Дверь не подалась.
"Проклятье!" Он отчаянно оглянулся, ища ломик или что-то, чем можно было ее поддеть. Нет, ломик тут не пойдет. Тут какая-то автоматика, электричество. Сколько прошло времени? Затмение, должно быть, уже на исходе, если не закончилось вообще. Сейчас в кухню явится куча народа. Ну, так он и знал. Смешные надежды, безумные планы.
Не отдавая отчета в своих поступках, Швейцер ухватился за рычаг рубильника и дернул вниз. Наитие, не иначе. Свет погас, и не только на складе: мрак окутал столовую и прилегавший коридор. Но дверь тихо хрюкнула и приоткрылась. Перед тем, как проскользнуть внутрь, Швейцер вернул рычаг в прежнее положение. Затем он прыгнул в темноту, одновременно потянув дверь обратно. Шалости света - мало ли, что случилось. Решат, что виновато затмение, атмосферные выверты, электрические перепады... Бог с ним со всем, теперь - вперед!..
Швейцер чуть не упал, он стоял на второй верхней ступеньке каменной лестницы, которая вела неизвестно куда.
Он спустился, держась за стену, и скоро оказался на ровной площадке. Внезапно вспыхнул свет: перед Швейцером была странная комнатка-конурка, почти что ящик. На левой стенке ящика были стальные кнопки, с потолка светила круглая лампа.
Швейцер никогда не видел лифта, только слышал о нем.
Он шагнул внутрь, и створки сомкнулись.
3
Отец Савватий вошел в кабинет без стука. Доктор Мамонтов озабоченно хлопал по руке Вустина, оголенной по локоть. Плечо Вустина было перетянуто жгутом.
- Он не мог далеко уйти, - заявил ректор, словно они с доктором были одни.
- Юноша уже все осознал, - мрачно усмехнулся Мамонтов, выбирая шприц. Клянется, будто ничего не знает. Боится, что мозги разрежу.
Савватий выпятил бороду и шагнул к полумертвому от ужаса Вустину.
- Может быть, он что-то забыл, - сказал он с фальшивым сочувствием, по-прежнему обращаясь к одному доктору. - Может быть, Враг научил его ложному понятию о чести.
- Поможем, - пробормотал Мамонтов, наполняя шприц. - Сейчас он все вспомнит и все расскажет. И мы останемся друзьями. Верно я говорю?
Он обмакнул ватку в спирт, протер кожу.
- Худо ему не станет? - ректор нахмурился, а Вустин ухватился за его вопрос, как за соломинку: еще не все потеряно, о нем беспокоятся, а значит оставят в живых. С чего он вообще взял, что здесь убивают?
Но последняя гипотеза, к вящему удивлению Вустина, показалась ему правильной сразу, как только пришла в его голову. Более того - такое предположение каким-то волшебным образом ставило все на места, вот только Вустин не мог понять, что именно и куда.
- Не особенно, - успокоил ректора доктор. - Просто начнет болтать всякую чушь. А заодно и не чушь.
Савватий беспомощно рыкнул, рванул крест и заходил по кабинету.
- Прошло два часа, - он разговаривал сам с собой. - Их видели вместе во время затмения. Даже если допустить, что этот мерзавец все два часа бежал без остановки, то... Десять километров? Пятнадцать?.. Или он где-то притаился и ждет? Что он тебе рассказывал, сученыш? - ректор не выдержал и вцепился Вустину в волосы. - Куда он пошел?
Здоровенный Вустин закричал, как подстреленный заяц.
- А, тварь! - Савватий брезгливо оттолкнул его голову. - Давайте быстрее, доктор.
- Я все сказал! - Вустин дернулся, и Мамонтов попал мимо вены. Он легонько шлепнул воспитанника по щеке, и тот хлебнул полный рот воздуха.
Вторая попытка оказалась успешной. Доктор распустил жгут и медленно ввел раствор, окрасившийся красным и черным. Вустин откинулся на спинку кресла и стеклянными глазами уставился в потолок.
- Ну, что? - ректор склонился, ловя каждый его вздох.
- Обождите немного, не все сразу, - Мамонтов стянул перчатки и швырнул их в таз. Потом он раздвинул и без того распахнутые веки Вустина, заглянул в зрачки.
- Скоро начнется, - доктор вытряхнул из пачки сигарету и закурил, чего никогда не позволял себе в смотровом кабинете. И вообще нигде не позволял во всяком случае, на виду у лицеистов.
Лицо Вустина расползлось в глупой улыбке.
- Гы! - таким же глупым был и смешок. - Моем-моем трубочиста... . щетка, знаете, вся стерлась, мастика налипла... Подлецы! Я покажу им... Я видел его, видел!
- Кого? - быстро шагнул к нему Савватий.
Вустин раздвоился, одна его часть отвечала на вопросы из внешнего мира, другая молола чепуху. Это было настоящее веселье, только немного муторное.
- Раевского. Поповское брюхо с крестом, и бумажка упала... Я думаю, что Враг все-таки есть, правда? С чего им врать? Подлецы, подлецы... Этого Листопадова я прижму в умывалке, форшмак приготовлю... Разбей очки - ну, я и разбил. Еще недоволен был чем-то. А я ему не сторож, нашел на подхват... Барышня оскорбилась, но я всего-то поскользнулся. Я с вами не буду танцевать, господин ректор. Честное слово, не бойтесь!
- А это не вредно для него? - снова забеспокоился отец Савватий.
- Ерунда! - Мамонтов махнул рукой и улыбнулся. - Это нестойкое соединение, быстро выводится с мочой.
Савватий склонился над Вустиным, сунув бороду прямо в лицо:
- Куда пошел господин Швейцер? Он говорил тебе что-нибудь?
Вустин начал петь какую-то песню, но тут же сбился на другое:
- Вражья записка, которую... нет, она не вражья, Раевский уронил, Саллюстий наступил... Сыплются бомбы, падает снег...
- О чем ты говоришь? Где эта записка?
Вустин неуклюже потянулся к карману, но руки его были прикручены к креслу. Мамонтов залез ему в карман двумя пальцами и ничего не нашел.
- Вот же сволочь, - проскрежетал зубами Савватий. - Ведь он, крысеныш, чистый брак в работе. А мнение имеет!
- Обучение логическому мышлению, - покачал головой Мамонтов. - А я ведь предупреждал, что весь этот колледж когда-нибудь выйдет боком. То ли дело залить формалином...
- Я тут ничего не решаю, - огрызнулся ректор.
- Ну, так скоро будете возить их на экскурсии, в Москву, - безжалостно сказал доктор Мамонтов. Он даже внешне изменился: черная челка упала на глаз, обнажились зубы, обычная ирония превратилась в грубый неразборчивый яд.
Вустин тяжело дышал и сидел уже молча, с закатившимися белками.
- Вы схалтурили с вашим Раевским, - продолжал доктор. - Слишком уж вы беспечны. Надо было обставить процедуру как-то иначе... а что в итоге? Наведались с причиндалами, пустили слезу, брякнули металлом в беспомощном блеянии... И тут же - событие, почти праздник! Затмения они, видишь ли, не видели! Как же не поглазеть!
- Хватит, - Савватий задрал рясу и сунул записку в карман полосатых брюк. - Концерт окончен? Или это у вас сеансом называется?
- Да окончен, идите, - Мамонтов похлопал Вустина по щеке. - С ним точно решено?
- Точно, - буркнул ректор. - Когда б не побег, можно было бы считать, что все сложилось удачно. Комплексная заявка, факс пришел утром. Я хотел пристроить Берестецкого, но раз уж так вышло... на ловца и зверь бежит. Правда, придется втемную, без Устроения. Недостоин Господа, глупая чурка.
- Так я позабавлюсь?
- Сколько хотите, лишь бы его удар не хватил.
- Никаких ударов. Есть данные, что немного адреналина способствует... общей биохимии, - настроение доктора Мамонтова улучшалось на глазах. Он знал, что лично ему побег не грозил ничем, это - головная боль администрации.
Отец Савватий кашлянул, харкнул в плевательницу и грузно протиснулся в дверь. Доктор присел перед Вустиным на корточки, пощупал пульс. Удовлетворившись, засвистал и стал готовить новый раствор. Пациента требовалось усыпить, и усыпить надежно. Но перед сном ему расскажут страшную сказку, какой он наверняка не слыхивал от папы-мамы. Ничего особенного! доктор весело вскинул брови. Не слыхивал не потому, почему вы подумали, а как раз из-за папы и мамы. Как же он мог от них что-то слышать, если те ничего ему не рассказывали?
Вустин засопел и дернулся. Мамонтов знал, что у него должна болеть голова и пересохнуть горло. Он разболтал в мензурке сладкий сироп и поднес к губам пациента. Вустин очнулся и испуганно огляделся. Он выпил болтушку, но продолжал молчать.
Не смеет, молодец.
- Доброе утро, - голос Мамонтова был вкрадчив. Доктор весь дрожал, предвкушая восторг откровения. - Что же ты натворил, голубчик?
"Ты" неприятно резало слух. Виноватый Вустин попытался пожать плечами.
- Как ты думаешь, что теперь с тобой будет? За организацию побега?
- Устроение, - одними губами выговорил Вустин, проговариваясь и показывая, что истинный смысл церемонии был подсознательно понятен воспитанникам.
- Дурачок, - улыбнулся Мамонтов. Лицеист с ужасом отметил, что зрачки доктора странным образом порыжели. - Но ты, как ни удивительно, прав. Господь, разумеется, не может избрать своим членом такого мерзавца. Однако выход всегда есть: вместо Господа мы устроим кого-нибудь другого.
Вустин молчал.
Мамонтов провел пальцами по его лицу.
- Сегодня пришла заявка, по факсу. Не знаешь, что такое факс? Ну, тебе ни к чему. Нужен органокомплекс. Печень, обе почки, кожа, метра четыре кишок. Какая-то шишка по пьяному делу угодила в аварию. Дело, полагаю, дохлое - там наверняка нужны и мозги, а с твоими мозгами далеко не уедешь. Но мы и их вынем. Не понимаешь?
