Все эти черные тучи, и преимущественно дело сына, расстраивали здоровье Петра, сокращали его жизнь. Но были и утешения, были успехи даже и в той тяжкой и, повидимому, бесплодной борьбе с закоренелым злом, со взяточничеством и казнокрадством. Внушения действовали; дела, на которые прежде смотрели так легко, считали обыкновенными и позволенными, явились преступлениями. Человек, лежа на смертном одре, терзается совестью, боится предстать пред суд божий и посылает царю просьбу простить его за злоупотребления, которые он себе позволил при рекрутском наборе. В такой просьбе Петр именно мог видеть результат своих внушений, своего учения. Не могли не радовать Петра и успехи относительно материального благосостояния. Несмотря на все препятствия, неопытность в ведении дела и расход денег по частным карманам, государственные доходы увеличивались. Для устранения злоупотреблений при переписи дворов введена была подушная подать, шедшая на содержание постоянного войска. Крестьяне дворцовые, монастырские и помещичьи платили по 74 коп. с души, государственные 1,14 коп. и освобождались от всех прежних денежных и хлебных податей и подвод; купцы и цеховые платили по 1,20 коп. По расчету, сделанному в 1710 году, доходы простирались до 3 134 000 рублей; но в 1725 году их было 10 186 707 рублей. Заведена была ревизия; по первой ревизии 1722 года податного состояния оказалось 5 969 313 человек, в том числе 172 385 купечества; городов в империи было 340. В конце царствования число регулярного войска простиралось до 210 000, в том числе в гвардии 2616 человек. Флот состоял из 48 линейных кораблей и 787 галер и других судов. Несмотря на огромные издержки по делам внутреннего преобразования, на долговременную тяжелую войну, на новые дипломатические издержки, государство пробавилось своими доходами и не сделало ни копейки долгу. Усиление торговли и промышленности должно было главным образом увеличить народное благосостояние и доходы государственные. Мы видели, что первым делом Петра было уничтожить жалобы торговых и промышленных людей на притеснения, давши им особое управление, основанное на коллегиальном и выборном начале, и мы видели, как с самого начала дело пошло дурно по неразвитости общества, по непривычке к общему действию, так что Петр должен был поручить Курбатову надзор над московскою ратушей и уничтожение злоупотреблений по ее управлению. После того как Курбатов был переведен вицегубернатором в Архангельск, Петр продолжал получать известия о беспорядках нового управления, известия, что купечество в Москве и городах само себе повредило и повреждает: богатые на бедных налагают несносные поборы, больше чем на себя, а иные себя и совершенно обходят; стремление избежать от платежа податей продолжалось: жили в защите и в закладе у разных людей будто бы за долги, а сами торговали, имели заводы; люди, имевшие достаточное состояние, помещались в богодельнях, выставляя бедность и болезни.
В это время страшного труда для тех, которые откликнулись на призыв царя, в работе пребывающего, лень других доходила до такой степени, что некоторые горожане, жившие своими домами, собирали милостыню; а иные, сковавшись, ходили будто тюремные сидельцы, чтоб собрать больше милостыни. «Чтоб собрать эту рассеянную храмину» купечества, по выражению Петра, он учредил в Петербурге Главный магистрат, имевший коллегиальное устройство и состоявший из членов петербургского городового магистрата; президентом царь назначил князя Трубецкого, вицепрезидентом – московского купца Исаева, переведши его из Риги, где он был инспектором тамошнего магистрата, ибо Петру нужен был в Риге свой русский человек. Главный магистрат должен был прежде всего устроить городовые магистраты; он утверждал их членов, избранных горожанами, утверждал смертные приговоры, произносимые городскими магистратами; к нему переносились и гражданские дела недовольными их решением в городских магистратах. Горожане разделены на три части, из которых две первых носят название гильдий; гильдии выбирают старшин, которые во всех гражданских советах должны помогать магистру; магистраты стараются размножать мануфактуры и мастерства, ленивых и гуляк понуждают к работе, заводят первоначальные школы, старых и дряхлых пристраивают в богадельни, блюдут за опекою сирот, за безопасностью городов от пожара, защищают граждан от обид посторонних людей. Магистраты исполняли эту обязанность, подавали списки обидам в Главный магистрат, тот препровождал их в Сенат. Из этих списков мы видим, что обиды были сильные и частые, иногда вопиющие. Несмотря на это, торговля усиливалась благодаря особенно приобретению морских берегов; в 1724 году к Петербургу уже пришло 240 иностранных кораблей; русские корабли являлись в иностранные порты; первыми русскими кораблехозяевами были Божениновы и Барсуков.
Торговлю сильно затрудняло плохое состояние путей сообщения в бедной стране с редко разбросанным на огромных пространствах народонаселением: осенью 1722 года голландский резидент ехал из Москвы в Петербург около пяти недель вследствие грязи и поломанных мостов. В древней России реки служили естественными и самыми удобными путями; новая Россия, взявшая у Западной Европы искусство и знание, должна была немедленно употребить это искусство и знание на соединение рек каналами. Смотря постоянно на Россию как на посредницу в торговом отношении между Европой и Азией, Петр уже давно задумал соединить Каспийское море с Балтийским, Астрахань с Петербургом, в 1706 году соединена была река Цна каналом с Тверцою; кроме того, Петр сильно хлопотал о Ладожском канале, необходимом для петербургской торговли: «Нужда челобитчик неотступный, – писал он в Сенат в 1718 году, – а Ладожский канал последняя главная нужда сего места (т. е. Петербурга)». Работы шли успешно благодаря знаменитому Минихус, принятому в русскую службу; Петр уже мечтал, как поедет водой из Петербурга безостановочно до самой Москвы и сойдет здесь на берег Яузы, в Головинском саду. Мы упоминали, что Петр еще в начале преобразовательной деятельности, видя недостаток капиталов у русских людей, велел им соединять свои капиталы, торговать компаниями; в Голландии сильно обеспокоились этой мерой, понимая все ее значение для развития русской торговли; но голландский резидент утешил своих соотечественников, написавши им, что указ останется в бумаге, ибо у русских нет никакой привычки к таким общим действиям.
Те же препятствия, какие существовали для торговли, – недостаток капиталов, непривычка к их соединению, вред, который, по беспристрастному свидетельству Посошкова, само купечество себе наносило неуменьем воспользоваться правами, полученными от Петра; вред, наносимый старинными отношениями между вооруженным сословием к невооруженному, причем первое считало себя вправе смотреть на членов последнего как на своих естественных работников и холопов, взяточничество, казнокрадство, плохое состояние путей сообщения и небезопасность их от разбойников – все эти препятствия, существовавшие для торговли, существовали в одинаковой степени и для мануфактурной промышленности. Несмотря на то, дело было начато, ведено неутомимо, и в конце царствования Петра число фабрик и заводов в России простиралось до 233. Неуменье техническое и неуменье соединять свои капиталы, разумеется, полагали главное препятствие в самом начале, почему Петр должен был начать дело, учреждать казенные фабрики и заводы. Но при этом с самого же начала он стал хлопотать о том, как бы поскорее передать эти фабрики и заводы в частные руки, с двоякой целью: освободить казну от издержек и побудить русских людей к мануфактурной деятельности, причем давались начинателям производства значительные денежные ссуды, льготы и работники через приписку населенных имений к фабрике или заводу. Вследствие этойто передачи казенных заводов в частные руки при Петре некоторые, как, например, Демидовы, приобрели огромное состояние. Мы уже упоминали о начале горнозаводской промышленности при Петре, о заслугах Виниуса; к этому имени надобно присоединить еще два имени: Геннина и Татищева. Металлические заводы явились не в одной приуральской стране, но во многих других местностях благодаря стараниям Петра, «чтоб божие благословение под землею втуне не оставалось». Первая мысль о значении каменного угля для России принадлежит также Петру; но при видах на будущее топливо Петр распорядился о сохранении старого: ему принадлежат меры для сбережения старых лесов и для разведения новых. Вообще преобразователь обратил внимание на охранение и усиление промыслов, уже существовавших в России и произведения которых составляли предмет заграничного отпуска: так, он распорядился усилением льняного и пенькового промысла «для всенародной пользы и прибыли крестьянам». Сюда относятся его хлопоты об улучшении кожевенного производства; кожевенные промышленники по нескольку человек от каждого города должны были ехать в Москву на два года учиться лучшей выделке кож; в отдаленные губернии отправлены были иностранные мастера для этого обучения. В 1712 году велено было Сенату завести конские заводы в Казанской, Азовской и Киевской губерниях. При учреждении постоянного войска Петра тяготила необходимость выписывать изза границы сукно для обмундирования, и потому он завел суконные фабрики, для чего обратил внимание на улучшение овцеводства. В 1705 году Петр писал: «Сукны делают, и умножается сие дело зело изрядно, и плод дает бог изрядный, из которых и я сделал себе кафтан к празднику». В 1716 году послано было за границу нанимать овчаров и суконников. Разосланы были по областям правила, как содержать овец по шленскому обычаю, и Петр для понуждения следовать этим правилам указывал, что помещики, которые следуют правилам, продают шерсть по 2 рубля по 2 гривны и дороже, а те, которые содержат овец по старому обычаю, продают только по полтине и по 20 алтын пуд. Заведение флота требовало заведения парусных фабрик, и они были заведены в Москве в 1702 году. Москва вообще стала центром мануфактурной деятельности; здесь в конце царствования замечательна была полотняная фабрика Тамеса и компании; все работники были русские, были русские мастера, и Тамес надеялся, что они скоро заменят ему иностранцев; на фабрике было 150 станков и приготовлялись все сорта полотна – от грубого до самого тонкого – прекрасные, по свидетельству иностранцев, скатерти и салфетки, тик, канифасы, цветные носовые платки. До Петра все потреблявшееся в России количество писчей бумаги привозилось изза границы; Петр завел свои фабрики, и в 1723 году во всех коллегиях и канцеляриях уже употреблялась бумага русского дела. Мануфактурное дело принялось, и в числе имен главных фабрикантов и заводчиков петровского времени мы встречаем почти все русские имена.
