сердечком. Беловолосый и покрытый белым пухом альбинос, без парика, самый высокий из всех, стоит на лестнице и напевает. Лирический баритон. С другой стороны улицы ему отвечает бас-буффо.
Из книги Блауманна:
Загадка философского камня. Меня зовут Элия Лаэлия Криспис. Я не мужчина и не женщина, не девушка и не юноша, не старуха и не старик, не развратница и не девственник. Я не страдаю ни от голода, ни от жажды, ни от сладости, ни от ядов, живу не на небесах и не на земле, но везде. Я не ведаю ни печали, ни веселья, ни слез, ни смеха. Не знаю, что такое холод и что жара, я не дерево и не камень. Угадай, кто я?
Ты только посмотри на себя, кричит бас-буффо. Бас стоит на противоположной стороне улицы. С ним кучка реднеков [11], все с пивом в руках. Они освистывают лирического баритона и его компанию, гогочут. Бас-буффо надрывается от смеха. Его зад обтягивают джинсы, пуговицы на кричащей рубашке расстегнуты, открывая мохнатую шерсть на животе. Беловолосый и покрытый белым пухом альбинос грациозно поворачивается в его сторону и отвечает: — На себя посмотри. — Ну, ты, позор Америки, реагирует буффо. В той же степени, что и ты, — затыкает его дылда-альбинос на высоких каблуках. Коренастый и упертый подходит ближе. Толпа смеется, толпа его ободряет, толпа чует кровь. Ты вообще что такое, — говорит буффо, протягивая руку к промежности альбиноса, — покажи, что у тебя есть. Альбинос приседает и взвизгивает, команда буффо ревет от смеха. Через мгновение альбинос выпрямляется во весь рост и смотрит на буффо сверху вниз. Элегантно взмахивает рукой над его головой. — Никогда, никогда я бы не хотел быть… вот этим. — Наступает полная тишина. Оно унижено и опасно. Он не может быть оно, но именно оно стоит сейчас перед буффо. — Ты педик, — говорит буффо, — вот ты кто. — Я не педик, — отвечает оно, угадай, кто я. — Покажи яйца, — говорит бас. Он оскорблен, никто не смеется, пока он говорит с этим, среднего рода. С этой гнусью, от которой человеку становится дурно. — Ты, проклятый ублюдок, — восклицает бас и бьет альбиноса кулаком в лицо. Стая париков, вереща, разбегается во все стороны. Высокий альбинос тоже пытается убежать, но буффо проворно ставит ему подножку. Пинает ботинком, который с тупым звуком врезается в тело. Толпа раздвигается, по улице движется процессия. С балконов сыплются пластмассовые золотые монеты и цветы. Беловолосое существо ползает по краю тротуара. Подвязки порваны, на лице кровавая каша. Толпа устремляется за парадом.
Из книги Блауманна:
Жестокость средневекового правосудия была не болезненным извращением, а тупым, животным наслаждением. Ярмарочным удовольствием. Массы становились жертвами меланхолической болезни, которая черпала удовольствие в чужих страданиях. Жители города Монса выкупили разбойника, чтобы наслаждаться его четвертованием. При этом они одновременно вздыхали и смеялись больше, чем при воскрешении какого-нибудь святого тела. В течение долгого времени люди не могли насытиться сценами пыток, и поэтому они часто откладывали экзекуцию, хотя приговоренные сами просили о ней.
7
Он стоит на крыше дома, того, с черепичной крышей и зелеными балконами на углу Филипп-стрит и Роял-стрит. На самом краю, и нет больше сил лететь. Его тянет вниз, он вот-вот упадет. По экрану бежит текст, по экрану 666-битного компьютера бежит текст: formatus de spurcissimo spermate, conceptus и pruritu carnis, образован из нечистого семени, зачат в зуде телесном. У меня он есть, этот зуд, Фред, — произносит он, — это начало меланхолической болезни. Меланхолическое вещество, самое грязное семя, из которого человек зачат, из спермы, из эякулята, из совокупления тел. Дурная кровь, потные тела внизу в толпе, бесплодная секреция тел внизу, в комнатах под крышей, бессмысленное спаривание. И гигантский беснующийся фаллос внизу, на улице, он бросается на людей, набухает, поднимается и извергает белесую жидкость, обдающей город. Меланхолическое вещество, извергающееся из набрякших членов и вытекающее из всех обессиленных тел на насквозь мокрых простынях Французского квартала, в подъездах домов, возле стен, в плоть, в рот… Весь Французский квартал состоит на службе только у spurcissimo spermate, липкого, размазанного по животам, грудям, по черным и белым лицам, поверх масок и уродств, семени. Меланхолическое вещество, это меланхолическое вещество, которое этой ночью изливается через окна сверкающих жилищ и грязных лачуг, через дыры без окон, через двери, через коридоры и темные подъезды, стекает по улицам и заливает рынок у реки, вещество, которое пересекает берега Миссисипи и, минуя набережную, вливается в бурую воду, в желтую воду, в ее медленные грязные волны, так что она пенится, а вспененная становится липкой, вязкой как слизь и прилипает к бокам лодок, которые больше не могут передвигаться, облепленные месивом фекалий, полным spurcissimo spermate, вода и вещество, в котором плавают эмбрионы, принесенные каналами, эмбрионы белых и чернокожих, затерянные в волнах, устремившихся вниз по течению к океанскому заливу и там стекающих в кишки земли, в адскую реку.
Он поскальзывается, цепляется за черепицу на крыше, хватается за желоб, повисает, срывается и падает, снова падает, и снова по экрану пробегает текст, который он пытается повторить и выкрикнуть, но не может разомкнуть губ, элохим, элохим.
Pie Pelicane, Iesu Domine.
Me immundum munda tuo sanguine,
Cuius una stilla salv um facere
Totum mundum quit ab omni scellere.
Иисус любимый, Пеликан благой,
Ты меня очисти Кровью пресвятой.
Этой крови капля может мир омыть
От греха и кары, от духовной тьмы [12].
Текст исчезает. Наблюдатель продолжает падать.
8
Его разбудила тишина. Вдруг вокруг ни звука. Тромбоны умолкли. Ему даже показалось, что он слышит пение птиц где-то возле окна. Первый утренний луч пробивался сквозь грязные окна. Он почувствовал, что коснулся локтем чего-то мягкого. Рядом, свернувшись клубком, покрытое до пояса простыней, лежало черное женское тело. Она лежала, повернувшись в другую сторону, рядом с его локтем оказалась ее задница. Он взял ее за плечо и потряс. Она медленно повернулась, открыла глаза и зажмурилась от утреннего света. Молодое лицо с курчавыми волосами над высоким черным лбом.
«Что ты здесь делаешь?»
Женщина поднялась на локтях и посмотрела на него.
«Что я здесь делаю? Я здесь сплю».
Она села на кровати и обулась.
«Сплю рядом с абсолютно пьяным человеком, который всю ночь кричит и разговаривает во сне».
«Спишь?»
«Да, сплю. Хотя ты предлагал мне кое-что еще».
