Много у нефти неразгаданных тайн...
Очень не похожи друг на друга вулканы Кюровдага. В Пиргорине чаще наблюдается, извержение лавы, на Геоктепе и Гыздаге - газовые грифоны. Выбросы воды и нефти стекают в Куру. А теперь этим же путем идет и смешанная с нефтью вода из ближайших скважин. Сколько погибает здесь куликов! Тяжелая маслянистая жидкость обволакивает перья птицы и не дает взлететь. Это Васиф наблюдал еще в детстве, собирая нефть тряпкой с поверхности Раманинского озера. Беспомощно барахтались темные живые комочки, жалобно кричали, пока не поглощала их обманчивая, радужная вода.
Целый лес вырос, - думал Васиф, едва поспевая за Амирзаде по протоптанным между буровыми тропинкам. С особым удовольствием "знакомил" его инженер со второй буровой. Сорок пять тонн в сутки! Слава и гордость Ширванской долины.
Перед деревянным домиком, в котором разместилась промысловая контора, путь преградили строящиеся резервуары, трубы.
Амирзаде огляделся и, что-то прикинув, поманил поближе Васифа.
- Твой участок будет. Разворачивайся, действуй смелее.
Слова эти, сказанные дружелюбно, прозвучали как призыв на фронте: "Задание ясно? Действуй!" Так и подмывало ответить по-боевому: "Есть!"
Васиф прошелся вдоль труб, колупнул пальцем землю у резервуара.
- Первый день вспомнился. Где-то здесь это было... Как в молодость свою попал нечаянно.
- Не нравится мне, как ты об этом сказал, - отозвался Амирзаде. - Не те слова сказал. Ты и сейчас молод.
- Не знаю, может быть. Тридцать семь. Кто назовет молодым?
- Да брось ты...
- Правда, из этих тридцати семи я отбрасываю девять лет, и...
- И тебе всего двадцать с довеском. Это ты верно сообразил. - Амирзаде вынул папиросу, задумался. - А что такое двадцать пять?.. Двадцать семь? Здорово, наверное, почувствовать себя снова... Я уже и забыл, как это было. - Он вдруг умолк, выдохнул струю дыма. - Нет, помню. Любил я тогда женщину. Думал, не будем вместе - ничего не будет. Не выдержу. Но вот видишь, живу. - Он долго, старательно втаптывал недокуренную папироску сапогом. И, будто рассердившись на себя за неожиданное откровение, бросил резко: Не люблю болтовню о старости. Чушь все. Не годами это измеряется, нет! Пошли!
Васиф, стараясь не смотреть ему в лицо, шагнул следом. Случайный разговор как-то по-новому открыл этого человека, и собственные невеселые мысли о возрасте, о потерянных годах показались чем-то незначительным, блажью. Как он сказал? "Но вот видишь, живу".
А кто знает, как он живет? С утра и до поздней ночи здесь, на участках. Неделями в городе не бывает. Шея у него худая, в морщинках и воротник потертый. Акоп говорит про него: "Человек с большой буквы". "Странно, сутки назад я готов был проклинать его. А сейчас вот иду рядом, и спокойно мне, верится - все хорошо будет. Только бы не обмануть его доверия..."
Навстречу им торопился человек средних лет с массивной кудлатой головой на широких плечах. Они крепко пожали друг другу руки.
- Знакомься, - обернулся Амирзаде к Васифу. - Начальник участка. А это, - он представил Васифа, - один из первых влюбленных в Ширван.
Он рассмеялся, подмигнул Васифу весело, озорно.
- Да, мне уже говорили, - кивнул начальник.
- Ну и хорошо. Ты, Махмудов, покажи ему тут, что к чему. А ты, Васиф, если что надо будет, прямо ко мне. Где я живу, знаешь? В любое время. Буду рад.
Через несколько минут он распрощался, и старенькая "Победа" запетляла между буровыми...
Шагая рядом с начальником, Васиф все не мог сосредоточиться на его отрывистых фразах. "Махмудов, - так назвал его Амирзаде. Уж не родственник ли этому типу из отдела кадров? А что... Похож. Такой же. Смуглый, чуть расплющенный, как у старого боксера, нос. И губы мясистые, как у Гамбера Махмудова. Похож. Только этого не хватало. Ну и везет мне..."
Спутник что-то вежливо спросил у Васифа.
- Да, да... Простите, вы не родственник заведующего кадрами?
Махмудов покосился на него.
- Двоюродный брат. Что, похож, да? Все говорят - похож.
- Очень. Как одно лицо.
Махмудов неопределенно хмыкнул. "А черт с ним. Что мне, наследство с ним делить, что ли... Бывают же и у родных братьев характеры разные. А этот - двоюродный".
- Вот эта скважина с июля прошлого года дает около сорока тонн в сутки.
- Я когда-то верил, так и будет.
- Вот видите, как любят у нас говорить - все мечты сбываются.
- Да. Главное сделали вы. А я... Просто радуюсь, что снова здесь.
Через час Васиф уже сам проверял штуцеры скважин, почти на всех диаметр семьдесят миллиметров. Почему? Хотел было спросить об этом у Махмудова, но что-то остановило его. А вдруг не так поймет, подумает, что показать хочу себя. И все-таки не сдержался:
- Мне кажется, для таких продуктивных скважин слишком велик диаметр штуцеров.
Гамза Махмудов понятливо кивнул:
- Был уже разговор об этом. Пытались уменьшить. Ничего не получилось. Большое сопротивление пласта.
- Понятно, добыча в общем растет.
- Я понимаю, что вас беспокоит.
Показалось Васифу или начальник в самом деле посмеивался в усы, прощупывая новичка.
- Хорошо. Я постараюсь отрегулировать штуцеры, - холодно сказал Васиф.
И тут же пожалел. Какого черта лезу со своими замечаниями. Мог бы сделать все без болтовни. Язык мой - враг мой.
- Желаю успеха, - Махмудов пожал плечами, - с сегодняшнего дня это ваше дело.
Дальше они шли молча, разговор не клеился.
Было уже что-то похожее, было, - подумал Васиф. - Разнобой шагов. Молчание спутника. Штуцеры.
Вспомнил.
Сураханы. Тридцатые годы. Если бы можно было выкинуть из памяти. Но такое не выкинешь. Да, в Сураханах это было. С этими же проклятыми штуцерами. Он тогда тоже проверял диаметры... Пятнадцать - двадцать сантиметров. Скважина давала шестьдесят - семьдесят тонн нефти. Забегал тогда, испугался. Знал: если выжимать из скважины сверх нормы, давление упадет. Побежал к заведующему промыслом. "Надо уменьшить диаметры, начальник!" Тот отмахнулся. Все знали - к правительственной награде представлен заведующий. С трибуны такую добычу обещал! Газеты шум подняли.
Чуда ждали. А скважины были старые, хоть и лозунги развесили на алых полотнах с такими высокими процентами, что глаза на лоб лезли. А добыча не росла. Васифа заведующий, конечно, и слушать не стал. Что тогда знал Васиф? Кипятился, доказывал, на рожон лез. Все зря. Тогда решил действовать на собственный риск.
В тот день, возвращаясь с работы, встретил секретаря поселкового Совета. Тихий такой, обходительный был человек. "Как дела, дорогой?" спросил он Васифа. Ну, Васиф ему и выложил все. Они как раз мимо одной из таких скважин проходили.
- Вот здесь. Снизил выход нефти вдвое. Теперь спокоен.
Секретарь изумленно остановился.
- Как это "снизил добычу"? Ты что, шутишь? Это... это... Да за такие дела, знаешь, никому не поздоровится. Мы боремся за каждый килограмм нефти, а он... "снизил добычу"!
- Правильно! Я уменьшил диаметр штуцеров, чтоб спасти не килограммы тонны нефти! Это практикуется и у нас, и в Америке.
Секретарь озабоченно оглянулся, пододвинулся к Васифу.
- В Америке, говоришь? А не поймут ли это как преклонение перед авторитетами буржуазной науки?
Васиф рассмеялся. Схватив секретаря за рукав пальто, подтащил к заасфальтированной площадке.
- Смотрите! Вот это, допустим, труба, по которой поднимается нефть, он ткнул конец ржавой проволоки в нефтяную лужицу и присел на корточки.
Видимо, оба они, тыкая пальцами в асфальт под ногами, представляли забавное зрелище.
- Эй! Что вы тут, клад нашли, что ли? - окликнул Васифа знакомый бурильщик.
- Нет, дорогой. Занятие по техминимуму. Спасаю честь научных авторитетов, - откликнулся Васиф.
Он не успокоился до тех пор, пока не объяснил бывшему зоотехнику принцип работы штуцера.
Уже прощаясь с Васифом у развилки дороги, секретарь помотал головой:
- Смотри - будь осторожен. Как бы чего другого не подумали люди...
И снова штуцеры. События повторяются, есть в них какая-то злая похожесть.
Не должно быть. Время не то. Не может быть, не может...
- Вы что-то сказали? - спросил Махмудов, обернувшись.
- Нет, нет. Кто это стоит там, у будки?
Человек в стеганке обернулся, прищурил светлые и без того узкие глаза, неуверенно пошел навстречу.
- Узнаешь?
Он стянул кепку, и над высоким лбом вздыбилась тугая копна волос.
- Мустафа?
Они молча обнялись. Махмудов терпеливо ждал в стороне, постукивая веткой по трубам, сваленным у стен будки.
- Я сейчас! - обернулся Васиф к Махмудову. - Знакомьтесь, Мустафа, сын Мустафы, - представил он друга.
- Значит, и вы друг Мустафы?
- Во-первых, он наш.
- Ничего подобного, он наш.
Мустафа и Гамза Махмудов улыбнулись, переглянувшись. Васиф понял и смутился: они-то ведь давно работают вместе.
- Смешно, да? А я его столько времени не видел! В Раманах еще мальчишками дружили. В городе жили по соседству. И здесь, в Кюровдаге, встречались - я тогда на заочном учился, - скороговоркой объяснил он Махмудову.
