- Балакин! Трое детей!
- Не твое дело!
Трезвый Балакин любит своих мальчишек, жалеет жену, вздыхая, жалуется за нее Веронике: "Ну, каково ей, когда я гонорар пропью? Или пьяную толпу приволоку ночью в дом?" и возится с ребятишками, и ремонтирует квартиру... но когда он бывает трезвый?
Пьяный, он вспоминает былые успехи и лавры, что пророчили ему учителя, и ненавидит свою мазню по колхозным стенам и не думает, что талант его утонул в водке, а, как и все его собутыльники, считает, что пьет он от непонимания и трагедии своей жизни и винит в своих бедах жену, эту тощую лохматую ведьму, которую не интересует в жизни ничего, кроме денег. Вот была бы у него жена статная, со стройными длинными ногами, с красивой шеей, с гордо вскинутой головой, вон, как Вероника. Он видит, как мужики смотрят ей вслед! Вот с такой бы он вознесся.
А Вероника глянет на первую красавицу их курса, хохотушку и заводилу Нину, морщинистую, с запавшими глазами, всегда неприбранную, которая когда-то пойми теперь: зачем? - отлично училась и которой даже дети дают не внутренний свет, а одну лишь тревогу: как прожить, на что купить..., и ужаснется: вот такой была бы сегодня она, если бы семь лет назад гордость ее не вскипела и она бы не закрыла дверь перед пьяным Смолиным, а вышла за него замуж.
Балакин вновь зачем-то отправляется на кухню, опять гремит чем-то, опять бурчит, но отчетливо слышно лишь одно: "развожусь".
- Как же ты допек Нину, если с тремя детьми она хочет от тебя избавиться? - негромко думает вслух Вероника, а Балакин, выглянув в дверь, огрызается: "Из-за тебя!"
- Причем здесь я?! По-моему, ко мне тебя даже не ревнуют.
- Да она знает, что ты не женщина. Что к тебе ревновать?
- А может, это тебя уже не приревнуешь? Как говорит Смолин: "Рожденный пить любить не может"?
Забыв зачем отправлялся на кухню, Балакин, потрясая пустыми руками, врывается в комнату:
- Я думал: ты - интеллектуал. А тебе грузчика надо!
- Грузчика мне не надо, - рассудительным тоном отвечает Вероника. - Мне надо плотника и маляра: повесить новую дверь и отремонтировать квартиру.
Балакин снова разливает водку:
- Смолин на три месяца в Ленинград улетел.
- А я завтра в Москву лечу.
- Как?! - Балакин подпрыгивает, потом, сообразив, что Вероника улетает не навечно, опускается на стул: - А, в отпуск. Сходи на его выставку, - и кивает на своего приятеля. Приятеля он так и не представил, Вероника интересоваться не стала и теперь была тому рада: зачем лишние разочарования? Возможно, ей нравятся его полотна.
- Да, я только затем и лечу за семь тысяч верст, чтобы познакомиться в столице с творениями местного гения, - тоном полного согласия отвечает Вероника, вздыхает и поднимается со стула:
- Ну ладно, мальчики. Водка выпита, пора вам отсюда убираться. Сейчас уйдет последний автобус. Денег на такси у вас, конечно, нет. Уматывайте.
- Я тебя, дуру, люблю, - взмахивает руками Балакин. - А ты!
- Полюбишь в другое время.
- Я тебя семнадцать лет люблю, а ты - что ты понимаешь?
- Балакин! Мне в восемь утра надо быть в аэропорту. А после вас квартиру всю ночь мыть. Ложитесь или убирайтесь.
- Я все равно разведусь. Я у тебя остаюсь. Навсегда.
- Зачем ты мне нужен? И с чего ты вдруг разводишься?
- Ты - моя несбывшаяся мечта! - с пафосом произносит Балакин.
Не в тон ему, буднично, Вероника спрашивает:
- Так ты разводишься из-за того, что я с тобой за эти годы не переспала ни разу?
- Да!! - орет Балакин.
- Опомнись, Балакин, - прежним тоном говорит Вероника, - трое детей. Давай я тебе отдамся разок, только быстренько, а то у меня дел много, и ты меня разлюбишь.
- Дура! - взвизгивает Балакин. - Идиотка!
Балакин подскакивает, хватает пальто, вылетает из квартиры, громыхнув дверью, но тут же возвращается, целует Веронике руку, говорит "прости" и уходит.
Приятель Балакина, флегматичный, все сидит за столом.
- Слушай, - устало говорит Вероника. - Ты либо катись вслед за ним, либо укладывайся, и чтоб я о тебе до утра не вспомнила. Если начнешь хождение по квартире...
- Да ты сама не выдержишь, - широко улыбается приятель Балакина.
Вероника чувствует, как боль подступает к висам и начинает их жечь. Все-таки, при большом желании любого можно довести до убийства.
- Если ты только выйдешь из кухни... Мне осталось спать пять часов.
- Сыграем в карты? - с готовностью откликается приятель Балакина.
- Тебе Балакин не рассказывал, как я вышвыриваю из своей квартиры? Может быть, сам уйдешь?
- Ладно. Пожалуй, я пойду. - Он медленно одевается.
Вероника оглядывает комнату: пепел, окурки, следы грязных ног, словно взвод побывал на постое.
Приятель Балакина поднимает с пола пустую бутылку, выливает в нее водку из Вероникиной рюмки, тщательно вытряхивает капли из своей рюмки и рюмки Балакина, затыкает горлышко бутылки грязной бумажкой, аккуратно ставит бутылку в портфель.
- Ну, я пошел?
- Уматывай. - Вероника с наслаждением закрывает дверь. Таких гостей Балакин еще не приводил. С кем он заявится в следующий раз?
Она приносит таз с водой и моет пол. Желтый пол, чистый и мокрый, кажется наполненным солнечным светом, и этот свет успокаивает Веронику, словно, смывая грязь с пола, вода очищает и ее душу, и в ее душу возвращаются и покой и, свет.
