субботу — двух выходных должно было хватить на то, чтобы адаптироваться и мимикрировать. Как же так она могла просчитаться, что очутилась посреди пары, во время учебного дня?
«Должна же быть … — подумала Даша и тут же с горечью поняла, — чёрт, суббота же в универе — учебный день…»
— Так и что? — спросил преподаватель, имя, фамилию и дисциплину которого она не могла вспомнить.
Как-то так выходило, что у преподавателей существовали только фамилии: Иванов, Петров, Михеев, Коробов. У школьных же учителей — напротив, были преимущественно имена и отчества, без фамилий, Анна Ивановна, Тамара Михайловна, Нина Владимировна.
«Михеев, — внезапно всплыло в памяти, — точно Михеев». А вот имя-отчество его она, пожалуй, не могла бы назвать даже в свои настоящие студенческие годы.
— Леонова, если вы не знаете, садитесь, — сухо бросил преподаватель и приготовился что-то записать в журнале.
Девушка пробежалась глазами по учебникам, лежащим на столах студентов, и начала смутно догадываться, какая именно пара сейчас шла.
— Простите, у меня… закружилась голова, — сказала Даша, по сути не соврав, — вы не могли бы повторить вопрос.
В аудитории кто-то захихикал, кто-то расплылся в улыбке. Преподаватель молча жевал губы и смотрел на неё, как маляр на кисть — безучастно изучая рабочий инструмент. Зато Даша с интересом всматривалась в лицо, шевелюру и руки Михеева, понимая, что раньше не обращала внимания на его молодость и, чего уж там, привлекательность. Сколько ему? Тридцать пять? Сорок?
— Перспективы развития малого бизнеса. Прогнозы, меры поддержки, возможные сложности, — видимо, решив, что девушка достойна второго шанса, произнёс преподаватель.
Даша удовлетворённо кивнула, предвкушая свой будущий триумф: ей, как никому другому в этой аудитории известно и о перспективах, и о малом бизнесе, и о ближайшем десятилетии. В ответ она вложила весь свой профессиональный и жизненный опыт, знания, почерпнутые в университете, блогах, книгах, журналах, газетах, политико-экономических ток-шоу, дебатах, новостях. Попутно она добавила немного сведений о грядущих кризисах, долларе и банковской системе.
Отвечая, Даша видела, как вытягиваются лица выскочек с первых парт, как заинтересовались её речью «на Камчатке» (кстати, трое из которых станут представителями того самого малого бизнеса), как пристально смотрит на неё Михеев. Едва ли они могли оценить точность её прогнозов, вероятно, всех заинтересовала её новая манера складно излагать свои мысли, напористость и богатый на термины лексикон.
Постепенно Дашин взгляд переместился из аудитории на картинку за окном, где крупными хлопьями шёл снег, ложась на высокие ели, верхушки которых почти доставали до подоконника. Улицы укрывались пушистым белым ковром, словно выстилая приветственную дорожку для долгожданного гостя.
До конца пары Даша силилась понять: правильно ли она выставила время и не случилось ли какого сбоя? Она перебирала вещи на парте, вспоминала пароль телефона, вглядывалась в лица одногруппников, из-за чего получила удивленный вопрос «Ты чё?» и замечание «Леонова, вы ответили, дайте возможность ответить другим». Подружка, сидевшая впереди, передала записку: «Ты ж говорила, что не готовилась?» В ответ Даша просто развела руками, не придумав ничего лучше, но, видимо, этого хватило, и подруга не стала больше ни о чём спрашивать.
Пара завершилась, ликующая группа на ходу прощалась, расставаясь до понедельника, а Даша в размышлениях сгребла учебники в бесформенную сумку и вышла из аудитории.
И тут Даша увидела Его.
Свою бывшую огромную любовь — Егора. Его угловатость компенсировалась модной одеждой, воспаления на лице — стильной прической, а юное, ещё совсем не мужественное лицо — самоуверенностью.
Он стоял недалеко от зеркала и незаметно для остальных поглядывал на своё отражение. Любовался им.
Планируя будущую жизнь, девушка отлично помнила одни ошибки прошлого и начисто забыла о других.
Зато теперь она точно поняла, что это именно то самое время — зима, третий курс. Ей — двадцать.
— У тебя всё? — словно продолжая беседу, спросил парень.
— Что — всё?
— Пара последняя?
— А… да, наверное. Подожди, я сейчас, — увернувшись от объятий, бросила Даша и направилась к зеркалу.
Поравнявшись с ним, Даша наконец-то увидела себя. Мама всегда говорила: «Молодые все красивые». Но Даше это казалось сущей глупостью: у одной, вон, зубы кривые, у другой — волосы пережжённые, а она сама — пухлая и низкорослая. Глядя на двадцатилетнюю себя, Даша не могла увидеть ничего, кроме пышущей, сияющей молодости, которая затмевала собой все мнимые и действительные недостатки. Длинные густые волосы были убраны в хвост, ярко-зелёные глаза щедро обведены чёрным карандашом, на щеках виднелись рубцы от юношеских прыщей, а терзавший всю молодость лишний вес на деле отсутствовал.
— Так что, ты свободна? — вклинился в её размышления Егор, исподтишка поглядывая на собственное отражение.
Он никогда не выставлял напоказ любовь к себе — тем не менее, о ней было всем известно.
— В смысле?
— У тебя ж какие-то планы были, вроде на дачу или на какую-то базу вы там куда-то ехать собирались…
— С кем?
— Ты меня спрашиваешь?
— М-м-м…
— Ну тогда пойдем? — взяв Дашу за руку, спросил Егор.
— Куда?
— Пойдем покурим.
— Но я же не курю? — в какой-то момент Даше начало казаться, что она попала не в прошлое, а в альтернативную вселенную.
— Ну я покурю. Пойдем. У меня такой день сегодня. Мне нужно покурить, я тебе всё расскажу.
Радуясь, что таким образом можно выиграть немного времени и осмотреться, Даша кивнула и двинулась вслед за парнем.
Егор ей что-то рассказывал про академические неудачи, но она с трудом могла уследить за ходом истории: она изучала новый старый мир. Возле закусочной с самыми вкусными пирожками толпились студенты, поток курильщиков устремился к выходу, у актового зала встречались музыканты, очередь в гардероб разрасталась на глазах. Вокруг было шумно, как на ярмарке, а энергию, которую генерировали сотни жаждущих жизни студентов, казалось, можно потрогать руками.
Пока Даша жадно вглядывалась в каждую стенку, ступеньку, дверь родного университета, рассматривала каждое встреченное лицо в поисках знакомых, Егор вывел её на аллею и закурил. Лапы елей и голые ветки берёз были укрыты свежим пушистым снегом. Взлетающие с ветвей птицы сбрасывали снег на студентов, стоящих кучками перед университетом, а те лишь смеялись и отряхивали головы. Морозы уже миновали — порою чудилась весна, поэтому снег казался совсем безобидным, дружественным и дурашливым. Весь город словно превратился в белый лист, полотно художника, на котором яркими пятнами проступали силуэты зданий, свет фар, шум трамваев, запахи духов и сигарет. Даша переключила внимание на спутника и попыталась поймать нить рассказа.
— Прикинь, опять на пересдачу отправил. Не знаю, как теперь бегунок брать, этот гад опять начнет мне
