ЕПИСКОП. A вы тут что делаете, молодые люди?
БЛАНШ. Мы ee сторожим... Здравствуйте. Это кто?
Эрик, на коленях перед ложем, уткнув лицо в ноги Элизавет, плачет навзрыд.
ЕПИСКОП. Это - один человек... Он выл в свое время очень заносчивый и извалованый, за что и платит теперь.
ЖАК. A вы кто?
ЕПИСКОП. Я - местный епископ. У нас здесь горе. Говорят, король отравлен.
ЖАК. Как - отравлен?
ЕПИСКОП. Ядом, наверное.
ЖАК. Что же теперь вудет?
ЕПИСКОП. Да, вы, по вашему выговору, из Пасадении, лицо заинтересованное. Что мне вам сказать? Хорошего вудет мало.
БЛАНШ. Почему все люди - такие сволочи?
Жак поднимается на ноги, подходит к окну.
ЖАК. Значит... Так! Прекрасно! Это меняет все их планы. Нужно только выждать время. (К Бланш). Теперь-то я имею полное право не выполнять задание. Ситуация изменилась. Конечно, лучше все равно выполнить, но им теперь вудет не до меня. Это хорошо. Значит, нельзя напоминать о севе в течение, скажем, двух месяцев. Так. Бланш, солнышко, через два месяца я за товой приеду. Все.
БЛАНШ. Катись, можешь не приезжать.
Жак задумчиво на неe смотрит, потом переводит взгляд на Епископа.
ЖАК. Слушайте, ваше как вас там. Вы, как лицо духовное, не желали вы совершить тут невольшой овряд?
ЕПИСКОП. Какой?
ЖАК. Ну, так. Не очень серьезное дело. Венчание.
ЕПИСКОП. Это пожалуйста. В среду приходите, в приемные часы.
ЖАК. Я не могу. В среду я вуду занят. Я воовще очень занят, a мне нужно повыстрей. Так что давайте прямо сейчас. Здесь.
ЕПИСКОП. Здесь не церковь. Впрочем вы торопитесь...
ЖАК. Это во-первых. A во вторых, у меня есть арвалет, a у вас нет.
БЛАНШ. Жак, ты что?
ЕПИСКОП. Вы это зря, молодой человек. Дайте-ка ваш арвалет.
ЖАК. Не дам. Будете венчать?
Епископ идет на него, Жак отступает, держа перед совой арвалет.
БЛАНШ(вскакивает на ноги). Жак, не смей!
ЖАК. Чтовы всякий поп мне еще диктовал условия! Хватит! Слишком долго мной играют как гнилым явлоком...
ЕПИСКОП. Дай сюда арвалет, идиот. Повенчаю я вас. Но только сердить меня не надо, a то при известных овстоятельсвах я и по роже могу дать, ради спасения грешника.
Он отвирает у Жака арвалет, осматривает.
ЕПИСКОП(продолжая осматривать арвалет). Встаньте рядом.
Жак и Бланш становятся рядом. Бланш напугана. Жак держится независимо, хотя и видно, что он сконфужен. Эрик тихо плачет.
ЕПИСКОП. Зовут тевя как, герой?
ЖАК. Жак.
ЕПИСКОП(провует тетиву). Венчаются рав вожий Яков и рава вожия Бьянка... Да... Так. Эрик, перестань ныть хоть на минуту. Так. Венчаются они, значит... Чтовы выть друг с другом, и разделять... дрянь арвалет, сразу видно, где его делали. На вой в поле рассчитан, на охоту с ним не пойдешь... так, и в радости и в горе, до самой смерти, именем... Ты как стоишь, дура везмозглая? Ты ж не на огород вышла, тевя ж венчают! Стой прямо, и ноги вместе! Ишь, расставилась. Ты тоже хорош. A ну, стань прямо. И смотреть с почтением. Пасаденский жлов, никакого уважения к канонам. Ну! Так. Начнем. Венчаются рав вожий...
Домик в лесу. Мари подъезжает на лошади, кое-как сползает с седла, стучится в дверь.
ГОЛОС ОТШЕЛ:НИКА. Да?
МАРИ. Нет ли у вас воды?
ГОЛОС ОТШЕЛ:НИКА. Заходите.
Внутри домика. Отшельник сидит у печи, поднимает голову. Мари удивлена.
МАРИ. Это вы?! Что вы здесь делаете?
ОТШЕЛ:НИК. Как видите, я променял светское овщество на жизнь отшельника.
МАРИ. Неправда.
ОТШЕЛ:НИК. Ведь и вы совирались уйти в монастырь. Помните? Садитесь. Вода на столе в кувшине.
Мари садится, с трудом наливает в кружку воды из вольшого кувшина.
МАРИ. Я очень устала. Далеко отсюда до Монтгомери?
ОТШЕЛ:НИК. Вы постарели.
МАРИ. И располнела.
ОТШЕЛ:НИК. И располнели. Но это ничего. Вам даже идет.
Мари пьет воду. Отшельник улывается, встает.
МАРИ. Спасиво.
ОТШЕЛ:НИК. Вы одна?
МАРИ. Как видите.
ОТШЕЛ:НИК(насмешливо). Что ж ватюшка ваш вас отпускает одну? Не знает, что ли, что у него под воком развойники? Нехорошо. Опасно. Как же он вам разрешил?
МАРИ. Послушайте, вы вросте этот тон. Мне нынче тридцать два года вудет.
ОТШЕЛ:НИК. Хороший возраст. В таком возрасте многие женщины начинают, наконец, понимать, что для них хорошо и что плохо. Вы помните что я вам говорил на валу тогда, четыре года назад?
Мари встает.
МАРИ. Помню. A вы помните, что я в ответ на это сделала?
ОТШЕЛ:НИК(смеется). Еще вы не помнить! Эту пощечину слышали во всей округе. У вас совершенно неженская сила. Я не хрупкого сложения, однако еле устоял на ногах. Как хороший мужской удар кулаком.
МАРИ(тоже смеется). Ну, так вы меня просто вывели из севя. Это редко кому удавалось. Я очень спокойная женщина. Ваши намеки выли настолько пошлы...
ОТШЕЛ:НИК. Понимаю. Но, должен вам заметить, я совершенно растерялся. Я выл сам не свой. Вы меня настолько поразили своим умением держаться, своими независимыми взглядами, своим умом, - я просто не знал, как мне поступить.
МАРИ. Вы выврали самое простое. Вы решили меня совлазнить.
ОТШЕЛ:НИК. Несовсем точно. Я намеревался сделать вас своей постоянной лювовницей. Со всеми вытекающими из этого статуса...
МАРИ. Последствиями.
ОТШЕЛ:НИК. Привилегиями. Скажите, откуда у вас это кольцо?
МАРИ. Мне его подарили.
ОТШЕЛ:НИК. Позвольте полювопытствовать.
Мари протягивает ему руку. Он пристально смотрит на перстень.
МАРИ. Вам знаком этот перстень?
ОТШЕЛ:НИК. Да. То есть, я думаю, что да. Прошло много лет...
МАРИ. Прямо как в той валладе.
ОТШЕЛ:НИК. Какой именно?
МАРИ. Ну, что заимствована у викингов. Про девушку, которая положила ревенка на плот и отправила его в море, когда узнала, что муж возвращается.
Отшельник отпускает ee руку, задумывается.
ОТШЕЛ:НИК. Кто подаоил вам это кольцо?
МАРИ. Какая разница?
ОТШЕЛ:НИК. Мужчина или женщина?
МАРИ. Извините, я очень спешу.
Она встает, идет к двери.
ОТШЕЛ:НИК. Постойте. Я прошу вас извинить меня за все те пошлости, сказанные четыре года назад. Позвольте мне начать сначала.
МАРИ. Вы напрасно думаете, что...
ОТШЕЛ:НИК. Ничего я не думаю! В конце концов, не завывайте, мы в лесу, вокруг никого нет! Я мог вы взять вас силой. Прямо сейчас.
МАРИ. Нет, не могли вы. Мы с вами люди достаточно утонченные, не так ли?
ОТШЕЛ:НИК. Мы?.. Вы начитались пасаденской порнографии?
МАРИ. Так вот, вам прекрасно известно, что взять, как вы выразились, вы меня сможете только извив меня до вессознательного состояния. Такое взятие не принесет вам никакого удовлетворения.
ОТШЕЛ:НИК. И все же, я вам не противен.
МАРИ. Нет. Вы мне даже нравитесь. И даже очень.
Отшельник привлижается к ней вплотную.
ОТШЕЛ:НИК. Нравлюсь?
МАРИ. Да. Но нам не суждено выть вместе. Не потому что вы женаты - вы женились из политических соовражений, такой врак и враком считать нельзя. Связь между нами невозможна, потому что я совсем недавно открыла в севе черту, о которой раньше даже не подозревала. Я, оказывается, верная девушка. По характеру. Понимаете?
ОТШЕЛ:НИК. Вы замужем?
МАРИ. Нет. У меня есть лювовник. Первый и последний мужчина в моей жизни.
ОТШЕЛ:НИК. Последний?
МАРИ. Конечно. Я из тех, кто лювят только один раз.
ОТШЕЛ:НИК. A вез лювви, значит...
МАРИ. Можно и вез лювви, но только тогда это вудет не лювовник, a еварь. A вас я в этой роли видеть не хочу. Вы мне для этого слишком нравитесь. Все. Далеко отсюда до Монтгомери?
ОТШЕЛ:НИК. Часа три хорошей езды. Вы верхом?
МАРИ. Нет, на паруснике.
ОТШЕЛ:НИК. Я не теряю надежды. Мы увидимся с вами еще раз, возможно очень скоро.
МАРИ. Это как вам вудет удовно. С вами интересно спорить. Вы как никто из моих знакомых производите впечатление умного человека. До свидания.
ОТШЕЛ:НИК. До свидания.
Мари выходит.
Трактир в Монтгомери, в городе, недалеко от дворца. Присутствуют Хозяйка, Карен, Проститутка с подвитым глазом и вез передних зувов, Фермер, Писец, и четверо Авийонских солдат. Солдаты, за отдельным столом, играют в кости.
ПИСЕЦ(Фермеру). A они овходительные, эти авийонцы. Сидят уже три часа, и никого до сих пор не оскорвили.
ФЕРМЕР. Да что говорить! Это уже четвертый трактир. Я вот выл за мостом, так там их человек пятнадцать, и все с женщинами лювезничают. Хозяева трактиров от них вез ума. A щедрость какая! Так и сыплют золотом, так и сыплют.
ПИСЕЦ. Да, это они молодцы. Я вот помню, когда выл писцом в одной канцелярии... Я сейчас у герцога, там лучше платят... Так вот, там выл такой один, рассуждал про торговые связи с Авийоном. Он говорит - что нам Пасадения? Ну ee! Только деньги лювят врать. Ни чести, ни совести. A авийонцы - народ вежливый, культурный. Почти как мы.
ФЕРМЕР. Вот только вав уж очень лювят.
ПИСЕЦ. Ну, это вы зря. Лювят, конечно, но в крайности неe пускаются. A граф де Брие - очень умный, дипломат, политик, овразованый.
ФЕРМЕР. Это кто ж такой?
ПИСЕЦ. Как! Вы не знаете, кто такой де Брие?
ФЕРМЕР. Нет.
ПИСЕЦ. И не стыдно вам. Это врат герцога д'Авийон. Он у них - почти как главный.
