Юрий Андреевич три лета подряд провел в стройотряде в совхозах), эти чудаки могут трудиться по двадцать часов, они создают направления в искусстве, изобретают космические корабли, атомные бомбы, улучшают сенокосилки. И есть еще третья, самая многочисленная категория - ее принято называть "обыватели". Обыватели более или менее прилежно работают положенное законодательством время, потом более или менее благопристойно отдыхают; они обычно хорошие семьянины, у них обязательно в квартире присутствует пусть часто и неважный, но телевизор, а напротив него удобный, надежный диван, в прихожей на крючке висит зонтик, а на полочке для обуви щетка и вакса...
Тогда, давно, Юрию Андреевичу, конечно, хотелось стать чудаком. Они были ему симпатичны, притягивали к себе, хотя часто казались смешными. В них во всех он находил нечто одинаковое, какую-то неуловимую черточку в лице, нотку в голосе. И не важно, что это были люди совсем разных слоев, разных профессий, - все равно они были отмечены, помечены природой этой черточкой, будто пропуском в запредельное для остальных.
Юрий Андреевич - в то время просто Юра, Юрик - старался не пропустить ни одной передачи об изобретателях и открытиях и сам тайком от приятелей и родителей ломал голову, что бы такое выдумать... Позже он месяцами мотался по северу области в фольклорных экспедициях, бродил по тайге, отыскивая староверческие деревушки, записывал сказания и былины, но, оказывается, все это было давно известно специалистам и даже опубликовано.
Пять лет в институте он проучился ровно, и вкладыш диплома поражал своим однообразием - длинные столбцы из цифры "4", лишь в нескольких местах украшенные пятерками... Когда учеба подходила к концу, Губину предложили поступать в аспирантуру и рекомендовали отделение древнерусской литературы. Преподаватель там прекрасно помнил делавшего интересные рефераты Юрия и взял к себе...
- Куда ж Ирина-то пропала у нас? - вернул из мыслей голос жены. Седьмой час уже...
- Да зашла, наверно, куда-нибудь, - механически отозвался Юрий Андреевич и обнаружил, что сидит за своим столом, читает внуку заученные с детства сказки Чуковского.
- Обещала быть к четырем, - вздохнула еще Татьяна Сергеевна. - Стирать собиралась...
- Сейчас придет, что ж...
- Деда, читай! - заныл Павлик.
- "А птица над ними кружится, - уставился в книгу Губин, - а птица на землю садится..."
Потом, начав жить отдельно от родителей, обзаведясь собственной семьей, он иногда, пугаясь и ругая себя, завидовал людям другой категории, тем, кого принято называть живчиками и рвачами. Их не любили, на них рисовали карикатуры в "Крокодиле", их сажали в тюрьмы, даже расстреливали, случалось, "за особо крупные хищения" и "валютные махинации". Но зато они имели большие квартиры, дачи с прислугой в заповедных зонах, водили дружбу с влиятельными людьми; они меняли машины, когда хотели... Такими людьми были напичканы, кажется - как и чудаками, все слои общества, они встречались среди партийных товарищей, хулиганов, среди ученых, рабочих, художников и писателей, среди колхозников. И действовали они по-разному: одни откровенно воровали, другие же - прикрываясь законом, одни хапали без меры, а другие - осторожно, помаленечку. Но цель у них была одна. Теперь эта цель называется: жить как человек. И в какой-то мере они оказались правы - то, что двадцать лет назад считалось пороком и преступлением, теперь определяется хвалебным, уважительным словом - бизнес.
Как и большинство, Юрий Андреевич частенько поругивает новые порядки, отношения, ворчит про беззаконие, но, задумываясь, представляя себя на месте какого-нибудь Дерипаски или Абрамовича, сознается - сознается как-то даже втайне от самого себя, - что и он не отказался бы стать таким. Иметь нефтяные скважины или автомобильный завод, жить в особняке из красного кирпича и купаться в бассейне с подогревом... Да, совсем бы не отказался... Правда, усилий, чтобы заиметь этакие прелести, он приложить не способен. И не то чтобы нравственно не способен, а куда проще - физически. От дома до института добраться и то утомительно, а тут такое... И большинство не способны, большинство способны лишь ворчать, ругать и завидовать.
- А-ай! - Павлик вдруг захлопнул книгу. - Не хочу!
- Как хочешь...
Только он убежал в свою комнату и стал катать по полу скрипучий самосвал, а Юрий Андреевич приготовился дальше читать сочинения дьякона Федора, заговорила жена:
- Ты не смотрел сегодняшнюю газету? Посмотри. Тут интервью с начальником нашего коммунального хозяйства по поводу летних водопроводов... Еще утром от соседок услышала...
- А что такое? - с досадой, что его отвлекают, но и с готовностью отвлечься спросил Губин.
- Понимаешь, теперь, чтоб вода на участок поступала... Сейчас... Жена зашуршала газетой. - Вот, слушай: "По подсчетам специалистов, одна сотка за поливной сезон обойдется от трехсот пятидесяти до пятисот рублей". Одна сотка, ты понял?! Слава богу, у нас на даче скважина забита. Спасибо тебе, что тогда настоял...
- Уху-м...
- Вот, корреспондент спрашивает: "Будут ли льготы?" А этот, коммунальщик: "Полив огорода - не коммунальная услуга, а значит, никаких льгот для нее не предусмотрено. Это как заготовка сена - дело добровольное". - И жена вздохнула, складывая газету: - Всеми силами из людей бездельников делают. Бездельников и нищих.
- Н-да-а... - Может, под настроение, но Юрий Андреевич не разделил негодования жены, не испытал сочувствия к оставшимся без воды владельцам дач и огородов. Сам он вот когда-то взял и забил на своем участке колодец полтора месяца, по сантиметру, кувалдой вгонял трубу в глубь земли - и теперь у них на даче насос. Закачал воду, включил мотор "Каму" и поливай... Точнее, "Камы" сейчас нет, сгорела вместе с домиком. Впрочем, можно купить новую, а вода, она никуда не денется...
Вообще он сделал за свою жизнь несколько больших дел, которыми не явно, но твердо гордился. Между ними, как сейчас казалось, лежала какая-то бесцветная пустота, дела же до сих пор светились яркими пятнами, вспоминать о них было приятно. И даже мысль такая появлялась: "Не совсем зря жил".
Как без проблем и осложнений защитил диссертацию и из недавнего аспиранта превратился в кандидата наук; как купил вот эту громадную стенку в зал (сервант, маленький и убогий, стоит теперь в комнате дочери), тогда дефицитнейшую и дорогую вещь. Еще через несколько лет из откладываемых с получек десяток и четвертных, подрабатывая репетиторством, корректорством в областном издательстве, скопил на подержанный "Москвич 412", который верой и правдой служил семье полтора десятилетия и только в прошлом году серьезно сломался - заклинило у него мотор... Для машины понадобился гараж, и Юрий Андреевич в одиночку стал строить капитальный, заливной, с подвалом; по мешку покупал цемент, по доске поднимал вверх опалубку... И с особенной гордостью, а теперь, после пожара, с горечью вспоминается эпопея с дачей. Как клочок бесплодной степи его в основном усилиями превратился в благодатное место с деревцами, с тепличкой, пусть неказистой, но почти тургеневской беседкой. И, конечно, вспоминаются домик, который он строил четыре года, печка, которую трижды перекладывал, чтоб не дымила и давала тепло.
Может, для кого-то все это и покажется ерундой, мелочью просто, но Юрий Андреевич гордился. Он никогда не питал интереса к технике и вначале даже педаль сцепления не мог у "Москвича" отпускать как следует, терял присутствие духа, если машина начинала барахлить, и с дрожью открывал капот... Он впервые взял в руки лопату (если не считать стройотрядовского опыта) в тридцать шесть, когда на дачу привезли самосвал купленного чернозема; дом строил один, без всякого умения и навыков, и построил, лишь в крайних ситуациях приглашая на помощь соседей; печку вот клал, как говорится, методом проб и ошибок...
Жена еще покрутила газету, нашла что-то - лицо стало насмешливо-возмущенным.
- А вот вообще, Юр, нонсенс самый настоящий! Послушай-ка. - Взглянула на него, убедилась, что слушает. - "Повысить безопасность жилья за счет демонтажа старых газовых колонок и замены газовых плит на электрические намерены в текущем году городские власти. Как сообщили нам в администрации..." Так, так... Вот! "Наряду с колонками во многих домах демонтажу подвергнутся и газовые плиты. Но главным условием для этого будет наличие... - Дальнейшее она, выделяя, прочитала почти по складам: Свободной электрической мощности для установки электрических плит". У, Юр, каково?! Целыми днями без света сидим, так еще у кого газ - тоже страдать должны...
