...А я - урод. Мое отношение к Димкиным посланиям ненормально. Это мягко сказано. Если бы я была в него хоть влюблена, было бы понятно, но сходить с ума, когда утром в почте ничего нет, злиться на ни в чем не повинную (и незнакомую мне) его... эту?! Ясно: крыша тю-тю... Правы Рут и отец: мне, как у них тут повально принято, нужно обязательно встретиться с их психоаналитиком. Решено - а кому охота становиться тормозом? Мы к нему заедем перед тем, как лететь в Северную Каролину. Улетаем мы из Лос-Анджелеса, остановимся там на день, и тогда Рут, во-первых, отвезет меня к своему парикмахеру, что о-очень important, а во-вторых, мы посетим психврача. Это здесь считается таким же обычным делом, как время от времени показывать дантисту даже здоровые зубы. Мыша посещает своего Фрейда (кстати, его фамилия Фейман), даже если у него просто долго держится дурное настроение или необъяснимая тревога.
Ха и еще раз - ха. У нас на родине плохое настроение, даже если оно вполне сносное, должно быть у всех - считается хорошим тоном сказать, что - ужасное, хуже некуда, где бутылка? Мода такая..."
* * *
В воскресенье вечером Владимир с матерью приехали с дачи. Электричкой. Он тащил сумки, - по дороге заходили в магазины. Дома, едва переступив порог, мать оголтело взялась за веник, потом готовила Владимиру обед на неделю - как же, ребенок живет один!
Владимира эти ее заботы, как всегда, раздражали- хоть кол на голове! ведь говорил, что целыми днями торчит на работе, там по соседству приличное кафе, а хочешь, рядом есть еще и "Макдоналдс". Нет, не врубается! Кафе чистый гастрит, а макдоналдсы эти - уж вообще одна синтетика. Она должна нажарить (называется - "навертеть") гору котлет, до ночи фаршировать какие-то перцы, баклажаны и непрерывно трендеть, что натощак нужно пить не кофе, а простоквашу, а дышать пылью - это смерть. А посему - мыть пол и немедля. Короче, готовка и влажная уборка квартиры до полного упадка сил, чуть не всю ночь. А с утра мать ушла в церковь, чтобы прямо оттуда ехать в Комарово.
Вся эта ночная возня мешала спать. Заснул под утро, сквозь сон слышал, как наконец-то захлопнулась дверь, подумал, что надо бы встать, включить компьютер, посмотреть почту - нет ли чего от Катюхи, но почувствовал: невозможно открыть глаза, отодрать голову от подушки. И тут же заснул.
Разбудил телефонный звонок: Стас. Ровным голосом сказал, что спешить не обязательно, в банке Владимир может появиться к одиннадцати, есть дело. После небольшой паузы добавил, что имеются кое-какие новости. Положительные. "Everything is OK". Надо встречаться. Потом вдруг хмыкнул и произнес странную фразу: "Тут одна мадам по имени Судьба преподнесла тебе подарок". И дал отбой.
Владимир сразу сел на кровати, спустил ноги. Сердце бухало прямо под горлом. Ежу ясно... Сколько сейчас? Половина десятого. Быстро одеться и - в банк. Поговорить со Стасом, узнать...
...А что узнавать? Все понятно. Сказано - "есть новости". И значит... Значит, все сделано. Что еще-то за новости? А шуточки насчет мадам Судьбы это вполне в Стасовом духе. Мол, клиент пожил бы еще, да не Судьба. Ну и о чем узнавать?! Каким, что ли... образом? В смысле - способом? Или - долго ли дергался? Стас предъявит фотографию трупа? Может, у них так принято? Вряд ли. Зачем вообще по этому поводу забивать стрелки? Отчет о жмурике Владимиру не нужен, для него важен сам факт. Сделано - и все. Забыть. Жить дальше. Долг выполнен, вздохнуть с облегчением и - да! Забыть.
А в душе расползалось отвратительное, холодное, медузообразное существо, от которого исходило отвращение ко всему на свете, к любому действию. Хотелось лежать не шевелясь, не открывая глаз. Лучше снова заснуть, но чтобы - никаких мыслей и... картинок, потому что сейчас в мозгу возникали немые кадры, которых бы лучше не наблюдать. Он затряс головой и отчетливо увидел лицо того ублюдка, посиневшее, вздутое... Потом увидел шею, на которой медленно затягивается веревка. Разинутый рот, глаза, лезущие из орбит, язык... Тьфу! Это уже значит - идти вразнос. Тут, брат, себе воли давать нельзя. Сделано - и конец, поздняк метаться. Немедленно взять себя в руки, встать и... Вместо этого Владимир лег, поджав ноги, и закрыл глаза. Он пролежал несколько минут неподвижно, потом, по частям, все-таки поднялся, надо ехать... то есть идти. Именно идти. Пешком мысль о том, что придется спускаться в метро и толкаться там, глядя на рожи попутчиков, была непереносима, тошнотворна. Ничего! Он прогуляется. Это заставит прийти в себя. Сперва принять душ... Для этого: первое - пойти в ванную, второе - пустить воду, холодную, горячая, как водится, отключена, потом... Отвратно. Все отвратно. Выпить кофе?
На хлеб, специально оставленный матерью на столе под салфеткой, даже смотреть было противно, не то что есть. Кофе встал в горле комом. И давил. Владимир еле успел добежать до кухонной раковины. После чего, как был, в одних трусах и босиком, вернулся и упал на постель. Вялые мысли медленно шевелились в голове, будто склизкие щупальца или куски чего-то мерзкого - не то давешней медузы, не то просто чего-то бесформенного, разлагающегося. Черви...
Опять тошнило. Может, он просто болен? Отравился... Чем?.. Какая разница чем. Эта отрава везде - в мозгу, в крови, в костях... Владимир сделал усилие и подавил спазм. Все же это была какая-то особенная тошнота, она усиливалась, когда он поворачивал голову или пытался связно о чем-то думать. Нет, не о том, просто думать. Тошнило как бы в голове. А-а, будь оно все... это неправильно, ему не должно быть плохо...
Он вдруг заснул, точно провалился. А проснулся оттого, что звонят сразу два телефона - обычный на столе и мобильный в кармане его брюк, на спинке стула. Взять трубку?.. Телефон на столе смолк, а мобильный, тоже стихнув было, заиграл снова.
Владимир протянул руку, стащил брюки со стула, достал чертову трубку. Стас? Зачем?! Одиннадцати-то еще нет!
Это был не Стас. Просто Владимир срочно нужен в банке. Да, именно сейчас, необходимо куда-то срочно - с шефом, Станислав Михайлович велел...
- Не могу, - сказал Владимир, еле выговаривая слова, - приболел.
- Как же быть? - верещала трубка голосом Людочки, секретарши Юрьева. - Я не знаю, больше некому, позвоните тогда...
Владимир вяло размахнулся и бросил трубку в противоположный угол. Она ударилась о книжный шкаф и упала на пол. Стало тихо.
Но ненадолго. Тот, на столе, взялся трезвонить с новой силой. Владимир встал и, чувствуя, что его покачивает, босиком побрел в комнату деда, плотно закрывая за собой все двери. Он лег на тахту, положив на ухо подушку, и затаился. Задремал.
Когда открыл глаза, тошноты не было, но голова оставалась тяжелой. И медленной, как с перепоя. Было очень грустно. Просто непереносимо! Это называется смертная тоска. Умирает он уже, что ли?.. Вдруг сделалось жалко себя и домашних, особенно того, кто найдет его труп. Мать, конечно, станет молиться, проклинать себя - недоглядела. Может сойти с ума, это запросто. Ну, дед... Главное, Катюшу жалко. Узнает там, в Америке... Еще жалко сына. И Аська, бедная... будет плакать. Владимир не замечал, что плачет сам, мотая головой и раскачиваясь.
А потом внезапно полегчало, точно со слезами вытекла зараза, заполнявшая организм. Он встал, побрился, принял душ, даже поел, разогрев котлеты, над которыми прошлой ночью убивалась мать. Они были безвкусными, как бумага, но отвращения не вызывали.
Ага. Не думать - вот что сейчас самое главное. Делать то, что положено. Жить. И не думать! Ехать в банк... Постой! На часах - ни хрена себе! - уже почти два. Сколько же он продрых? Кажется, всего полчаса прошло. Надо срочно звонить, объяснять... Стоп! Не думать! Позвонить надо Стасу. Нет, не для этого, а... Не сметь! Сопля! Не мужик! Владимир поморщился, однако номер набрал и тут же услышал тонкий и противный голос Лехи Цыбина, педрилы, которого терпеть не мог и по возможности избегал. Зачем только Стас взял его на работу? В службе безопасности служили, в основном, отставники, бывшие омоновцы или собровцы. Этот был из братков, конкретный пацан, дважды отмотал срок, причем первый раз за групповое изнасилование. Дальше - ясно. К этому Лехе все относятся с брезгливостью, а вот Стасу он зачем-то нужен. Для каких-то связей, что ли? С кем?
...А вот с теми самыми, которые управляют Судьбой... Тут же замутило снова. Хрипло спросил:
- Ну, как там? Кто - где?
- А у нас в квартире газ, а у вас? - ответил Леха кокетливо. Владимир хотел было тут же и послать его к... да решил не поганить язык. Сказал угрюмо:
- Приболел, слышал? Завтра буду. А... есть там кто еще? Из людей.
- Я один, как девочка Дюймовочка. Все на постах. Стасик с боссом отъехали: стрелочка - белочка. Стас все тебя ждал, ждал, но ты, Людмила сказала, вроде уж совсем...
- Ладно.
Владимир положил трубку. Было душно. Подошел к окну, распахнул обе рамы. В комнату сразу ворвался ветер и начал терзать занавеску. Похоже, собирается дождь - день на дворе, а темно, как у негра в заднице. Вдали низко над домами разлеглась туча, похожая на крокодила... А чем он сам-то в принципе теперь лучше того же Лехи?
