Затем он заснул, а когда проснулся, дочки рядом не было.
- Сестра, а где девочка здесь лежала?
- А что вы интересуетесь?
- Я ее отец, вот что. Где она?
- Ее повезли на операцию, не волнуйтесь и не вставайте. Вам нельзя.
- А что с ней?
- Не знаю.
- Милая девушка, позовите доктора!
- Все заняты.
Рядом стонал старик, за стеной кто-то, похоже, что молодой врач, видимо, проделывал какие-то манипуляции со старухой и переговаривался с ней как с деревенской дурочкой, громко и шутливо:
- Ну... Бабуля, супа хочешь? (пауза) Какого супу хочешь?
- Мм, - мычала старуха каким-то нечеловеческим, жестяным голосом.
- Хочешь грибного супу? (пауза) С грибами хочешь? Ела с грибами суп?
Вдруг старуха ответила своим жестяным басом:
- Грибы... с рогами.
- Ну молодец, - крикнул врач.
Отец лежал и беспокоился, где-то делают операцию его девочке, где-то сидит ополоумевшая от горя жена, рядом дергается теща... Его посмотрел молодой врач, опять сделали укол, наступил сон.
Вечером он тихо встал, и, как был, босой, в одной рубахе, пошел вон. Добрался до лестницы незамеченным и пошел вниз по холодным ступеням, как привидение. Спустился до подвального коридора, пошел по стрелке, на которой было написано "отделение патанатомии".
Тут его окликнул какой-то тип в белом халате:
- Больной, вы что тут?
- Я из морга, - вдруг ответил отец, - я заблудился.
- Как это из морга?
- Я вышел, но там остались мои документы. Я вернулся, но где это?
- Ничего не понимаю, - сказал этот белый халат, взял его под руку и повел по коридору. А потом все-таки спросил: - Вы что, встали?
- Я оживел, никого не было, пошел, а потом решил все же вернуться, чтобы зафиксировали.
- Чудно, - ответил провожатый.
Они пришли в морг, но там их встретил матом фельдшер. Отец выслушал все его возражения и спросил:
- И дочь моя здесь, она должна была поступить после операции.
Он назвал фамилию.
- Да нету, нету ее! Все мозги проели! Утром искали! Нет ее! Всех тут раком поставили! Этот еще психбольной! Из дурдома сбежал, что ли? Откуда он?
- Там, в переходе между корпусами, пасся, - ответил белый халат.
- Да вызывай ты охрану, - опять заматерился фельдшер.
- Дайте мне позвонить домой, - попросил отец. -Я вспомнил, я в реанимации лежал на третьем этаже. Память отшибло, я после взрыва на Варшавке сюда попал.
Тут белые халаты замолчали. Взрыв на Варшавке произошел сутки назад. Его, дрожащего, босого, отвели к столу, где стоял телефон.
Жена взяла трубку и тут же стала рыдать:
- Ты! Ты! Где ты бродишь! Ее труп увезли, мы не знаем куда! А ты шляешься! И ни копейки в доме! Даже на такси не могли найти! Ты забрал, да?
- Я, я был без сознания, попал в больницу в реанимацию...
- Где, в какую?
- В той же, где была она...
- А где она? Где? - выла жена.
- Я не знаю, я сам не знаю. Я совсем раздетый, привези мне все. Стою тут в морге босиком. Это какой номер больницы?
- А что тебя туда понесло, ничего не понимаю, - продолжала рыдать жена.
Он дал трубку белому халату. Тот спокойно, как ни в чем не бывало, сообщил адрес и повесил трубку.
Фельдшер принес ему халат и какие-то стоптанные, корявые тапки, пожалел, видимо, живого человека, и отправил к посту охраны.
Туда приехали жена и теща с распухшими, похожими старыми лицами, одели его, обули, обняли, наконец выслушали, счастливо плача, и все вместе стали ждать на диванчике, потому что им сказали, что их девочке сделали операцию и она в реанимации и что положение средней тяжести.
Через две недели она уже начала ходить, отец водил ее гулять по коридорам и все время повторял, что она была жива после взрыва, это просто шок, шок. Никто не заметил, а ему сразу стало ясно.
Правда, он молчал насчет того сырого человеческого сердца, которое ему пришлось съесть, чтобы его не съела она. Но ведь то же было во сне, а во сне не считается...
