Федор Достоевский - Том 7. Бесы

39

С. 25...великую идею — вытащат к таким же дуракам, как и сами, на улицу…; с. 31 «…идея, попавшая на улицу»… — Близкие слова Достоевский уже однажды употребил по адресу «мелкоплавающих» обличителей, «хлебных свистунов» в статьях 1863–1864 гг. «Необходимое литературное объяснение по поводу разных хлебных и нехлебных вопросов» и „Опять «Молодое перо»“. Он писал: «Вы бездарно волочили великую мысль по улице…» (XX, 50–58, 83–97 и примеч. к ним) В 1876 г., говоря о «фанфаронах либерализма», Достоевский отмечал, что «в большинстве это все-таки была лишь грубая масса мелких безбожников и крупных бесстыдников». «И чего тогда не говорилось и не утверждалось, — продолжает он, — какие нередко мерзости выставлялись за честь и доблесть. В сущности это была грубая улица, и честная идея попала на улицу» («Дневник писателя» за 1876 г. — XXII, 101) Ср. со словами Писарева из статьи «Реалисты» (1864) о том, что «великая идея, господствовавшая деспотически над умами мировых гениев, становится милою безделкою, которую приятно поставить на письменный стол, в виде <…> будуарного украшения» (см… Писарев Д. И. Соч.: В 4 т. М., 1956. Т. 3. С. 63, 64).

С. 27...чуть не афинские вечера… — «Афинские вечера» — возможно, что это выражение, ставшее нарицательным для обозначения оргий, пошло от названия позднеантичной книги Авла Гелия (Aulus Gelius) «Афинские ночи», представляющей собою собрание материалов по разнообразным отраслям знания и построенной в форме диалогов. Степан Трофимович употребляет здесь это выражение в его первоначальном смысле: вечерней беседы, изящных, утонченных разговоров. Ср., например, со словами из «Деяний апостолов»: «Афиняне же все и живущие у них иностранцы в том только и проводили время, что говорили или слушали что-нибудь новое». Строки эти в принадлежавшем Достоевскому Евангелии (ГБЛ, ф. 93, оп. 1, 5в, ед. хр. 1) отчеркнуты и отмечены знаком NB. Не исключено, однако, что в этих строках содержится намек на «афинские вечера», проводившиеся у А. В. Дружинина. П. Д. Боборыкин позднее вспоминал: „…я от него (Д. В. Григоровича. — Ред.) слыхал бесконечные рассказы о тех «афинских вечерах», которые «заказывал» Дружинин <…> Вообще надо сказать правду (и ничего обсахаривать и приукрашивать я не намерен): та компания, что собиралась у Дружинина, т. е. самые выдающиеся литераторы 50 и 60-х годов, имела старинную барскую наклонность к скабрезным анекдотам, стихам, рассказам…“ (Боборыкин П. Д. Воспоминания: В 2 т. М., 1965. Т. 1. С. 196–197).

С. 27..dans le pays de Makar et de ses veaux… — Выражение «куда Макар телят не гонял», переиначенное Степаном Трофимовичем на французский лад, здесь употреблено для обозначения административно-полицейских репрессий. Именно в таком смысле оно постоянно фигурирует в сатире M. E. Салтыкова-Щедрина.

С. 32. «Друг мой, до сих пор я только любил тебя — отправились за город, в рощу, кушать чай вместе с знакомыми. — Достоевский пародирует в этих словах Виргинского излюбленное обращение друг к другу героев и сюжетные ситуации третьей части романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?». Иронически названное в романе «древнеримским изречением» выражение «до сих пор я только любил тебя, теперь уважаю» на самом деле восходит к роману Чернышевского. Впрочем, оно могло иметь и еще один (может быть, устный) источник. Известно, что Бенкендорф в ответ на отказ актера Каратыгина вставить в водевиль патриотические куплеты сказал ему: «До сих пор я вас любил, как человека талантливого, а теперь уважаю, как человека честного» (см.: Лемке М. К. Николаевские жандармы и литература 1826–1855 гг. 2-е изд. Пб., 1909. С. 64; см. также: VI, 280).

С. 33...ссыльного ксендза Слоньцевского — принимали по принципу, но потом и принимать не стали. — По первоначальным планам Слоньцевский, пострадавший в результате подавления польского восстания 1863 г., занимал в романе более значительное место. В его пользу должно было состояться «подписное чтение», на котором Гр<ановский> „читал об «Отелло»“, идя тем самым «на гражданский подвиг». Во время этого чтения разыгрывался скандал, ксендз оказывался «побитым» — «вышла история», приведшая к аресту Гр<ановского> (XI, 142, 149, 198–200, 217, 231, 283).

С. 33...обменяться за вином известного сорта веселенькими мыслями — о «русском боге» в особенности… — В этой фразе иронически перечислен круг тем, характерных для разговоров в либеральном обществе 1860-х годов. А. В. Никитенко писал, выражая тогдашние умонастроения своей среды: «Но характер народа, его политическое и нравственное значение или назначение — кому они известны? <…> Русский дух, русская интеллигенция, русская народность — что это такое, как не слова, не общие места в наших суждениях, хотя в действительности это великие, многозначительные сущности?» (см.: Никитенко А. В. Дневник: В 3 т. Л., 1956. Т. 3. С. 67–68). Известное стихотворение П. А. Вяземского (1792–1878) «Русский бог» (1828) было опубликовано в «Полярной звезде» на 1856 г. (кн. 2. С. 41). См. о нем также в «Колоколе» от 1 июля 1857 г., л. 10. Ср. стихотворение H. M. Карамзина «Илья Муромец».

С. 34. Великий день девятнадцатого февраля мы встретили восторженно и задолго еще начали осушать в честь его тосты. — Вероятно, в этих словах содержится намек на обеды, подобные тому, который московские литераторы устроили 28 декабря 1857 г. по случаю опубликования 20 ноября рескрипта Александра II виленскому, ковенскому и гродненскому генерал-губернатору Назимову. Этот рескрипт явился первым официальным правительственным актом, связанным с подготовкой крестьянской реформы 1861 г. Речи, произнесенные на обеде, были напечатаны в «Русском вестнике» (1857. Декабрь. Кн. 2) (см. также: Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Соч. М.; Л. 1968. Т. 15. С. 299–300, 304).

С. 34…известные, хотя несколько неестественные стихи — Идут мужики и несут топоры… — Цитируемые Достоевским строчки восходят к анонимному стихотворению «Фантазия», опубликованному в «Полярной звезде» на 1861 г. (кн. 6. С. 198–199). Соответствующие строки звучат так:

Заканчивается стихотворение словами:

С. 34. …черкнул указательным пальцем вокруг своей шеи — стал вдруг проситься у Варвары Петровны за границу… — О том, что весь этот эпизод представляет язвительный выпад против Тургенева, свидетельствует набросок в записной тетради 1875–1876 гг., в котором за строками «Идут мужики…» следует фраза, обращенная непосредственно к Тургеневу: «Вы выпродали имение и выбрались за границу, тотчас же как вообразили, что что-то страшное будет» (XXIV, 74). Ср. также со словами из письма Белинского к Гоголю о том, что правительство «хорошо знает, что делают помещики со своими крестьянами и сколько последние режут первых» — Белинский В. Г. Полн. собр. соч… В 13 т. M, 1956. Т. 10. С. 213.

С. 35...несколько замечательных мыслей о характере русского человека вообще и русского мужичка в особенности. — Тургенев был автором записки «Несколько замечаний о русском хозяйстве и о русском крестьянстве» (1842) (см: Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Соч. Т. 1. С. 459–472). Несмотря на то что она не была опубликована, не исключена возможность, что Достоевский мог знать о ней от общих петербургских знакомых. Заглавие другой, неосуществленной статьи Тургенева «Несколько мыслей о современном значении и призвании русского дворянства», объявление о которой появилось в «Русском вестнике» (1859. Янв. Кн. 2. «Современная летопись». С. 190), также созвучно темам рассуждений Степана Трофимовича. Ср. также с «рассуждением» Фомы Опискина «о значении и свойстве русского мужика и о том, как надо с ним обращаться» (III, 130, 514).

С. 35...целый отдел литературы, несколько лет сряду, носился с ними… — Степан Трофимович выступает в данном случае как сторонник эстетики «чистого искусства» и полемизирует тем самым г Белинским, который в статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» призывал писателей изображать мужика, страдающего от «несчастных обстоятельств жизни» «А разве мужик — не человек?» — спрашивал он (см… Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. M., 1956. Т. 10. С. 300). О крепостном крестьянине в 1850-1860-х годах писали А. И. Герцен («Кто виноват?», «Сорока-воровка», «Доктор Крупов»), Н. А. Некрасов («Тройка», «В дороге», «Огородник», «Родина», «Псовая охота»), Д. В. Григорович («Деревня», «Антон Горемыка»), И. С. Тургенев. M. E. Салтыков-Щедрин подчеркивал, что «Записки охотника» «положили начало целой литературе, имеющей своим объектом народ и его нужды» (см.: Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч.: В 20 т. М., 1970. Т. 9. С. 459). В то же время у ряда литераторов-эпигонов эта же тема звучала очень поверхностно. О них Добролюбов писал в рецензии «Повести и рассказы С. Т. Славутинского» (см.: Добролюбов Н. А. Собр. соч.: В 9 т. М.; Л., 1963. Т. 6. С. 50–51).