Все это так, думал Володя, но где предел искушению и существует ли он вообще? По каким таким показаниям он оценивается? Что, где, когда может во время и к месту подать тревожный сигнал: cтой, дальше нельзя! В силах ли расчетливый разум в единоборстве с вечно ищущим невообразимых приключений сердцем предотвратить нарушение роковой границы? Он ли несет на своих плечах основную часть нестерпимого груза противоречий и неопределенностей в порывах чувств? Ведомо ли в полной мере сознанию человека, насколько кровоточит каждая нервная клетка в сомнениях и догадках? Может, лучше довериться зову сердца и предоставить душе нашей большую свободу действий? А дальше - опыт, мудрейший наш учитель, скажет свое. Конечно, хорошо, если - тонкий, неназойливый, убедительный, а главное, - ко времени. И не дай бог, роковой, фатальный, запоздалый!?
Стоп. Собственно, кому и зачем нужны эти приключения вообще? К чему эти рвения, риск, авантюра за пределами собственного дома? Разве недостаточно того, что однажды обрел и посчитал неотделимой частью своей жизни? Однако, опять таки, как можно отгородится от прекрасной гармонии остального, окружающего тебя, мира? Возможно ли ходить по земле с закрытыми глазами? Не обедняют ли эти шоры и твою единственную, счастливую любовь?
Ведь, без наружного воздуха, в пору, задохнуться в собственном жилище.
Но, как же тогда быть с древней народной мудростью, которая настораживающе гласит: "Далеко от очей, далеко от сердца". Что это означает? Не говорит ли это о том, что в каждом человеке заложена мина случайного действия, и она, нет - нет, да и может сработать где нибудь "далеко от очей"?
Мысли одна за другой травили душу, лишали покоя. Возникало ощущение, что его занесло слишком далеко за пределы разумного, откуда невозможно уже выбраться. Тогда он делал над собой отчаянное усилие, и на время ему удавалось успокоиться.
Неоднократно он себя уговаривал:
" Слушай, парень, если ты еще при уме, то ответь, что, собственно, произошло. Какого черта дурью маешься. Не будь смешон. Возьми себя в руки?"
Однако, спустя некоторое время все начиналось снова.
Поздно вечером после работы, позвонила Полина Давыдовна и напомнила ему, что осталось три дня до приезда Ани с детьми, а она собирается завтра утром приехать, чтобы заблаговременно пополнить семейное меню. Дала инструкцию, что надо купить и, добавила полу язвительным, но веселым тоном:
- Немного попользовался свободой и хватит. Напоминаю, что у тебя семья и, естественно, обязанности.
" Свобода, говорит, - угрюмо повторил про себя Володя, положив на рычаг трубку. Затем изобразил язвительную кривую улыбку на лице и подумал: "А что, не преминул ведь воспользоваться случаем и сорвать довольно таки сладенький поцелуй в полу темном книгохранилище?!"
Не стал Володя дальше вспоминать о том, как он на следующий день в мрачную дождливую погоду не захотел после работы рано возвращаться в пустой дом и они со Светочкой побывали в консерватории на концерте классической музыки.
Вместо этого, в памяти всплывали события из прошлого. История, которой он в свое время не придавал особого значения, а сейчас вдруг повернулась совершенно с другой стороной.
Два года тому назад, в связи с неотложными делами на работе, Ане пришлось отложить отпуск. Володя отправился один в круиз по побережью Черного моря из Одессы до Батуми.
Кают кампания большого парохода, стены входного коридора и большого круглого зала отделаны красным деревом и увешаны картинами Айвазовского. Сотканные грузинским орнаментом ковры, удобные кресла, обтянутые декоративной шелковой тканью. В углу уютный кафетерий с выставленными лучшими кавказскими винами. Играет небольшой джаз банд, слабое освещение создает интимную обстановку для танцующих пар.
Володя выглядел в этой толчее довольно эффектно в своей полотняной светло - серой украинской косоворотке. По краю стоячего воротника и ворота, а также снизу она окаймлена была желто-голубым орнаментом. Рубаха одета на выпуск, и обтянута крупно сплетенным, шелковым, черным шнурком со свисающими на правом боку распушенными двумя бомбошками. Эти, давно вышедшие из моды, атрибуты хранились много лет не востребованными и только сейчас по прихоти своего хозяина нашли успешное применение.
Его партнерша, Люда, - миловидная, немного полная блондинка в строгом голубом платье с неглубоким декольте, переходящее в спускающейся к низу до самого конца прямой оборкой. С заметным напряжением она пытается попасть своими стройными ногами в такт, но ей это не всегда удается и на ее напряженном лице возникает виноватая улыбка.
Накануне ночью разыгрался сильный шторм, и даже те пассажиры, которые не были подвержены морской болезни, не спали. Играли в карты, запивали вином страх перед стихией или просто пьянствовали по случайно подвернувшемуся еще одному предлогу. Володя в это время сидел на нарах и пытался читать газету. Остальные четверо обитателей хором храпели на все лады после очередного ухарского выпивона. В каюту после тревожного стука ворвалась женщина и попросила помощи. Володя быстро оделся, последовал за ней. Надо было помочь снять с верхних нар женщину, которой стало плохо от сильной морской качки. Это была Люда. Вот так они познакомились и с тех пор часто проводили время вместе.
Люда из тех женщин, которые обычно привлекали внимание Володи. Задумчивые, печальные глаза, во взгляде - содержательность, разум и через эту завесу с трудом и не так часто вырывается наружу свободная улыбка.
Отпускное, беззаботное настроения, море, воздух, солнце, делали свое дело. Он стремился быть остроумным, разыгрывать влюбленность, (то, без чего невозможна даже простая дружба с женщиной), не задавая себе вопроса "Зачем?". Но каждый раз ни то ни другое cполна не удавалось. Не было того таинственного источника, и с теми минеральными составляющими, которые могли бы зародить в нем огонь и так, чтобы самому себе удивляться неожиданному своему остроумию, галантности, изобретательности, и думать о себе с крайним удивлением: он ли это?
Но Люда была довольно привлекательна, красива, женственна. Шумными, веселыми и общительными были три ее сожительницы по каюте. Во всяком случае, в такой компании приятно было посетить местный музей, которые были почти в каждом из приморских городов, позагорать на пляже, вечерами потанцевать.
Вернувшись после Черноморского круиза домой, Володя был полон впечатлений и несколько вечеров подряд за ужином рассказывал о проведенных в круизе днях. Показывал фотографии, свои и присланные одной из подружек Люды. Об обмене ими договорились еще в день отъезда. На многих из них были Володя с Людой. Ему доставляло удовольствие рассказывать Ане о своих мужских похождениях.
Володя стал перебирать одну фотографию за другой.
С заметным донжуанским честолюбием рассказывал о веселой женской компании, к которой он случайно примкнул по воле божьей, пославшей на землю морской шторм.
- Вот здесь я стою в толпе отдыхающих на палубе, - говорит он, вытаскивая из конверта очередную фотографию, и передавая ее в руки Ане, - и смотрю, как пароход входит в порт Сочи под приветственный марш духового оркестра моряков. Любуюсь стройностью оркестрантов, облаченных в ладную морскую форму. Рядом девчонки бурно обсуждают предстоящие экскурсии в городе, но сентиментально патриотический "Славянский марш" покоряет меня настолько, что я не слышу, о чем они говорят. Ко мне подходит Люда и сообщает, что завтра в местном храме состоится крестный ход. Одиноких женщин туда пускать не будут. Я с радостью согласился. Интересно ведь. Вот на этой фотографии видно, как мы проходим пост дружинников у ограды храма. Люда очень волновалась и сказала, что если их разоблачат и не пустят, то для нее это будет большая травма. Смотри, как мы здорово сыграли свои роли. Скажи? Она, словно невеста, судорожно держится за меня и прижимается к моему плечу. А каков я? С гордой осанкой, твердой поступью, эдакий дамский сердцеед. А?
- Поздравляю, дорогой, - Аня выразительно развела руки, склонилась к мужу, и театрально, мимолетно чмокнула его в щеку, - Успех, что называется, по-тря-са-ющий и безусловный!
Потом на стол легли и другие фотографии. Володя и Люда на Ялтинском пляже после купания. Дрожа, греются у каменной стены, согретой скупым апрельским солнцем. Они же на танцах. Оба возбужденные, радостные - джаз исполняет зажигательного " Черного кота". Прощальный снимок в чисто женской компании на палубе парохода на фоне бортового бассейна и далекой Одесской перспективы. Володя рядом с Людой.
- А она у тебя - вроде ничего, - Аня встала и хлопнула мужа по плечу.
И это было все, что она сказала. По существу, почти полное безразличие. Но он в то время на это не обратил никакого внимания.
А сейчас, вспомнил, и сердце вздрогнуло, сжалось.
Если возникшие подозрения реальны, то все, конечно, становится на свои места.
