- Дело в том, - рассказывал он, - что человеку положено жить сто пятьдесят лет. Спрашивается, почему же он шестьдесят, от силы семьдесят - и протянул ноги? Микробы! Они, сволочи, укорачивают век человеку. Пролезают в организм, и, как только он чуток ослабнет, они берут верх,
Вдвоем с сыном часами сидели они у микроскопа, исследовали. Рассматривали каплю воды из колодца, из питьевого ведра... Когда шел дождик, рассматривали дождевую капельку. Еще отец посылал сына взять для пробы воды из лужицы... И там этих беленьких кишмя кишело.
- Твою мать-то, што делают!.. Ну вот как с имя бороться? - У Андрея опускались руки. - Наступил человек в лужу, пришел домой, наследил... Тут же прошел и ребенок босыми ногами - и пожалуйста, подцепил. А какой там организьм у ребенка!
- Поэтому всегда надо вытирать ноги, - заметил сын. - А ты не вытираешь.
- Не в этом дело. Их надо научиться прямо в луже уничтожать. А то - я вытру, знаю теперь, а Сенька вон Маров... докажи ему: как шлепал, дурак, так и впредь будет.
Рассматривали также капельку пота, для чего сынишка до изнеможения бегал по улице, потом отец ложечкой соскреб у него со лба влагу - получили капельку, склонились к микроскопу...
- Есть! - Андрей с досадой ударил себя кулаком по колену. - Иди проживи сто пятьдесят лет!.. В коже и то есть.
- Давай опробуем кровь? - предложил сын. Отец уколол себе палец иголкой, выдавил ярко-красную ягодку крови, стряхнул на зеркальце... Склонился к трубке и застонал.
- Хана, сынок, - в кровь пролезли! - Андрей Ерин распрямился, удивленно посмотрел вокруг. - Та-ак. А ведь знают, паразиты, лучше меня знают - и молчат!
- Кто? - не понял сын.
- Ученые. У их микроскопы-то получше нашего - все видят. И молчат. Не хотят расстраивать народ. А чего бы не сказать? Может, все вместе-то и придумали бы, как их уничтожить. Нет, сговорились и молчат. Волнение, мол, начнется.
Андрей Ерин сел на табуретку, закурил.
- От какой мелкой твари гибнут люди! - Вид у Андрея был убитый.
Сын смотрел в микроскоп.
- Друг за дружкой гоняются! Эти маленько другие... Кругленькие.
- Все они - кругленькие, длинненькие - все на одну масть. Матери не говори пока, што мы у меня их в крове видели.
- Давай у меня посмотрим?
Отец внимательно поглядел на сына... И любопытство и страх отразились в глазах у Ерина-старшего. Руки его, натруженные за много лет - большие, пропахшие смольем, - чуть дрожали на коленях.
- Не надо. Может, хоть у маленьких-то... Эх, вы! - Андрей встал, пнул со зла табуретку. - Вшей, клопов, личинок всяких - это научились выводить, а тут каких-то... меньше же гниды самой маленькой - и ничего сделать не можете! Где же ваша ученая степень?!
- Вшу видно, а этих... Как ты их?
Отец долго думал.
- Скипидаром?.. Не возьмет. Водка-то небось покрепче... я ж пью, а вон видел, што делается в крове-то!
- Водка в кровь, что ли, поступает?
- А куда же? С чего же дуреет человек?
Как-то Андрей принес с работы длинную тонкую иглу... Умылся, подмигнул сыну, и они ушли в горницу.
- Давай попробуем... Наточил проволочку - может, сумеем наколоть парочку.
Кончик проволочки был тонкий-тонкий - прямо волосок.
Андрей долго ширял этим кончиком в капельку воды. Пыхтел... Вспотел даже.
- Разбегаются, заразы... Нет, толстая, не наколоть. Надо тоньше, а тоньше уже нельзя - не сделать. Ладно, счас поужинаем, попробуем их током... Я батарейку прихватил: два проводка подведем и законтачим. Посмотрим, как тогда будут...
И тут-то во время ужина нанесло неурочного: зашел Сергей Куликов, который работал вместе с Андреем в "Заготзерне". По случаю субботы Сергей был под хмельком, потому, наверно, и забрел к Андрею - просто так.
В последнее время Андрею было не до выпивок, и он с удивлением обнаружил, что брезгует пьяными. Очень уж они глупо ведут себя и говорят всякие несуразные слова.
- Садись с нами, - без всякого желания пригласил Андрей.
- Зачем? Мы вот тут... Нам што? Нам - в уголку!..
"Ну чего вот сдуру сиротой казанской прикинулся?"
- Как хочешь.
- Дай микробов посмотреть.
Андрей встревожился.
- Каких микробов? Иди проспись, Серега... Никаких у меня микробов нету.
- Чего ты скрываешь-то? Оружию, што ли, прячешь? Научное дело... Мне мой парнишка все уши прожужжал: дядя Андрей всех микробов хочет уничтожить... Андрей!.. - Сергей стукнул себя в грудь кулаком, устремил свирепый взгляд на "ученого". - Золотой памятник отольем!.. На весь мир прославим! А я с тобой рядом работал!.. Андрюха!
Зое Ериной, хоть она тоже не выносила пьяных, тем не менее лестно было, что по селу говорят про ее мужа - ученый. Скорей по привычке поворчать при случае, чем из истинного чувства, она заметила:
- Не могли уж чего-нибудь другое присудить? А то - микроскоп. Свихнется теперь мужик - ночи не спит. Што бы - пылесос какой-нибудь присудить... А то пропылесосить, и нечем, не соберемся никак купить.
- Кого присудить? - не понял Сергей.
Андрей Ерин похолодел.
- Да премию-то вон выдали... Микроскоп-то этот...
Андрей хотел было как-нибудь - глазами - дать понять Сергею, что... но куда там! Тот уставился на Зою как баран.
- Какую премию?
- Ну премию-то вам давали!
- Кому?
Зоя посмотрела на мужа, на Сергея...
- Вам премию выдавали?
- Жди, выдадут они премию! Догонют да ишо раз выдадут. Премию...
- А Андрею вон микроскоп выдали... за ударную работу... - Голос супруги Ериной упал до жути - она все поняла.
- Они выдадут! - разорялся в углу пьяный Сергей. - Я в прошлом месяце на сто тридцать процентов нарядов назакрывал... так? Вон Андрей не даст соврать.
Все рухнуло в один миг и страшно устремилось вниз, в пропасть.
Андрей встал... Взял Сергея за шкирку и вывел из избы. Во дворе стукнул его разок по затылку, потом спросил:
- У тебя три рубля есть? До получки...
- Есть... Ты за што меня ударил?
- Пошли в лавку. Кикимора ты болотная!.. Какого хрена пьяный болтаешься по дворам?.. Эх-х... Чурка ты с глазами.
В эту ночь Андрей Ерин ночевал у Сергея. Напились они с ним до соплей. Пропили свои деньги, у кого-то еще занимали до получки.
Только на другой день, к обеду, заявился Андрей домой... Жены не было.
- Где она? - спросил сынишку.
- В город поехала, в эту... как ее... в комиссионку. Андрей сел к столу, склонился на руки. Долго сидел так.
- Ругалась?
- Нет. Так, маленько. Сколько пропил?
- Двенадцать рублей. Ах, Петька... сынок... - Андрей Ерин, не поднимая головы, горько сморщился, заскрипел зубами. - Разве же в этом дело?! Не поймешь ты по малости своей... не поймешь...
- Понимаю: она продаст его.
- Продаст. Да... Шубки надо. Ну ладно - шубки, ладно. Ничего... Надо, конечно...
