на последнем приеме начиркал ей этот же список. Вспомнила и цену чека.
Тем временем маленькая женщина вернулась к окошку с довольным видом и собранным аппаратом.
— Уж не знаю на сколько, но пока работает, — улыбнулась она снизу вверх монахине, настойчиво протискиваясь на свое место у окошка кассы.
Монахиня бросила невозмутимый взгляд на нее и аппарат.
— А-а, эти… Не долго.
На лице женщины отразилось недоумение, но тут же озарилось добродушием, и она улыбнулась во весь рот:
— Сколько Бог даст, столько и проработает! Потом, Бог даст здоровье и работу, новый купим!
В очереди кто-то нервно зевнул.
— Бромкамфоры нет! — возвестила аптекарша всех присутствующих, возвращаясь к окошку. — Можно заменить на другой препарат, если хотите. Часто вот берут…
— Заварите валерьянки с пустырником! — перебила аптекаршу маленькая женщина. — Тот же эффект и почти бесплатно. И витамин Е возьмите отечественный, в капсулах — он дешевле и принимать удобнее!
«Точно!» — согласилась про себя Светлана, еще раз вспомнив сумму того чека и наблюдая на лице монахини ход борьбы внутренних чувств. Той явно хотелось растереть эту маленькую суетливую женщину с ее правдой в мелкий порошок. В порошок бромкамфоры, которого не оказалось в аптеке.
Быстро собрав свои лекарства в пакет, монахиня направилась к выходу, бросив напоследок холодный взгляд на маленькую женщину, сосредоточенно пытавшуюся вытянуть через окошко кассы застрявшую там коробку от аппарата.
— Этой бромкамфора не нужна! — услышала Светлана за спиной и обернулась.
Стоящая сзади женщина смущенно улыбнулась и кивнула, для большей понятности, в сторону женщины у окошка.
— Она сама как бромкамфора, — отозвался мужчина, стоявший перед Светланой. — Я слышал, что ее солдатам в армии в кисель добавляли…
— Ты за себя говори, — вступил в разговор еще один мужской голос позади Светланы.
Она снова обернулась. Здоровенный мужик с припухшим лицом внимательно следил за борьбой маленькой женщины с большой коробкой и улыбался. Маленькие морщинки вокруг глаз белыми лучиками выделялись на загорелом лице и освещали его теплотой. — Бромкамфора… — проворчал он себе под нос и решительно направился на помощь маленькой женщине.
«Вот и живи монашкой!» — неожиданно снова всплыл в памяти утренний конфликт на работе.
Светлана наблюдала, как суетятся люди у окошка, но мысли были о другом. Может дело совсем не в ее правоте? Ведь другие ее коллеги не стали оспаривать ценность того недотепы. Ну и хвалила бы она его сколько душе угодно — замуж же за него ее никто не тащил… Может быть дело в ее осанке? В ее взгляде? Ведь что-то же раздражает других в ее одиночестве?
Светлана наблюдала за тем, как большой мужчина сосредоточенно помогает маленькой смешной женщине упаковывать аппарат и укладывать его в третьей авоське. И как он горд собой. И как остальные с улыбками на лицах включены в этот процесс, советами и жестами стараясь помочь компактнее разместить все вещи в сумках и собрать из трех две — чтобы нести было удобнее. Никто уже не помнил, что всего лишь минуту назад хотел растерзать ее за неловкость и несообразительность. Что же случилось в головах и в сердцах всех этих людей всего лишь за минуту? Почему из объекта раздражения она вдруг стала объектом, которому все хотят помочь и улыбнуться?
Светлану осенило: ведь можно же жить одной в квартире и при этом быть вместе с людьми! Слышать, о чем они говорят или не говорят. Видеть, когда им нужна помощь. Чувствовать, когда нужна поддержка. Как те улыбчивые и предупредительные монахини из монастырской пекарни, где она по четвергам берет вкусные булочки в шоколадной помадке. Которые каким-то образом всегда знают кому и как улыбнуться.
