доходили до того, что этим и ограничивались и на нормаль
ные отношения с женщинами были уже не способны. Трудно
сказать, насколько на самом деле все это могло предохра
нить от цефалофага, но ведь верили же в средние века, что
половые сношения с девственницами способствуют излечению
от сифилиса, и феодалы усиленно "лечились" таким способом.
Так и теперь, новые русские, с пятью классами и дестью го
дами строго режима за плечами, вытаращив от напряжения
глаза, слушали рассуждения какой-нибудь миловидной сту
дентки филфака, сменившей очки с толстыми стеклами на кон
тактные линзы, о влиянии категорического императива на
вещь в себе.
Нельзя не признать, что если от такого рода ликбеза и
не было никакой пользы, то и вреда от него тоже не было.
Впрочем, паханы, авторитеты и другие крестные отцы при
держивались иного мнения - они считали, что наемный убийца,
постоянно рефлексирующий по поводу собственной экзистен
ции, все равно что бифштекс с кровью из морковки и томат
ного сока. И поэтому пристрастие к новому пороку тщатель
но скрывалось, заведения типа "СОЛЯРИС" маскировались под
обычные стриптиз-бары, опийные курильни, или даже под гей
клубы. Ибо, как сказал главарь солнцевской группировки, не
безызвестный Буба: пусть лучше мои ребята будут ми,
чем спинозами...
Сергей сидел за небольшим столиком со стаканом чинзано в руке и смотрел, как на сцене молодая скрипачка, сменившая танцовщицу с Ямайки, демонстрировала чудеса виртуозного владения инструментом: не прерывая исполнения первого концерта Шнитке она, тем не менее, ухитрялась снимать вещь за вещью свою одежду. К концу выступления на ней оставались лишь маленькие белые трусики, но и их ей уже удалось слегка приспустить.
- Господин желает развлечься? - услышал он вопрос, по тону больше похожий на утверждение. Он повернул голову и увидел рядом со своим столиком молодую девушку, с большими влажными и темными глазами, чувственными губами и, разумеется, голую только соски и лобок были слегка припорошены мелкими золотыми блестками.
Не дожидаясь ответа, девушка села за столик, сама налила себе чинзано и, подняв бокал, продолжила беседу.
- Неправда ли, удачная символика либидо в состоянии глубокой фрустрации? - сказала она, небрежно махнув бокалом в сторону сцены.
"Ты сама-то поняла, что сказала, детка?" - хотел спросить Сергей, но только вежливо кивнул в ответ. Ему было интересно, долго ли девушка сможет поддерживать взятый с самого начала заумный тон. Но он напрасно волновался, его собеседница оказалась настоящей специалисткой в своем деле.
- Быть может, продолжим беседу у меня в комнате, - предложила она, слегка понизив голос, - У меня есть то, что вам сейчас как раз нужно: уникальное прижизненное издание Кьеркегора с комментариями Ницше.
Сергей принялся лихорадочно сопоставлять даты жизни обоих мыслителей, чтобы понять, как такое могло произойти, а девица между тем встала и пошла вон из зала, уверенная в том, что клиент не замедлит последовать за ней. И Сергей, действительно, встал и пошел вслед за девушкой.
Едва они зашли в комнату, девушка заперла дверь на ключ, достала из косметички помаду и написала но обрывке бумаги:
"Здесь везде подслушивающие устройства, ничего не говорите, только пишите! Вас ищет Хлыст, обещал замочить. Скоро будет здесь. Оставьте на кресле сто баксов и быстрее бегите отсюда!!!"
Сергей взял в руки бумагу, три кривых красных восклицательных знака в конце были словно кровавые потеки на стекле. Он понятия не имел кто такой Хлыст, но это не имело ровным счетом никакого значения. Если обещал замочить - значит, скорее всего, так и сделает. Хотя... Он посмотрел на девушку, в глазах ее светился немой вопрос, и это делало ее похожей на собаку. Он взял помаду, перевернул бумагу и написал на обратной стороне:
"За что сто баксов?"
Она удивленно посмотрела на Сергея, ее большие глаза расширились до такой степени, что, казалось, даже вылезли за пределы лица.
- Как за что? - сказала она, от удивления забыв, что надо писать, - За услуги, разумеется, это стандартная такса.
- Какие услуги? Ведь никаких услуг не было!
- Согласно правилам, если ты вошел в мою комнату, то совершенно неважно, сколько ты тут пробыл, и чем мы занимались. Это как в автобусе: залез - плати, и не имеет значения - ехать тебе сто километров или всего один метр.
- Но мы даже и одного метра не проехали, давай по крайней мере начнем, чтобы я знал, за что платить.
- Ну, если ты так хочешь... - сказала она кисло. Медленно сняла с книжной полки томик Кьеркегора, открыла шкаф, достала оттуда длинное коричневое платье с рукавами и замерла в нерешительности.
- Платье одевать, или можно так? - спросила она Сергея.
- Можно без платья, - милостиво разрешил он, - И кстати, оставь в покое книжку, я прочел ее еще на втором курсе.
- В самом деле? - обрадовалась она, - Если бы ты только знал, до какой степени мне опротивели все эти Хайдегеры и Шопенгауэры, так хочется просто потрахаться с хорошим парнем вроде тебя, безо всех этих модных извращений.
Она подошла к нему и просунула руку между пуговицами его рубашки.
- Ты знаешь, Красавчик, ведь я влюбилась в тебя еще в третьем классе, когда первый раз увидела по телевизору. Тебя тогда показывали в связи с тем нашумевшим ограблением банка, ну, ты помнишь. Ты был такой красивый, в темно-синей тройке в полоску, бледно -голубой рубашке и в красном галстуке. Судья по сравнению с тобой был просто сморчок, не смотря на свою горностаевую мантию и шапочку с кисточками. Я тогда поклялась себе, что сделаю все что угодно, преодолею все препятствия, но добьюсь своего: я буду с тобой. И вот теперь, мы с тобой вдвоем в этой комнате, ты и я. И я до сих пор не могу в это поверить, мне кажется, что все это сон...
В процессе своего монолога девица медленно расстегивала пуговицы на рубашке Сергея, не забывая при этом томно закатывать глаза и в порыве страсти покусывать свои губы. Покончив с рубашкой, она принялась за брюки, и на слове "сон" брюки упали на пол, слабо звякнув пряжкой ремня. И почти в это же время в дверь постучали.
- Откройте немедленно, полиция нравов! - прозвучал из-за двери хриплый мужской голос.
- Это он, Хлыст! - жарко зашептала девица, - Я же предупреждала! Прячься скорее!
- Да куда здесь спрячешься? - спросил Сергей, оглядываясь по сторонам.
В это время в дверь опять постучали, уже громче и настойчивее.
- Открывайте, или сейчас выломаем дверь!
- Лезь под диван! - скомандовала девица.
Сергей хотел возразить, что под диваном он никак не поместится, слишком мало места, да и не имеет смысла, все равно найдут, но в это время от мощного удара дверь рухнула на пол, и дальнейшая дискуссия потеряла всякий смысл. В комнату ввалилась довольно живописная компания молодых здоровых парней, в центре которой был чрезвычайно высокий и худой человек неопределенного возраста, с лицом сморщенным, словно сушеная фига, в узком парчовом пиджаке и невероятно широких малиновых шароварах. На безымянном пальце у него сверкал рубин размером с хорошую сливу. "Хлыст" - подумал Сергей, невольно поразившись, насколько точно кличка передает сущность своего носителя.
- Привет, Красавчик! - сказал Хлыст неожиданно тонким, писклявым голосом, - давно не виделись, и где ты только все пропадаешь?
- Да так, - Сергей неопределенно пожал плечами - Дела.
Он давно уже понял, что его все принимают за кого-то другого, но доказывать что это не он, что это просто так неудачно была сделана пластическая операция, было бессмысленно, никто бы все равно не поверил.
- А ведь за тобой должок, Красавчик. Помнишь, четыре месяца назад ты взял у меня товар на полтора лимона, деньги обещал на следующий день и исчез. Так где же деньги, Красавчик?
- Полтора миллиона? Рублей? - Сергей неожиданно для себя как-то глупо хихикнул, таких мелких купюр он уже давно не видел.
- Зеленых, идиот! - сверкнув золотым клыком, поправил его стоявший рядом с Хлыстом парень в черной кожаной куртке и таких же штанах. Ростом он чуть ниже Хлыста, но зато в ширину превосходил своего патрона по крайней мере вдвое.
Сергей поднял с кресла пиджак, достал из внутреннего кармана зеленую пачку и протянул Хлысту. Но деньги у него перехватил почему-то клыкастый и стащив резинку, принялся быстро, почти как счетная машина, пересчитывать купюры.
- Девять семьсот! - сообщил он, закончив работу и передавая хозяину деньги.
- Маловато, Красавчик! А где остальные? - спросил Хлыст засовывая доллары в карман.
- Это все, - ответил Сергей честно, - У меня больше ничего нет.
- В таком случае, Красавчик, я думаю, ты не будешь на меня в обиде если я поступлю с тобой по закону. Мармон! - Хлыст щелкнул пальцами, и от толпы шестерок отделился бритый налысо человек в желтом балахоне с разомкнутым железным кольцом в руках. Приставив к шее Сергея железяку ,он забормотал вялой скороговоркой:
