16
…„будущий двигатель“… — „Двигателями“ прогресса в радикальной публицистике 1860-х годов именовались передовые деятели, революционеры.
— 101. Когда в час веселый откроешь ты губки — Хочу целовать, целовать, целовать! — Имеется в виду романс М. И. Глинки на слова А. Мицкевича (в переводе С. Голицына). Перевод этот был опубликован в альманахе „Новоселье“ (СПб., 1834. Ч. 2). Достоевский слышал пение Глинки на литературно-музыкальном вечере у С. Ф. Дурова и А. И. Пальма 21 апреля 1849 г. Об этом вечере см.: Глинка М. Записки. Л., 1953. С. 207–208. А. Г. Достоевская вспоминала: „Федор Михайлович несколько раз рассказывал при мне о том поразительном впечатлении, которое произвел на него этот романс в исполнении самого Глинки, которого он встретил в молодости“ (см.: Гроссман Л. П. Семинарий по Достоевскому. С. 64).
„Великие мысли происходят не столько от великого ума, сколько от великого чувства-с“… — перефразированный афоризм французского моралиста Л. Вовенарга (1715–1747) (см.: Вовенарг Люк де Клапье де. Введение в познание человеческого разума. Фрагменты. Критические замечания. Размышления и максимы. Л., 1988. С. 168).
Сюркуп (франц. surcoupe) — термин карточной игры; здесь: привлечь к ответственности, арестовать.
…„у Кобыльникова живот болит“, — помните у Щедрина? — См. выше, с. 701.
— 119. Припадки эти — „еще тарелочку-с“. — Описание припадка Вельчанинова совпадает с записью Достоевского от 4 сентября 1869 г.: „Припадок в Дрездене. Очень скоро после припадка, еще в постели, мучительное, буквально невыносимое давление в груди. Чувствуется, что можно умереть от него. Прошло от припарок (сухих, гретые тарелки и полотенца с горячей золой) в полчаса“ (XXVII, 100).
Квазимодо — персонаж романа В. Гюго „Собор Парижской богоматери“ (1830), имя которого стало нарицательным для обозначения урода (ср. с. 126–127: „Только у такого Квазимодо и могла зародиться мысль о «воскресении в новую жизнь» — посредством невинности мадемуазель Захлебининой!“). В последнем случае Достоевский, возможно, пародирует основную мысль собственного предисловия к публикации перевода „Собора Парижской богоматери“ (1862), где говорилось, что, основная мысль всего искусства девятнадцатого столетия" — „восстановление погибшего человека“ (XX, 28).
Моветон (франц. mauvais ton) — невоспитанный человек.
…в наш век в России не знаешь, кого уважать. — Аналогичную мысль высказывает Коля Иволгин в романе „Идиот“ (см.: наст, изд Т. 6. С. 138).
…в вагоне одной из вновь открывшихся наших железных дорог. — Железная дорога от Кременчуга до Одессы была построена в 1865–1869 гг.
Благочинный — лицо православной церкви, осуществлявшее надзор за деятельностью определенных церковных приходов.
…он прожил в свою жизнь три состояния — Теперь у него, разумеется, ни копейки… — А. С. Долинин высказал предположение, что биография Версилова в этом, как и в некоторых других отношениях, сходна с биографией Петра Яковлевича Чаадаева (1794–1856), материалы о котором Достоевский мог почерпнуть из воспоминаний М. Жихарева „Петр Яковлевич Чаадаев“ (см.: Долинин А. С. Последние романы Достоевского. М.; Л., 1963. С. 120–121). В частности, Жихарев писал, что Чаадаев растратил три богатых наследства и в конце жизни едва ли не впал в нужду (Вестн. Европы. 1871. № 9. С. 10–11).
Подобный мотив в биографии героя встречается у Достоевского и раньше. Герой повести „Вечный муж“ Вельчанинов в свою жизнь промотал два состояния, „из которых каждое было значительное“ (см. С. 9.).
Начетчик — знаток и толкователь богословских книг.
…только что прочел „Антона Горемыку“ и „Полиньку Сакс“… — „Антон Горемыка“ — повесть Д. В. Григоровича (1822–1899), впервые напечатанная в „Современнике“ (1847. № 6). „Полинька Сакс“ — повесть А. В. Дружинина (1824–1864), которая появилась также в „Современнике“ (1847. № 12). „Антон Горемыка“ посвящен тяжелой жизни крепостного крестьянина; повесть Дружинина, проникнутая идеями Жорж Санд, ставила вопрос о правах женщин. Обе повести были высоко оценены Белинским в статье „Взгляд на русскую литературу 1847 года“. Белинский писал о первой повести: „Несмотря на то, что внешняя сторона рассказа вся вертится на пропаже мужицкой лошаденки; несмотря на то, что Антон — мужик простой, вовсе не из бойких и хитрых, он лицо трагическое, в полном значении этого слова. Это повесть трогательная, по прочтении которой в голову невольно теснятся мысли грустные и важные“. И там же критик замечал о повести Дружинина: „Многое в этой повести отзывается незрелостью мысли, преувеличением, лицо Сакса немножко идеально; несмотря на то, в повести так много истины, так много душевной теплоты и верного сознательного понимания действительности, так много таланта, и в таланте так много самобытности, что повесть тотчас же обратила на себя общее внимание. Особенно хорошо в ней выдержан характер героини повести, — видно, что автор хорошо знает русскую женщину“ (Белинский В. Г. Полн. собр. соч. М., 1956. Т. 10. С. 347). В письме Боткину от 2–6 декабря 1847 г. критик так характеризовал „Полиньку Сакс“: „Эта повесть мне очень понравилась. Герой чересчур идеализирован и уж слишком напоминает сандовского Жака, есть положения довольно натянутые, местами пахнет мелодрамою, всё юно и незрело, — и, несмотря на то, хорошо, дельно, да еще как!“. В том же письме о повести Григоровича сказано: „Ни одна русская повесть не производила на меня такого страшного, гнетущего, мучительного, удушающего впечатления: читая ее, мне казалось, что я в конюшне, где благонамеренный помещик порет в истязает целую вотчину — законное наследие его благородных предков“ (там же. Т. 12. С. 444, 445). Таким образом, по замыслу автора, Версилов в молодости как либеральный дворянин- „западник“ 1840-х годов до некоторой степени, подобно всему своему поколению, был воспитан на идеях Белинского.
…хотя тогдашнего портрета ее, который где-то есть, я не видал. — В главе седьмой третьей части говорится о том, что Аркадий увидел сделанный за границей портрет своей молодой матери в кабинете Версилова. См. с. 587.
…сделала она не помня себя, то есть не в том смысле, как уверяют теперь адвокаты про своих убийц и воров… — Достоевский не раз писал об огромном количестве оправдательных приговоров, которые выносили суды присяжных заведомым преступникам, и большую долю ответственности за это возлагал на адвокатов, заботившихся, по мнению писателя, не столько об установлении истины, сколько о поддержании своего престижа. Ср., например, очерк „Среда“ из „Дневника писателя“ за 1873 г.
…жили — в переулке, в Семеновском полку. — Район Петербурга между р. Фонтанкой, Обводным каналом и тогдашним Обуховским (теперь Московским) проспектом, где находились казармы Семеновского полка.
Бонмо (франц. bon mot) — острое, умное слово.
Они сзади себе открыто фру-фру подкладывают, чтоб показать, что бельфам; открыто! — Фру-фру — здесь то же, что турнюр (франц. tournure) — модная в 70-80-х годах XIX в. принадлежность женского платья в виде подушечки, подкладывавшейся под платье сзади ниже талии для придания фигуре пышности. Фру-фру (франц. froufrou) — шелест (шелкового платья); Аркадий употребляет это выражение иносказательно. Бельфам (франц. belle — прелестная, femme — женщина) — здесь: соблазнительная женщина. Ср. рассуждения Аркадия о модах с разговором двух губернских дам в „Мертвых душах“ Гоголя: „Юбка вся собирается вокруг, как бывало в старину фижмы, даже сзади немножко подкладывают ваты, чтобы была совершенная бельфам“ (Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. М., 1951. Т. 6. С. 181).
У меня был в прежнем пансионишке, у Тушара, еще до гимназии, один товарищ, Ламберт. — В воспоминания Аркадия Долгорукого о своих детских годах в Москве Достоевский внес автобиографические элементы, перешедшие в роман из „Жития великого грешника“ (наст. изд. Т. 10). Имя содержателя пансиона Тушара восходит к Сушарду, принявшему фамилию Драшусова. В московском пансионе Н. И. Драшусова Достоевский был приходящим учеником. (См.: Достоевский А. М. Воспоминания. Л., 1930. С. 65; Федоров Г. А. Драшусовы и „пансионишко Тушара“ //Лит. газ. 1974. 17 июля. № 29). Ламберт, первоначально появляющийся в „Житии великого грешника“ как соученик героя-мальчика, толкающий его на дурной путь (см. подробнее: IX, 519–520), по-видимому, также восходит к реальному прототипу. Среди учеников московского пансиона Л. И. Чермака, который посещал Достоевский в 1834–1837 гг., числился „Ламберт Евгений, иностранец“. См.: Федоров Г. А. Пансион Л. И. Чермака в 1834–1837 гг. // Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1974. Вып. 1. С. 248.
