Закрываю глаза – и не спрашивайте зачем. Может, чтобы начинать привыкать к вечной жизни. Прошла секунда, две, три, пять, десять… Открыл глаза – а истребитель летит от меня! Я не сразу поверил, но так и было. Ну тогда я сообразил, в чем тут дело: издалека он принял меня за немецкий самолет и даже не побеспокоился ближе подлететь. Ему и в голову не могло прийти, что самолет союзников в открытую летит над Женевой – на низкой высоте, со скоростью воскресной прогулки поутру.
Его слушают, открыв рот. Все они рисковали жизнью в таких же или даже худших ситуациях, но майор Сент-Экзюпери умеет рассказывать так, что слушатели впадают в гипноз.
– Тогда я в том же темпе, не разгоняясь, и в том же направлении потихонечку так полетел к морю, а потом свернул сюда.
– Спасен!
– Пока еще нет. В шоке оттого, что я удрал, избежав сотен противовоздушных установок и истребителей, которые меня видели, но пропустили, я начисто забыл включить сигнал Friend or Foe, чтобы наши меня за своего приняли, и в Борго они чуть было не послали эскадрилью – сделать из меня жаркое. Пришлось связываться по радио, чтобы доложиться. Самым удивительным во всем этом было даже не то, что я прогулялся над головами немцев без единого выстрела в мою сторону, а то, что на базе смогли понять мой свежеизобретенный английский.
– Даже не верится!
– Так же отреагировали и офицеры информационной службы, когда я уже приземлился. Видели бы вы изумление на лицах двух капитанов-американцев! Один из них так широко разинул рот, что чуть жвачка не вывалилась. Но им пришлось-таки поверить, потому что камера сняла Женеву с высоты восьми тысяч футов – сувенир, можно сказать, почтовые открытки на память.
Слышится смех, хлопки по столу и тост за здоровье майора.
Идут недели, растут слухи о высадке десанта во Франции – том событии, что имеет шансы стать решительным ударом, окончательно преломляющим ход войны, которая с момента вступления в нее американцев радикальным образом изменилась. Немецкие войска уже сильно истрепаны на русском фронте, итальянцы переметнулись на другую сторону, повесив Муссолини, и вот спустя четыре года войны союзники завидели свет в конце тоннеля.
Тони выполнил больше, чем пять оговоренных боевых заданий, но убедить его остаться на земле нет никакой возможности.
Майор Гавуаль, опасаясь за его жизнь, с целью не дать ему летать, изобретает хитроумный план. Военнослужащих, ознакомленных с секретным планом в последней стадии разработки, который предполагает нанести решительный удар путем высадки десанта на пляжи Нормандии, увольняют с активной службы: если такой человек попадет в плен, то подвергнет риску всю операцию.
Два офицера разведгруппы, которые присутствовали на секретном совещании с высшим командованием, поскольку им предстоит участвовать в высадке десанта, отстранены от разведывательных полетов. Гавуаль приглашает их к себе в кабинет и просит сообщить майору Сент-Экзюпери кое-какие сведения на эту тему, чтобы и его на этом основании можно было отстранить от полетов.
В течение нескольких дней на авиабазе в Бастии можно было наблюдать, как два офицера пытаются заманить рослого майора в какое-нибудь укромное местечко, а он отмахивается от них и спешным шагом, даже бегом бросается в противоположном направлении, заткнув пальцами уши.
– Не хочу я ничего знать! Ничего я знать не хочу!
Глава 90. Корсика, 1944 год
Механик Фарже замечает, что по мастерским прогуливается майор Сент-Экзюпери, и приветливо машет ему рукой. Тот подходит с задумчивым видом, тем самым, который, за исключением редких всплесков активности в баре под воздействием американского виски, его никогда уже не покидает.
– Майор, я хотел бы кое о чем вас попросить.
– Ну конечно. Ведь на что-то да должны сгодиться эти абсурдные лычки. Хочешь, чтобы тебя освободили от какого-то вида работ? Или увольнение? Я могу переговорить с офисом компании.
– Нет-нет, ничего такого! Вы из тех, кто много читает и много путешествует, так что много чего знаете. Я хотел бы просить у вас совета.
– Фарже, эдак ты не далеко уйдешь. Все кругом просят денег, рекомендаций… никто уже не просит советов!
– Так вы… думаете, что это плохо?
– Думаю, что я худший советчик в мире. Но мне приятно, что ты мне так доверяешь. Итак, в чем же, по твоему мнению, может помочь такой старый летчик, как я?
– Видите ли, когда я был в Алжире, кислота из аккумулятора выплеснулась мне на руки, и меня отправили в военный госпиталь. Там я познакомился с одной медсестрой. Ее зовут Камилла.
Тони видит, что в глазах механика вспыхивает свет.
– Она дала мне лекарства и сделала все, что там требовалось с моими руками, а потом вернулась к моей койке. Не знаю почему. Взяла стул и села рядом со мной. Сказала, что родом она из одного городка в Бретани под названием Понт-Авен. А у меня есть невеста, знаете? Мы с Амандин с шестнадцати лет помолвлены. Мы с ней вместе росли в деревне, и ее отец покупал сыры у моего отца и продавал их на рынке. Амандин – просто чудо, я ее очень люблю. Когда война закончится, мы поженимся. Но только никогда раньше я с такой девушкой, как Камилла, не говорил. Если бы вы ее видели, месье Сент-Экс: вся в белом, улыбка на лице. Я почувствовал что-то… другое.
– Какое другое?
– Просто начисто забыл о боли в руках. Не мог перестать смотреть в ее глаза. Не мог, месье Сент-Экс, и все. Не знаю, может, с вами когда-нибудь что-то похожее тоже было.
