-- Вы уходите в отпуск, -- сказала я Викулову. -- С последующим увольнением, естественно. Согласно контракту мы вам выплатим еще одну зарплату.
-- Извините, -- сказал Викулов, -- но вам еще придется доказать мою профессиональную непригодность.
-- Вам дадут прослушать пленки, -- ответила я. -- В их числе и ваше обсуждение с любовницей, где вы собираетесь проводить отпуск.
Я поняла давно, что Викулов не принимал меня всерьез, не то, чтобы оскорблял, но выказывал некоторое пренебрежение мне. И я это запомнила. Конечно, он плохой работник, но, наверное, можно было найти и оправдательные причины. Дать шанс исправиться. Я понимала, что с Викуловым мы поступаем подло, я так и сказала, когда обсуждалось его увольнение.
-- А в чем наша подлость? -- удивилась Настя. -- Да, мы поставили подслушивающие устройства и не предупредили его об этом. Но он же профессионал. Он должен был обнаружить их, да еще и высечь нас за непрофессиональную работу. Он этого не сделал. Все! Кончилось время непрофессионалов. А учить его поздно, да и дорого. Можешь -- работай, не можешь -- уходи.
И я согласилась с Настей. Могла бы, конечно, и возразить, и оттянуть решение, если бы он был мне хотя бы симпатичен. Я слышала, что американская доброжелательность, постоянная улыбка и готовность помочь вам, -- все это неискренне. Пусть неискренне, но хотя бы не раздражающе. Когда входишь в учительскую, то видишь раздраженных женщин, сварливых, крикливых, потому что поругались с мужьями или любовниками, потому что протекает потолок, не хватает денег на сапоги, порвались колготки, слишком дорогие лекарства для матери... Но зачем мне все это знать? Мне и своих забот хватает.
Викулов, узнав о моем двухмесячном назначении, решил для себя, что я декоративный предмет, и перестал брать меня в расчет. Может быть, он знает больше, чем я, у него была информация, что отец может не вернуться на свое место, и он стал служить Заместителю.
-- Вы свободны, -- сказала я. -- Можете пока послушать пленки.
-- С интересом послушаю, -- сказал Викулов и вышел.
-- Насколько я понимаю, -- сказал Заместитель. -- Настя уже подобрала нового начальника службы безопасности. Но я почти уверен, что все эти жучки -- дело рук Насти. Она давно не любит Викулова и нашла способ от него избавиться, сама же их поставив. Вера Ивановна, вами манипулируют.
-- Вы ошибаетесь, Александр Петрович. Начальника службы безопасности нашла я. Это мой соученик по школе. Так что, если кто и манипулирует, то только я, -- ответила я.
-- Вы совершаете ошибку, -- в голосе Заместителя было сожаление. -- Викулов, конечно, бурбон и не самого высокого ума, но он профессионал.
И я не выдержала. Наверное, мне не надо было это говорить, но я сказала:
-- Профессионал? Профессионала автомобильная авария, наверное, заинтересовала бы не как банальная авария. Он из этого не сделал выводов, а вчера в отца уже стреляли. Мою дочь пытались похитить.
-- Это все правда? -- спросил Заместитель.
-- Да.
-- Я должен поговорить с вашим отцом.
-- Его нет. После вчерашнего покушения его вывезли за границу.
-- Значит, -- Заместитель был явно растерян.
-- Да. Значит, есть вы и я. И если вы будете ждать два месяца, когда я завалюсь -- а вы в этом можете не сомневаться, я завалюсь обязательно -- будет поздно. У компании есть конкурент, и справиться с ним можете только вы, только вы можете найти выход из создавшегося положения, потому что я уже точно этого выхода не найду. Я вам, Александр Петрович, сказала все...
-- Вера, извините меня, -- сказал Заместитель. -- Я не знал, что все настолько серьезно. Мне нужно два-три часа, чтобы все это проанализировать, и мне нужен Малый Иван.
-- Он почему-то не вышел на работу...
-- Значит, запил?
-- Как запил?
-- Элементарно. С местными алкоголиками. С ним это бывает. Через три часа я буду готов к разговору с вами.
Меня это устраивало. Мне уже надо было ехать к отцу.
Судя по тому, что за столом Насти сидела Дуня, Настя уже уехала в санаторий.
Уже в джипе Игорь объяснил мне сценарий операции.
-- Настя и санитарная "Волга" уже выехали в санаторий. Мы их обгоним, подготовим отца и, как только подъедет санитарная перевозка, грузим его и едем в аэропорт.
-- А если они все-таки узнают, куда мы вывозим отца? -спросила я.
-- Чтобы это сделать, им, как минимум, нужны три машины. Русский бизнесмен, поняв, что деньги надо экономить, не понял, что не надо экономить на мелочах. При любом раскладе у нас фора минут в двадцать. Я еще не знаю, кто они, но они введены в заблуждение. Всему персоналу, охране, врачам мы еще вчера сообщили, что везем шефа на консультацию в Институт неврологии. И это все по правде. Гузман действительно договорился с институтом о консультации. Во дворе института уже пасутся двое моих парней, поэтому, если есть утечка информации, то она уже попала к ним.
Все произошло, как и планировал Игорь. Как только мы выехали из санатория, в хвост нашей колонне пристроилась "Ланчия".
Игорь с водителем выскочили из машины, раскатали металлическую ленту с шипами, уложили ее поперек дороги и тут же резко рванули вперед. На всю операцию у них ушло не более семи секунд.
Из-за поворота показалась "Ланчия" и тоже резко увеличила скорость, стараясь догнать нас, но вдруг замедлила ход, прижалась к обочине и остановилась.
-- Все четыре баллона, -- прокомментировал Игорь. -- А у него одна запаска, максимум -- две.
Мы выехали сразу на летное поле к небольшому реактивному самолету.
-- Частный, -- пояснила Настя. -- наших партнеров из Гамбурга.
Пограничники и таможенники проверили документы и багаж. Настя протянула таможеннику конверт.
-- Они берут взятки? -- удивилась я.
-- Это не взятка, -- усмехнулась Настя. -- Это плата за то, что они подняли задницы и проехали триста метров к самолету. Услуги, не указанные в инструкции, оплачиваются отдельно.
Я и Настя подошли к отцу.
-- Простите меня, девочки, -- сказал он и заплакал.
-- Ты ни в чем не виноват, -- я обняла его.
-- Виноват, но прощен, -- Настя поцеловала отца.
-- Девочки, пора, -- Игорь посмотрел на часы, и каталку внесли в самолет.
Загудели двигатели, шум нарастал, самолет медленно двинулся, вырулил на одну из полос и, по-видимому, получив разрешение на взлет, стал быстро набирать скорость, оторвался от земли и начал круто набирать высоту. Зазвонил мобильный телефон Игоря. Он послушал и сказал:
-- Быки Мустафы уже собрались у Института неврологии. Кстати, я выяснил, кто нанял Мустафу. Ваш бывший партнер Шахов. Можем возвращаться и приступать к труду и обороне. Вера Ивановна, прошу в машину.
И я окончательно поняла, что осталась одна. У меня была команда, как сейчас говорят, но решение придется принимать самой. К тому же Игорь предупредил, что первые две недели лучше не связываться с отцом никакими видами связи. Еще в санатории, когда мы с отцом на несколько минут остались вдвоем, он предупредил меня:
-- Слушай Малого Ивана. У него светлая голова.
-- А Настю? -- спросила я.
-- И Настю, -- ответил отец, -- но ее иногда заносит.
-- Будильник сказал, что Малый Иван запил, -- сказала я Насте.
-- Может быть и такое, -- ответила Настя. -- Но обычно он пьет двое суток и сутки отходит. К концу недели появится.
-- Мне он нужен сейчас.
-- Бесполезно.
-- У тебя есть его адрес?
-- Я давно тебе сказала: у меня есть все. Поэтому в дальнейшем сразу говори: дай мне адрес Малого Ивана.
Настя написала адрес на листке из блокнота и нарисовала схему подъезда к дому.
При въезде в Москву Настя пересела в "Ниву", которая с ребятами Игоря сопровождала нас, а Игорь повернул в сторону Минского шоссе. Малый Иван жил на Юго-Западе, недалеко от метро "Проспект Вернадского".
Настя настолько точно все изобразила на схеме, что дом Малого Ивана мы нашли, никого не спрашивая. Он жил в точно такой же пятиэтажной "хрущобе", как моя. Здесь тоже между домов выросли деревья, которые поднялись выше домов, значит, этим домам было больше пятнадцати лет.
Я позвонила в дверь квартиры Малого Ивана, ответа не было. Игорь несколько раз ударил кулаком по двери и ударил так, что выглянула соседка из квартиры напротив. Несмотря на жару, она была в опорках от валенок и в теплом байковом халате.
-- Чего ломитесь? -- прикрикнула она. -- Кого надо?
-- Ивана, -- ответила я. -- Мы с его работы.
-- Во дворе он, -- сказала соседка. -- Не ругайте его, а то мужики выпивши, могут и по шее накостылять или фары твоего иностранного авто побить.
Мы спустились вниз, и я попросила Игоря:
-- Ты отъедь подальше, но чтобы меня видеть.
-- Я буду рядом, -- успокоил Игорь, -- но меня они видеть не будут.
Малый Иван в майке, шароварах и сандалиях на босу ногу ничем не отличался от трех других мужиков, только они были постарше. Все сидели за столом, врытым в землю среди деревьев, и хлопали костяшками домино.
Мне казалось, что они меня не видят, но по их репликам я поняла, что не только увидели, но и уже составили обо мне мнение.
