Василий Шукшин - Ваня, ты как здесь

- Ну?

- Все.

- А они недовольны, что тебе придется некоторое время у них жить.

- А что тут такого, я никак не пойму? Ну, пожил бы пару недель...

- Нет, вот они такие люди, что недовольны. Прямо не говорят, а недовольны, видно. Как тут быть?

- Я бы спросил: "Вам што, не глянется, што я пока поживу у вас?"

- А они: "Да нет, Иван, что ты! Пожалуйста, располагайся!" А сами недовольны, ты это прекрасно понимаешь. Как быть?

- Не знаю. А как там написано? - Пронька кивнул на сценарий.

- Да тут... иначе. Ну, а притвориться бы ты смог? Ну-ка давай попробуем? Они плохие люди, черт с ними, но тебе действительно негде жить. Не ехать же обратно в деревню. Давай с самого начала. Помни только... Зазвонил телефон. Режиссер взял трубку.

- Ну... ну... Да почему?! Я же говорил!.. Я показывал, какие! А, черт!.. Сейчас спущусь. Иду. Проня, подожди пять минут. Там у нас путаница вышла...

- Не слушаются? - поинтересовался Пронька.

- Кого? Меня?

- Но.

Режиссер засмеялся.

- Да нет, ничего... Я скоро. - Режиссер вышел.. Пронька закурил.

Вбежала красивая женщина с портфелем. На ходу спросила:

- Ну, как у вас?

- Никак.

- Что?

- Не выходит. Там другой написан.

- Режиссер просил подождать?

- Ага.

- Значит, подождите. - Женщина порылась в стопке сценариев, взяла один... - Может, вам сценарий пока дать почитать? Почитайте пока. Вот тут закладочка - ваш эпизод.

Она сунула Проньке сценарий, а само с другим убежала. И никакого у нес интересы к Проньке больше не было. И вообще Проньке стило почему-то тоскливо. Представилось, как приедет завтра утром к станции битком набитый поезд, как побегут все через площадь - занимать места в автобусах... А его не будет там, и он не заорет весело на бегу: "Давай бабка, кочегарь, а то на буфере поедешь!" И не мелькнут потом среди деревьев первые избы его деревни. Не пахнет кизячным дымом... Не встретит мать на пороге привычным: "Приехал. Как она там?" И не ответит он, как привык отвечать: "Все в порядке". - "Ну, слава богу".

Он положил сценарий на стол, взял толстый цветной карандаш и на чистом листке бумаги крупно написал:

"Не выйдет у нас.

Прокопий Лагутин".

И ушел.