«Когда не мечтаешь уже о том, что имеешь перед собой свободными десятки лет, год, месяц, когда считаешь уже десятками часов и будущая ночь несет в себе уже угрозу неизведанного, очевидно, что отказываешься от искусства, науки, политики и довольствуешься беседой с самим собой, а это возможно до самого конца. Внутренняя беседа эта – одно, что остается приговоренному к смерти, казнь которого откладывается. Он (этот приговоренный) сосредоточивается в себе самом. Он уже не лучеиспускает, а только беседует с своей душой. Он уже не действует, а созерцает… Как заяц, он возвращается умирать к своему жилищу; и жилище это – его совесть, его мысль. Пока он может держать перо и имеет минутку уединения, он сосредоточивается перед этим отзвуком самого себя и беседует с богом.
Это, впрочем, не нравственное исследование, не покаяние, не призыв. Это только «аминь» покорности.
Дитя мое, отдай мне свое сердце.
Отречение и согласие мне менее трудны, чем другим, потому что я ничего не хочу. Я бы желал только не страдать. Христос в Гефсиманском саду просил о том же. Сделаем же то же, что и он. «Впрочем, пусть будет не моя воля, но твоя» – и будем ждать».
Таков он накануне своей смерти. Он не менее искренен и серьезен и в продолжение всего дневника, несмотря на изящество и во многих местах кажущуюся изысканность своей речи, ставшей для него привычкой. В продолжение всех 30-ти лет своего дневника он чувствует то, что мы все так старательно забываем, – то, что мы все приговорены к смерти и казнь наша только отсрочена. И от этого-то так искренна, серьезна и полезна эта книга.
Лев Толстой.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ДНЕВНИКУ АМИЕЛЯ
Уже давно Н[иколай] Н[иколаевич] Страхов говорил мне <не раз> про особенные <замечательные> достоинства дневника Амиеля. Но мне всё не приходилось прочесть его. Года 1 1/2 тому назад я прочел эту книгу, и книга эта дала мне много душевных радостей. Читая ее, я отмечал из нее места, особенно поражавшие меня. Дочь моя взялась перевести эти места, и так составилась эта книга <которая будет уже выдержками из выдержек дне[вника]>. Самая книга «Journal intime» («Задушевный дневник») есть выдержка, составленная после смерти Амиеля из <29 тетрадей> всего многотомного дневника <его>, веденного им изо дня в день в продолжение 30 лет. Так что то, что печатается теперь по-русски, составляет только выдержку из выдержек.
Henri Amiel родился в 1821 году в Женеве от достаточных и образованных родителей, рано умерших.1 Окончив2 курс в Женеве, Амиель поехал в Германию и там пробыл несколько лет в Гейдельбергском и Берлинском университетах. Вернувшись в 1849 году на родину, он 28 лет получил место профессора эстетики в Женевской Академии, которую он променял в 1854 [году] на кафедру философии в той же Академии. В разное время он написал несколько статей и книжек стихов, которые не имели никакого успеха.
Писатель дорог и нужен нам только в той мере, в которой он правдиво проявляет нам свою душу. Что бы он ни писал: драму, ученое сочинение, повесть, философский трактат, лирическое стихотворение, сатиру – нам нужна только работа его души, а не та архитектурная постройка, в которую он, уродуя их, укладывает свои мысли. И чем искреннее, проще выражена душа писателя, тем он дороже и поучительнее для нас. Форма же, вперед усвоенная форма, почти всегда немного, а иногда совершенно скрывает от нас душу писателя, и тогда всё, что он пишет, как бы оно ни было учено, умно и виртуозно, не нужно нам.
Комментарии Н. В. Горбачева
«ПРЕДИСЛОВИЕ К ДНЕВНИКУ АМИЕЛЯ»
ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ
Толстой познакомился с дневником Амиеля в 1892 г. 1 октября 1892 г. он записал в свой Дневник: «Читаю Аmiel’а, недурно».3 А спустя несколько дней, 7 октября, Толстой отметил в Дневнике: «Amiel очень хорош… К Amiel’y хотел бы написать предисловие».4
В 1892—1893 гг. М. Л. Толстая перевела под редакцией отца выбранные им отрывки из французского издания дневника Амиеля. 3 февраля 1893 г. Толстой сообщал жене: «После обеда поправляли с Машей Амиеля. Очень хорош».5 О том же 3 февраля 1893 г. писала из Ясной Поляны и Мария Львовна: «По вечерам мы с папа поправляем мой перевод Аmiel’a».6
7 сентября 1893 г. издатель «Северного вестника» Л. Я. Гуревич уведомляла Толстого, что приехавший из Ясной Поляны H. Н. Страхов привез от Марьи Львовны» начало перевода Амиеля; перечитывая этот перевод, она «радовалась», что он будет напечатан в ее журнале.7
В письме от 15 декабря 1893 г. она «еще раз» обращалась к Толстому с просьбой написать к дневнику Амиеля хотя бы небольшое предисловие, «чтобы видно было, кто он, что такое его дневник и что из этого дневника выбрано и печатается».8
3 декабря 1893 г., снова упомянув в письме к Г. А. Русанову о своей работе над переводом Амиеля, Толстой сообщал, что на очереди у него, наряду с предисловием к Мопассану, и предисловие к дневнику Амиеля.9 В том же 1893 г. Толстой обращался к профессору Московского университета Н. И. Стороженко, прося прислать сведения об Амиеле. В недатированном письме, хранящемся в ГМТ и являвшемся ответом на несохранившееся письмо Толстого, Стороженко сообщал, что он «перерыл» все словари, истории литератур, всякого рода справочные книги и нашел в них только несколько строк из биографии Амиеля. Стороженко назвал также научные труды Амиеля и послал Толстому две статьи Каро об Амиеле. В Дневнике же 22 декабря 1893 г. Толстой записал, что «более месяца в Москве» и за это время «написал предисловие к Амиелю».10
Таким образом, статью об Амиеле Толстой начал писать не ранее 3 декабря 1893 г., а закончил не позднее 22 декабря того же года. Об этом свидетельствуют и даты, проставленные на рукописях статьи (см. «Описание рукописей»).
В январском номере «Северного вестника» за 1894 г. были напечатаны первые отрывки из дневника Амиеля в переводе М. Л. Толстой. В этом номере, в виде предисловия, появилась и статья Толстого об Амиеле.
Все выбранные Толстым отрывки из дневника Амиеля в переводе М. Л. Толстой были напечатаны в первых семи номерах (январь – июль) «Северного вестника» за 1894 г. В том же году эти отрывки, под заглавием: «Из дневника Амиеля», вышли отдельной книгой в издании «Посредника» для интеллигентных читателей. В книге в виде предисловия была помещена статья Толстого об Амиеле. Как в этом, так и в последующих изданиях (например, в «Сочинениях гр. Л. Н. Толстого», часть тринадцатая, М. 1894) статья об Амиеле представляла собою перепечатку первого издания, с рядом ошибок и искажений.
В настоящем издании «Предисловие к дневнику Амиеля» печатается по тексту «Северного вестника», 1894, № 1.
В первопечатный текст вносятся, однако, два исправления. Установлено, что в текст рукописей №№ 3 и 4 П. И. Бирюковым было внесено несколько поправок. Поправки, сделанные Бирюковым в рукописи № 3, принимаются как авторизованные Толстым в рукописи № 4. Поправки же, внесенные Бирюковым в рукопись № 4 (последнюю сохранившуюся и мало отличающуюся от печатного текста), не могут быть приняты, так как они грубо искажают авторскую мысль и не были авторизованы Толстым (соответствующие отрывки рукописи № 4 без каких-либо изменений вошли в печатный текст).
В рукописи № 4 (л. 1 об.) у Толстого была фраза: «Вернувшись в 1849 году на родину, он 28-летним молодым человеком получил место профессора эстетики в Женевской академии и занимал это место до 1854 года. С 1854 года он занял кафедру философии в той же академии и занимал ее до самой смерти» (печ. текст, стр. 208, строки 15—19). П. И. Бирюков исправил эту фразу следующим образом: «Вернувшись в 1849 году на родину, он 28-летним молодым человеком получил в Женевской академии место профессора сначала эстетики, а потом философии и занимал его до самой смерти». В настоящем издании отвергается исправление П. И. Бирюкова и фраза дается в редакции, обозначившейся у Толстого в рукописи № 4.
В рукописи № 4 (л. 2 об.) имеется вставка Бирюкова, грубо искажающая одну из основополагающих мыслей Толстого об искусстве. У Толстого было написано: «Писатель ведь дорог и нужен нам только в той мере, в которой он открывает нам внутреннюю работу своей души» (печ. текст, стр. 210, строки 21—22 св.). Бирюков продолжил фразу: «само собою разумеется, если работа эта новая, а не сделанная прежде».
В настоящем издании эта вставка П. И. Бирюкова, вошедшая из рукописи № 4 и в печатный текст статьи, исключается.
1. Автограф в ученической тетради на шести лл. в 4° (1 л. вкладной), без заглавия, без нумерации. Черновая редакция «Предисловия к дневнику Амиеля», с авторской подписью «Л. Толстой» и с датой на последнем листе, поставленной С. А. Толстой: «Декабрь 1893 г.». На первой обложке тетради рукой С. А. Толстой написано: «Предисловие к Journal intime Amiel’a». Печатаются в вариантах два отрывка из этой рукописи.