Николай Наседкин - Город Баранов

Михеич (посопев, хлопает ладонью по толстомясой ляжке). Чего ж, хозяин - барин. Тем паче, я Валерке намерен квартирёшку твою подарить, а у неё аккурат в июне, шешнадцатого, день рождения-то. Годится.

Он топает в прихожую, возвращается со своей кожаной потёртой сумкой-кошельком, усаживается вновь на табурет, вынимает запечатанную пачку 500-рублёвок, поплевав на заскорузлые пальцы, принимается отсчитывать новенькие купюры, придерживая сумку локтем. Отслюнявив двадцать восемь радужных бумажек, глядит на Вадима.

Михеич. У тебя сдача-то будет?.. Скоко это?.. Пять рублей?..

Вадим. Нет.

Михеич. Ну, нет так нет - при окончательном расчёте учтём-приплюсуем. Считай-ка, а потом и расписочку нарисуешь. (Ухмыляется-шутит) Пользуйся, парень, моей добротой - без прoцентов даю.

Вадим принимает кучу дензнаков, деловито пересчитывает на матрасе, демонстративно просматривает две-три на свет, одну даже пробует на вшивость-фальшивость мокрым пальцем. Михеич в это время выпивает ещё. Вадим суёт капиталы под матрас, карябает, подложив под листок бумаги его барсетку, расписку, провожает "гостя" к выходу. Уже закрывая за ним дверь, предупреждает:

Вадим. Надеюсь в эти два месяца вас не видеть, не встречать. Знаю присматривать будете, но в гости больше не пущу - и не стучитесь. Кстати, и замки завтра сменю.

Михеич не успевает ничего хрюкнуть в ответ, как Вадим захлопывает дверь. Стоит секунд 15, глубоко задумавшись, машинально потирая горло и морщась. Потом быстро шагает в комнату, решительно хватает за горло бутылку с остатками водки, относит на кухню, выливает в раковину, вытряхивает всё до капли.

Вадим. Травись ты ею сам, Карл Маркс вонючий! (Идёт в комнату, присаживается к телефону, стучит нетерпеливо по кнопкам, дождавшись контакта, говорит с придыханием) Митя!.. Алло!

Голос Шилова. Это ты, Вадя? Ты где запропал-то?..

Вадим (всё так же тихо). Потом, потом! Митя, ТВОЕЙ нет рядом?..

Голос Шилова. Нет, слава Богу, нет!

Вадим (уже не приглушая голос). Тогда, Митя, спасай меня! Сегодня же моё рождение. Забыл? Сорок мне, Митя, сорок! Тугрики есть, навалом. Митя, друг, лети ко мне!..

Голос Шилова (восторженно). Какой разговор! Уже лечу!

Вадим. Всё, жду! (Кладёт трубку, смотрит на себя в зеркало, проводит пальцами по щетине, подглазным мешкам, шепчет-бормочет) Да-а-а, сорок... Доплёлся? Докатился? (Смотрит-всматривается ещё секунд десять) Э-э-эх,  гадина ты гадина!.. Всё! Чёрт меня побери - всё! Так, ПАРЕНЬ, жить нельзя... ТАК! ЖИТЬ! НЕЛЬЗЯ! (Включает машинально, по привычке телевизор)

Телевизор. ...Чечни. В результате теракта погибло четырнадцать человек, тридцать два получили ранения. Очередной террористический акт совершён сегодня утром в Тель-Авиве...

Вадим (с ожесточением). Одно и то же!.. (Идёт в ванную, слышно, как он там умывается-плещется, чистит зубы. Возвращается в комнату, вырубает телевизор, нашаривает под матрасом клочок газеты, сверяясь с ним, снова настукивает-набирает номер на телефоне.) Алло! Здравствуйте! Скажите, это клуб трезвости "Оптималист"?

Мужской голос. Да, это "Оптималист". Что вас интересует?

Вадим. Будьте добры: когда у вас следующий набор и сколько всё это стоит?

Мужской голос. Следующие занятия начинаются у нас в среду, семнадцатого, в шесть часов вечера. Родственников мы приглашаем накануне, во вторник, также к восемнадцати ноль-ноль. Курс на сегодняшний день стоит тысячу восемьсот...

Вадим (невольно). Ого!

Мужской голос (поспешно). Это только кажется, что много. Подумайте, что такое каких-то тысячу восемьсот рублей - это всего полтора ящика водки... Вы, что, в месяц не выпиваете ящик водки? Бутылку в день? К слову, за кодирование больше берут...

Вадим. Да, да, я понял!

Мужской голос. Вы родственник или?..

Вадим. Нет, я не родственник, я сам... алкаш... Стопроцентный и со стажем!.. Значит, в среду? Семнадцатого? Спасибо! (Кладёт трубку) Ну вот, хорошо хоть грoши есть... Да и опохмелюсь напоследок по-царски, по-королевски - в самый наипоследний раз...

Стук в дверь - явно условный: три удара коротких, три длинных, три коротких.

Вадим (бросаясь в нетерпении к дверям). Ага, вот и Митя! Наконец-то!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Митя слегка запыхался. Он в берете набекрень, куртчонке и потёртых вельветовых джинсах. Пальцы в красках.

Шилов. Привет, Вадя! У тебя, правда, день рождения? Ты ж вроде никогда особо не отмечал?

Вадим. Ну, сегодня случай как раз особый - рубеж, можно сказать... Да я и не отмечаю: с тобой, Митя, вдвоём и посидим, помянем моё прошлое. Тем паче, мы с тобой уж, поди, с Нового года не видались... Извини, если оторвал от работы. Как там у тебя дела с "Гибелью России"?.. Впрочем, стоп! Чего это мы насухую говорим-то? Есть у тебя сумка?

Шилов (хлопает по карману). Пакет есть.

Вадим. Вот деньги, Митя - тысчонки, думаю, хватит?

Шилов. Ни хрена себе! Ты чё, банк грабанул?

Вадим. В  "Русское лото" выиграл. Закупай, Митя, на всю катушку. Не вздумай дешевить - сегодня праздник!

Шилов. Это я мигом! Не дрейф, Вадя, натюрморт нарисую на все сто... Вернее - тыщу!

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Вадим закрывает за Шиловым дверь и не успевает толком отойти, как раздаётся дробный стук. Вадим ждёт. Стук повторяется - слабенький, но настойчивый и длительный. Вадим вздыхает, идёт к двери, смотрит коротко в глазок, открывает. За дверью - Валерия.

Валерия (с неуверенной размытой улыбкой). Можно? Я на минуту...

Вадим (бурчит). Ну, раз на минуту - проходи. (Пропустив Валерию, выглядывает на площадку, запирает дверь) Что это вы сегодня поодиночке приходить вздумали?

Валерия (горестно). Так ОН уже был, был у вас?

Вадим. Кто - он? Михеич был, а Волос ваш, поди, ещё сны похмельные досматривает. Попозже, видно, припрётся - раз пошла такая катавасия... (Пауза) Ну, здравствуй, коль пришла, проходи в горницу.

Валерия расстёгивает лёгкий плащик, но не снимает, проходит в комнату, пристраивается на табурет, оправляет короткую пышную юбку. Колготки её прозрачные, донельзя выставленные, её полная грудь в щедром вырезе цветастой кофточки (лифчика на ней явно нет) тревожат взгляд Вадима. Он опускается на свой матрас, снимает очки, протирает полой свитера, вновь напяливает на нос.

Вадим (пытаясь говорит строго). Ну, так какое у тебя дело?

Валерия (упорно смотрит на свои розовые коленки). Я... я, Вадим Николаевич, предупредить вас хотела... Не берите больше денег у Ивана Михеевича...

Вадим. Почему же? Я деньги люблю, у меня их нет, а Михеич - человек добрый, щедрый, МЕЦЕНАТ. Почему бы и не одалживаться у него?

Валерия (почти шепчет). Не надо... Это очень опасно...

Вадим. Скажи, тебе нравится моя квартира?

Валерия (с недоумением смотрит на Вадима, вокруг). Грязно очень, запущено, обои тусклые...

Вадим. Ну, грязь, обои - дело не вечное. А так, вообще - ты хотела бы здесь жить?

Валерия (поражённо). С вами?!

Вадим. Почему со мной? Можно и без меня. Просто жить и всё.

Валерия (жалобно, по-детски). Я вам правду говорю, Иван Михеевич шутить не  любит. Он очень... сильный человек. Не берите у него деньги...

Вадим. Валерия, забываю всё спросить: тебя родители как в детстве звали - Валерой?

Валерия (улыбается светло). Нет - Валей... Это мне отец имя придумал, в честь кумира своего - Валерия Ободзинского, а потом и сам не рад был. Валей называли - и он, и мама.

Вадим. Да-а, Валерий Ободзинский был певец что надо! А вот с Михеичем, Валя, мы между собой сами разберёмся - не встревай. И вообще, зачем и почему ты с НИМ? Вы что - ВМЕСТЕ живёте?

Валерия (смотрит упорно вниз). Нет, не вместе... Я одна в домике живу, в Пригородном...

Вадим (всё злее, надрывнее). Но ты ЖИВЁШЬ с ним, спишь?

Валерия. Он... он меня выкупил... Меня в карты проиграли, а он выкупил... Пятьдесят тысяч заплатил - ещё в прошлом году... Большие деньги...

Вадим (брезгливо). Не хочу, не хочу, не желаю знать никаких подробностей!.. Скажи только, а что тебе от меня-то надо - а?  Ну, чего ты вот сейчас припёрлась? Я хочу, я желаю (всё выше поднимает голос), чтобы вы все оставили меня в покое! Все! До единого!..

Валерия (смотрит исподлобья и вдруг выдаёт).

Как много может человек,

Когда он полюбил

Любить и жить хоть целый век,

Казалось, хватит сил...

(Вадим теряет дар речи, олигофренно пучит на гостью глаза. Валерия шарит в сумочке, вынимает журнал "Наш современник") Вот только что увидела в библиотеке...

Вадим. Ты ходишь в библиотеку?!.. Впрочем, ладно!.. Дай-ка! Дай! (Выхватывает из её рук журнал, лихорадочно листает, смотрит-вглядывается, шевеля губами. Задумчиво, как бы про себя признаётся) Когда-то, на заре пресловутой туманной юности, в Сибири ещё, я мечтал об этом, я говорил себе: вот напечататься в толстом столичном журнале и - умереть!.. Да-а-а, сбылась мечта идиота! В сорок лет... (Со смешком) И про напечататься, и про умереть...

Валерия (горячо). Мне очень, очень, Вадим Николаевич, ваши стихи понравились. Сейчас всё больше заумь какую-то печатают, белиберду - даже без рифм, без смысла... А такие стихи, как у вас, я очень люблю. Я и не знала, что вы - поэт...