заметил, как упал полицейский, пока не врезал рукой по железной решётке. Было не больно. Удовольствие притупляло все остальные ощущения.
Я вытер кулак и опустил глаза. Пчелоед лежал без сознания. Его окровавленная ряха касалась моих ног. Я поднял ботинок над головой врага. Наверное, вот что испытывает наркоман, когда уже воткнул шприц в вену, но ещё не ввёл содержимое. Тихий голос пробудил меня, и я посмотрел на измождённого Идальго, который несколько раз повторил: «Спасибо». Мне вспомнилось его четвёртое правило, и я медленно опустил ногу.
— Ты не мог бы… достать ключ… из кармана… — произнёс парень.
Его слова дошли до меня не сразу, но, поковырявшись в карманах Пчелоеда, я всё-таки нашёл ключ. Я освободил Идальго и уже собирался бежать, но парень направился в кабинет Пчелоеда. Несколько минут он открывал разные ящики большого стола, пока не отыскал злополучный нож и не спрятал его в карман. Когда мы вышли, Идальго вновь удивил меня, пробежав метров тридцать на одном дыхании. Он морщился от боли, но не прекратил бег. Я последовал его примеру. Когда мы остановились, Идальго вытащил нож и бросил его в кусты. Затем он аппетитно зевнул и сказал:
— Ладно, кореш, пора нам расходиться. Ещё раз спасибо, что выручил. Увидимся в «Титанике», часам к шести.
— Но бокс по расписанию в четыре.
— Ну, значит, в четыре.
Идальго протянул кулак и заставил меня ударить по нему. Он назвал это «боксёрским прощанием». «Скоро мы закончим наш поединок», — сказал юнец перед уходом.
В квартире царила тишина. Мать ещё не проснулась, а я сделал небольшой завтрак и принялся думать. Бык, Серый, Пчелоед… к чёрту этих уродов! Пусть захлёбываются желчью, а я всё равно проведу свой бой с Идальго. Плевать, что после этого меня как минимум изобьют, а как максимум посадят. Терять мне больше нечего.
Дневная медитация подействовала, и по дороге в «Титаниум» я решил пробежаться, чтобы не уступать Идальго. Идея не оправдала себя, ибо на одну пробежку ушло слишком много сил. К тому же я ещё и опоздал.
В зале была тяжелая атмосфера, поэтому ни Идальго, ни Бык даже не посмотрели в мою сторону. У обоих, кстати, были веские причины на это: первый усердно занимался с отцом (по совместительству тренером); а второй вообще никого не замечал, избивая грушу с особенной яростью. Такое поведение Быка означало одно из двух: либо в сауне не было проституток, либо, что более вероятно, ему кто-то рассказал о ночных похождениях его любимой «конченой мрази».
Тренировка прошла тяжело. Усталость, накопившаяся за двое суток, дала о себе знать. И всё же, как ни парадоксально, сегодня я занимался изо всех сил. А когда силы кончались, мой взгляд устремлялся к Идальго. Он, как всегда, выделялся благодаря белым шортам с нарисованным пламенем и перчаткам с таким же рисунком. Но больше всего завораживала не внешность, а упорство молодого бойца.
По окончании тренировки юнец всё-таки поздоровался:
— О, и ты здесь? А я думал, после вчерашнего отсыпаешься…
— Да… Нет… — дёргано ответил я. — Слушай, у тебя могут быть проблемы.
— Что такое? К тебе мусора приходили?
— Нет, тут другое дело. Есть один боксёр в зале, кличка «Бык». Он мне морду обещал набить, но с этим я как-нибудь разберусь, главное, чтобы он не узнал про тебя, ведь вчера…
— Подожди, подожди. Как он выглядит? Здоровый, с мощной харей и утиными губёшками? — спросил Идальго и бросил суровый взгляд на кого-то за моей спиной.
— Ага, а что, вы с ним уже говорили?
— Нет… но сейчас поговорим, — сказал парень и громко свистнул.
Я оглянулся и поймал на себе ещё более агрессивный взгляд. Бык среагировал на свист и подошёл к нам.
— Ты, значит, Бык, да? — поинтересовался Идальго.
— И что дальше?! — произнёс оппонент. Он оттопырил губы настолько, что напоминал пещерного человека на охоте.
— Приятно познакомиться, Бык. Я — Матадор.
Идальго попросил меня оставить их наедине, и я отошел, но продолжил наблюдать за ситуацией. Парни разговаривали грубо, толкая друг друга и сталкиваясь лбами. В конце они чуть не подрались, но мужики из зала разняли их. Бык вышел первым, а мы с Идальго задержались.
— Ну? Как прошло? — поинтересовался я.
— Всё круто. Завтра бой.
— Как бой?
— Так бой. Я же сюда приехал не черешню собирать, — сказал Идальго, улыбнувшись.
— Ты его видел?! Он же в другой весовой категории!
— И что с того? Паттерсон дрался с Листоном, хотя был на одиннадцать килограммов легче! 1
Идальго замолчал и отвернулся. Видимо, понял, насколько неуместен его пример. Я хотел тут же отговорить парня, но он не позволил мне этого:
— И вообще, ты сам-то видел этого Быка? Ни ума, ни техники. Просто горилла в боксёрских перчатках.
Мы вышли из зала и продолжали спорить. Перед нами шел отец Идальго — крупный мужчина в сером спортивном костюме. Юнец подкрался к нему и похлопал по левому плечу, после чего незаметно отошел вправо. Мужчина обернулся, а я, отвыкнув от подобных ребячеств, не знал, что сказать. Отец, в отличие от миловидного сына, был олицетворением брутальности, с несколькими шрамами на лице и большими усами. Несмотря на пугающую внешность, мужчина спокойно осмотрелся и зафиксировал взгляд на хихикающем Идальго.
— Детский сад, — сказал отец.
— Ладно, не дуйся, — ответил парень, — лучше познакомься с ветераном этого зала, крутым боксёром и просто человеком, спасшим твоему сыну жизнь. Батя, — это Африка. Африка, — это мой батя.
Я был так польщён, что даже забыл вытянуть руку для приветствия. Когда первым это сделал «батя», мне стало стыдно.
— Извините, — промолвил я, пожимая огромную руку.
— Ничего страшного. И давай обращаться друг к другу на «ты». Меня Леонид зовут, можно просто Лёня.
— Очень приятно. Я — Викентий…
— Можно просто Африка, — перебил Идальго.
— У него с детства привычка называть спортсменов по прозвищам, — рассмеялся мужчина.
Я тоже засмеялся и ожидал какой-то реакции, но её не последовало. Идальго был слишком увлечён девушкой на беговой дорожке и, наверное, даже
