передовой статье «Дня» (День. 1861. 3 дек. № 9) говорилось о том, что успешное решение важных практических задач пореформенного общественного развития — «вопроса о земских повинностях, об областном управлении, о судопроизводстве и о прочих преобразованиях, необходимость в которых так уже гласно заявлена», — по-настоящему возможно лишь после решения проблемы массового и добровольного перехода дворян в земство. К этим декларациям «Дня» редакция «Времени» относилась скептически. В статье «Рассказы H. В. Успенского» И. С. Аксаков сравнивался с «господином, который поклялся не прикасаться к воде, пока не выучится плавать». «„День“ <…> серьезно уверяет, — не без сарказма отмечалось в статье, — что в настоящую минуту мы, русские, не можем приступить ни к каким внутренним и самым необходимейшим для нас реформам, пока, дескать, помещики и дворяне все сами собою, совершенно и безусловно не перейдут в земство (№ 9-й „Дня“). Идея о переходе в земство великолепнейшая и плодотворнейшая. Но жди пока это случится само собою» (Время. 1861. № 12. Отд. II. С. 176).
…сказал такое живое и дельное слово — вопросе дворянском… — Подразумевается позиция «Дня» по вопросу о путях упорядочения новых экономических отношений между крестьянством и дворянством после 19 февраля 1861 г. Согласно положению о крестьянской реформе, за отходящую к ним землю крестьяне обязаны были в течение нескольких лет выплачивать своим бывшим владельцам денежный выкуп. Однако они зачастую не соглашались подписывать «уставные грамоты», регламентировавшие такие отношения между ними и помещиками. Как и большинство дворян, И. С. Аксаков считал, что отказ помещика от выкупа за землю означал бы его разорение. Вместе с тем он настойчиво доказывал, что и строптивость «освобожденных» крестьян естественна, так как в их сознании понятие о барщине и оброке неразрывно связано с крепостным состоянием, уже отмененным. Пореформенные «недоразумения» между крестьянами и помещиками И. С. Аксаков предлагал разрешить способом, рекомендуемым в пространной статье Д. Ф. Самарина «Уставная грамота», печатавшейся в нескольких номерах газеты «День». Опираясь на знание «народного быта» и народной психологии, на присущее народу, по его мнению, уважение к высшей власти, Д. Ф. Самарин уверял, что крестьяне охотно пойдут на уплату выкупа в форме государственной подати, взимаемой правительственными чиновниками. Полученную сумму правительство отдаст помещикам и таким образом претензии конфликтующих сторон будут удовлетворены. В случае же ежегодной недоимки в размере 4 или 5 миллионов рублей Д. Ф. Самарин советовал помещикам проявлять гуманность, свойственную просвещенным людям, и не настаивать на взыскании этой недоимки в последующие годы (День. 1861. 25 ноября. № 7. С. 2–5).
…о цензе, широко им понятом… — В статье «Москва. 23 декабря» Аксаков доказывал, что одинаково вредны как высокий, так и низкий поземельный цензы, назначаемые для вступления в высшее сословие. В первом случае это привело бы, по его мнению, к созданию замкнутой привилегированной касты наподобие западноевропейской поземельной аристократии, к которой большинство народа будет испытывать «неприязненное» чувство и служить «опорою всякому враждебному для меньшинства действию». Низкий же ценз сыграл бы роль развращающей приманки, вытягивающей из народа «лучшие его соки», которые в иной среде лишатся своей «органической производительности». Низкий ценз, полагал Аксаков, мог бы создать в России «нечто вроде польской шляхты — вредной общественной стихии, не имеющей ни той силы, какую дает аристократическое начало, ни силы, сознаваемой в себе массою простого народа, с которой разделяет шляхту ложный принцип превосходства» и т. п. Заключая свою статью славянофильским прогнозом идеального общественного устройства России, в котором будут мирно сосуществовать равноправные стихии личного и общинного землевладения, и предостерегая от попыток искусственного создания, в том числе с помощью ценза, всякого рода привилегий и «соблазнов», Аксаков утверждал: «В этом отношении должна быть предоставлена полнейшая свобода самой жизни; но это не свобода, если, например, для общины, для ее развития, затворив крепко все двери, вы оставите отворенною только одну — выход из общины в сословие личных землевладельцев…» (День. 1861. 5 дек. № 11).
Он поднял в интересах русской народности и польский вопрос… — В течение второй половины 1861 г. славянофильский «День» вел полемику с Чернышевским. Последний в статье «Национальная бестактность» (Современник. 1861. № 7) упрекал львовскую газету «Слово» за разжигание национальной розни между русинами и поляками, вредной для обоих народов, коренные интересы которых совпадают. Чернышевский разъяснял, что определяющей особенностью общественно-политической жизни Галиции является, как и в любом другом уголке земного шара, борьба сословий, а не народностей, и что все ее население равно испытывает гнет самодержавия. Статья Чернышевского вызвала возражения В. Ламанского и П. Лавровского (День. 1861. № 2–5), доказывавших, что и в XIX веке поляки высокомерно третируют русинов, малороссов и русских как племена низшие по развитию и так же, как их предки, мечтают о расширении своих границ до Днепра (включая Киев и Киевскую область) и Смоленска. «Не в одних русских видах, но для блага всего славянства обязаны мы соблюдать целость и единство русской земли», — писал В. Ламанский, делая отсюда вывод о необходимости бороться с угрозой этому единству со стороны Польши (День. 1861. 21 окт. № 2. С. 17).
Итоги полемики в «Дне» подвел И. С. Аксаков, высказавший ряд соображений по польскому вопросу, которые — в той или иной мере — были близки позиции журнала братьев Достоевских. Аксаков писал, что Россия «менее всех неправа в разделе и уничтожении Польши, но, как страна нравственная, тяжелее всех чувствует то, что было неправого в этом деле». Передовая Аксакова заканчивалась выражением надежд на будущее примирение России и Польши и призывала к всеславянскому единению. «Мы убеждены, что рано или поздно последует теснейшее и полнейшее, искреннее соединение славянской Польши с славянскою же Россией, что к тому ведет непреложный ход истории, — но не лучше ли, ввиду такого неизбежного исторического решения, предупредить все, что грозит нам бедой, враждой и раздором, добровольно, сознательно покоясь взаимно в исторических грехах своих, соединиться вместе братским, тесным союзом против общих врагов — наших и всего славянства?» (День. 1861. 18 ноября. № 6. С. 3, 4).
«Все ложь, все фальшь — все внутреннее развитие, вся жизнь общества, как проказой, заражены ею (то есть ложью)». — Неточная цитата из передовой статьи И. С. Аксакова «Москва. 14-го октября» (День. 1861. 15 окт. № 1), которую Достоевский уже цитировал раньше в статье «Последние литературные явления. Газета „День“» (наст, том. С. 147). За ту же мысль о фальши во «всем» критиковал Аксакова Чернышевский в статье «Народная бестолковость» (Современник. 1861. № 10; ср.: Чернышевский H.
