29 января.
Сегодня, после обеда, папенька подозвал меня и братцев к столу. «Давайте играть, дети», — сказал он. Мы подошли к столу, и я очень удивилась, что на столе была географическая карта, которую я у папеньки видела; с тою только разницею, что она была наклеена на доску, но на тех местах, где находились названия городов, были маленькие дырочки. «Как же мы будем играть?» — спросила я. «А вот как». — Тут папенька роздал нам по несколько пуговок, на которых были написаны имена разных городов России, у этих пуговок были приделаны заострённые иголочки. «Вы прошлого года, — сказал нам папенька, — ездили в Москву и, верно, помните все города, которые мы проезжали?» — «Как же, помним, помним!» — вскричали мы все. «Так слушайте же: вообразите вы себе, что мы опять отправляемся в Москву, но что кучера не знают дороги и беспрестанно спрашивают, чрез какой город нам надобно ехать? Вместо того, чтоб нам показывать кучерам дорогу, мы будем вставлять в эти дырочки наши пуговки, и тот, у кого останется хоть одна пуговка и он не будет знать, куда поместить её, тот должен будет заплатить каждому из нас по серебряному пятачку, — и это будет справедливо, потому что если б в самом деле в дороге наш проводник не умел показать её, то мы были бы принуждены остановиться на месте или воротиться назад и, следственно, издерживать напрасно деньги». — «О! — сказала я. — Это очень легко: здесь на карте все города написаны. Вот видите ли, — сказала я братцам, — вот Петербург, а от него идёт линеечка, а на этой линеечке вот Новгород, вот Торжок, вот Тверь». И почти в одну минуту мы поставили на места наши пуговки: Петербург — на Петербург, Новгород — на Новгород, Крестцы — на Крестцы и так далее; одному Васе было немножко трудно, но я ему помогла. «Прекрасно! — сказал папенька, — я вами очень доволен, и надобно вам заплатить за труды; вот вам каждому по пятачку. Теперь посмотрим, в самом ли деле вы так хорошо помните эту дорогу?» С сими словами папенька положил на стол другую карту. «Что это такое?» — спросила я. «Это та же карта России, — отвечал папенька, — только с тою разницею, что здесь нет надписей и вам придётся угадывать города по их местоположению. Такие карты называются немыми картами. На первый раз я вам помогу и покажу место Петербурга, вот он! Теперь прошу покорно отыскать мне дорогу в Москву. Кто ошибётся, тот заплатит мне пятачок за ложное известие». — «О, папенька, это очень легко», — сказала я, и, увидевши, что и на этой карте от Петербурга идёт линеечка, мы вместе с братцами скоро стали ставить одну пуговку за другой, и скоро пуговки наши были поставлены на места. «Хорошо, — сказал папенька, — посмотрим, куда-то вы меня завезли!» С этими словами он вынул прежнюю карту и, показывая на неё, сказал: «Хорошо! Новгород поставлен на место; а теперь… ге! ге! Вместо Крестцов вы меня завезли в Порхов, потом на Великие Луки. Торжок залетел в Велиж, Тверь в Поречье, и Смоленск вы приняли за Москву. Покорно благодарю: прошу расплатиться за мой напрасный проезд». И наши пятачки перешли снова к папеньке. «Но согласитесь, — сказала я, отдавая ему деньги, — что тут очень легко было ошибиться; посмотрите: обе дороги идут вниз, и Смоленск почти на одном расстоянии с Москвою». — «Разумеется, ваша ошибка была простительна, — отвечал папенька, — хотя всё-таки по чертам, которыми обведена каждая губерния, можно было догадаться, что вы не туда заехали. Впрочем, есть вернейшее средство узнавать на карте то место, которое ищешь, а именно: по линиям, которые, как решёткой, покрывают карту и называются меридианами; но об этом поговорим после, а теперь я вам дам один только совет, как вперёд не ошибаться. Возьмите карту: посмотрите на ней хорошенько фигуру тех мест, которые вам надобно заметить, зажмурьте глаза и старайтесь представить в уме своём то, что вы видели на карте; потом попробуйте начертить замеченное вами место на бумаге и поверьте вами нарисованное с картою…»
2 мая 1834 года.
Вчера, входя в маменькину комнату, я увидела у неё на столе большой кожаный мешок; я хотела было приподнять его, но он едва не выпал у меня из рук — такой он был тяжёлый.
— Что это такое? — спросила я у маменьки.
— Деньги, — отвечала она.
— Как! Это всё деньги? Сколько же тут денег?
— Пятьсот рублей, — отвечала маменька.
— И это всё ваши? Отчего же, маменька, вы часто говорите, что вы небогаты?
Маменька улыбнулась.
— Скажи мне, пожалуй, как ты думаешь, что это значит: быть богатой?
— Быть богатой?.. Это значит иметь много денег, иметь сто, двести, пятьсот рублей.
— А как ты думаешь, что такое деньги?
— Деньги?.. То есть рубли, полтинники, четвертаки, двугривенные, гривенники, пятачки…
— Ну, а что ещё?
— Империалы, полуимпериалы.
— Хочешь ли, Маша, — продолжала маменька, — я тебе к обеду насыплю на тарелку целковых?
— Вы смеётесь надо мною, маменька, разве можно есть целковые?
— А что же ты ешь каждый день?
— Вы это знаете, маменька, — суп, хлеб, жаркое…
— А откуда берётся и суп, и хлеб, и жаркое?
— Хлеб приносит каждый день булочник, за другою провизиею Иван ходит на рынок.
— Как ты думаешь, Иван даром берёт провизию?
— О нет, маменька, я знаю, что вы ему даёте денег на провизию.
— Стало быть, ты неправду сказала, будто не ешь денег; ты их ешь каждый день за обедом.
— Да, это правда.
— Теперь ты поймёшь, если я скажу тебе, что ты одета деньгами, что ты спишь, сидишь на деньгах, потому что твоё платье, стул, постель, часы, всё, что ты видишь в комнате, всё куплено на деньги.
— Это правда, маменька, но это так смешно кажется подумать, что я сижу и сплю на деньгах.
— Скажи же мне теперь, что такое деньги?
— О! Теперь я знаю: деньги — это платье, хлеб, мебель — словом, всё, что мы употребляем.
— Ты можешь к этому прибавить и квартиру, потому что я каждый год плачу за неё хозяину деньги.
— Это правда, маменька, но мне всё кажется, что пятьсот рублей много, очень много денег.
— Ты это говоришь потому, что не знаешь цены вещам.
— Что это значит, маменька, цена вещам?
— Например, как ты думаешь, сколько раз ты можешь пообедать за пятьсот рублей?
— Не знаю, маменька.
— Поди, принеси мою расходную книгу, и мы посмотрим.
Я принесла расходную книгу, и маменька сказала мне:
— Посмотри, что нам стоит нынешний обед?
— Пять рублей сорок копеек.
— А вчерашний?
— Четыре рубля шестьдесят копеек.
— А третьего дня?
— Два рубля девяносто копеек.
— А четвёртого дня?
— Семь рублей двадцать копеек. Я не знаю, как и счесть, маменька; каждый день всё разный расход.
— Я тебе помогу. Сосчитай, сколько мы издержали в продолжение недели; сколько будет?
Я насчитала тридцать пять рублей семьдесят копеек.
— Это делает с небольшим пять рублей в день; ты видишь, что пятисот рублей недостанет и на сто обедов, то есть с небольшим на три месяца, не считая ни платья, ни квартиры, ни других издержек.
Признаюсь, этот неожиданный счёт очень удивил и даже испугал меня.
— Вообрази себе, — продолжала маменька, — что есть люди, которые не имеют пятисот рублей и в продолжение целого года.
— Да как же живут они? — спросила я.
— Они едят только хлеб и щи, иногда кашу, и это ещё люди трудолюбивые, достаточные; есть другие, которые и того не имеют.
— Скажите же мне, маменька, что же бы вы делали, если б мы были бедны; как же бы мы жили?
— Как другие: мы бы стали работать за деньги и особенно не издерживали больше нашего дохода. Впрочем, так надобно поступать и богатым людям; без того и богатый будет в нужде, как бедный.
— Разве богатый может быть в нужде?
— Очень легко: если он будет издерживать все свои деньги на вещи ненужные, на прихоти, тогда у него недостанет их и на необходимые, или он принуждён будет войти в долги. Это-то состояние я называю — быть в нужде, быть бедным.
— Скажите мне, маменька, каким образом входят в долги?
— Двумя способами: или не платят мастеровым, которые для нас работают разные вещи, или занимают у тех, у которых денег больше нашего. Первый способ — величайшая несправедливость; нет ничего безнравственнее, как удерживать деньги людей, которые для нас трудились. А второй способ равняет нас с нищими, заставляя нас как будто просить милостыню. Того и другого можно избегнуть только хорошим хозяйством.
— Вы и папенька обещали меня учить хозяйству; скажите мне, сделайте милость, что же такое хорошее хозяйство?
— Хорошее хозяйство состоит в том, чтоб издерживать ни больше, ни меньше, как сколько нужно и когда нужно. Я очень бы хотела научить тебя этому секрету, потому что он даёт возможность быть богатым с небольшими деньгами.
