260
С. 464…со всеми онерами… — Онёры (от франц. honneur) — почести, знаки уважения.
С. 469. Вся эта ночь с своими почти нелепыми событиями… — Для изображения общей атмосферы и отдельных черт бала (таких как состав публики, всеобщий беспорядок, канкан во время танцев, присутствие квартального и т. д.) Достоевскому мог послужить описанный в «Голосе» (в обозрении «Московская жизнь») бал «в пользу инвалидов». Это описание могло привлечь внимание писателя и своим заголовком: «Скандальный бал в собрании», и весьма характерным началом: «Я никак не мог ожидать, — пишет корреспондент, — что все это предприятие окончится весьма крупным скандалом». Само же описание скандала следует ниже: «Наконец бал состоялся, и толпа народа всякого звания наполнила залу благородного собрания <…> Шум, крик, гвалт поднялись общие: вдруг напор публики на кассу, зазвенели стекла во входных дверях, а сам распорядитель бала чуть-чуть не попал в число инвалидов, о которых так нераспорядительно заботился». И далее: „Свечи были вставлены и начались танцы; человек тридцать мужчин составили кадриль, и начался самый отчаянный, наглый канкан, не терпимый ни в каком публичном месте. Крики, шум, табачный дым — все это превратило залу благородного собрания в какую-то преисподнюю некогда знаменитого своими необузданными ариями «Крыма». Г. Андреев появился после опять, окруженный полициею, но публика забыла о нем и продолжала забавляться…“ (Голос. 1869. 1 (13) января. № 1).
С. 473. Наконец началась и «кадриль литературы». — Достоевский, для которого было насущной необходимостью прочитывать все основные русские газеты, не мог не оставить без внимания «литературную кадриль», описанную в фельетоне газеты «С. Пб. ведомости» «Семейный праздник русских журналов» (1861. 7 мая. № 100). В фельетоне фигурировал журнал «Время» с его редактором «в костюме Сатурна», потряхивавшим косою; упоминался и близкий в это время Достоевскому «Светоч», а также почти вся современная петербургская журналистика. Действовали здесь и вечно узнаваемые маски вроде Чернолюба, Добролюба, Чернокнижникова (А. В. Дружинина), Нового поэта (И. И. Панаева). Кадриль заканчивалась шумной распрей, готовой перейти в скандал. Обращает внимание и некоторая близость интонационного строя фельетона с «кадрилью литературы» в «Бесах». Еще об одной «литературной кадрили», проходившей в 1869 г. в залах Дворянского собрания, писал С. Панов. Все участники этой кадрили были „загримированы и одеты с намеками на то или другое направление наличных московских и петербургских газет. <…> условлено было во время исполнения кадрили временами переходить с спокойных танцев на более или менее смелый канкан, причем из особой «наблюдательной ложи» раздавался звонок, музыка внезапно умолкала, и виновый приглашался к барьеру «наблюдательной ложи», где ему объявлялось «первое предостережение». Ежели тот же танцор или танцорка вновь нарушали законы маскарадного благочиния, им, при той же обстановке, давалось «второе предостережение», затем третье, а за ним уже следовало торжественное изгнание виновного из состава кадрили и из танцевальной залы.
Такого нарушителя порядка брали под руки и под звуки марша выводили из залы, что знаменовало собою прекращение литературной деятельности или «закрытие» газеты“ (см.: Соколова А. И. Комический случай с П. И. Чайковским // Ист. вестн. 1910. № 2. С. 559–560)
С. 474...один пожилой господин — и вот эта-то охриплость голоса и должна была означать одну из известных газет — Имеются в виду А. А. Краевский и его газета «Голос», выходившая в Петербурге с 1863 по 1883 г. Об отношении Достоевского к Краевскому и его газете см. в статье В. В. Виноградова «Достоевский и А. А. Краевский» (см.: Достоевский и его время. Л., 1971. С. 17–32).
С. 474. «Честная русская мысль» — распечатанное письмо из-за границы… — Подразумевается журнал «Дело», выходивший в Петербурге с 1866 по 1888 г. По предположению Ф. И. Евнина, слова «в кандалах» могут означать как намек на жестокие репрессии правительства по отношению к виднейшим сотрудникам журнала (Н. В. Шелгунову, П. H Ткачеву), так и намек на то, что «Дело» не было освобождено от предварительной цензуры и после выхода в 1865 г. новых «правил печати». Во фразе же «распечатанное письмо из-за границы» исследователь видит намек на связи «Дела» с русской революционной эмиграцией (Достоевский Ф. М. Собр. соч.: В 10 т. М., 1957. Т. 7. С. 755). Возможно также, что подразумеваются частные случаи перлюстрации писем журнальных корреспондентов. Об одном из таких случаев писал В. С. Курочкин в «Искре» (1862. № 32. 24 авг. С. 427).
С. 475...непетербургское, но грозное издание… — В этих словах содержится очевидный для современников намек на реакционно-охранительные «Московские ведомости» M. H. Каткова, регулярно помещавшие доносительские статьи, направленные против прогрессивных органов печати, и в частности против «Дела». Следующие далее слова «Прихлопну — мокренько будет» были ранее употреблены Достоевским в статье „Опять «Молодое перо»“ (1863) по отношению к тому же Каткову: „«Прихлопнет и не пикнете», — говорите вы нам, грозя нам сим московским деятелем“ (XX, 92).
С. 475...pas de deux.. — па де дё — название фигуры в танце. Так, в кадрили по очереди выступали кавалер и дама.
С. 477. Заречье пылало. — Поджог! Шпигулинские!…— Знаменитые петербургские пожары, которые полиция в провокационных целях пыталась объявить делом рук революционно настроенного студенчества, чтобы настроить против него общественное мнение, начались с середины мая 1862 г. 24 мая А. В. Никитенко записал об этом в «Дневнике»: «Вчера в Петербурге было разом четыре пожара в разных частях города. Один, и всех сильнее <…> около Лиговки. Толкуют о поджогах. Некоторые полагают, что это имеет связь с известными прокламациями от имени юной России и которые были разбросаны в разных местах» (см.: Никитенко А. В. Дневник: В 3 т. Л., 1955. Т. 2. С. 274). Пожары в последующие годы перекинулись и в провинцию. Никаких доказательств связи пожаров со студенческим движением полиция представить не смогла. В журнале «Время» в 1862 г. должны были появиться две статьи о пожарах, в которых студенты и передовая молодежь защищались от обвинений в поджигательстве (см. об этом: Лит. наследство. Т. 86. С. 16–54; Нечаева В. С. Журнал М. М. и Ф. М. Достоевских «Время». 1861–1863. М., 1972. С. 298–303).
С. 479...плясали комаринского без цензуры… — Слова «без цензуры» здесь могут заключать двоякий смысл. Они могут означать «нецензурный», «озорной» характер песни. См., например, рассказ об одном из вариантов песни в обозрении «По губерниям», напечатанном в «Голосе». «…господин И-н пришел раз в церковь и стал молиться». Его «душа исполнилась святынею божественной песни», как вдруг „ворвалась сама жизнь мощная и животрепещущая в словах народной песни: «Ах ты… Комаринский мужик» с непечатным припевом“ (Голос. 1870. 4 (16) апр. № 94). Кроме того, в эту популярную в народе песню часто вкладывался открытый антикрепостнический, сатирический смысл. По предположению Г. М. Пясецкого, песня эта восходит к Смутному времени. Комаринский мужик — озорник и бунтарь. Слова песни «Ах ты, сукин сын, Комаринский мужик, не хотел ты свойму барину служить» становятся «памятником измены камаричан Борису не только как государю, но и как своему помещику — барину» (см.: Пясецкий Г. М. Исторические очерки города Севска и его уезда // Сборник Орловского церковно-историко-археологического общества. Орел, 1906. Т. 2. С. 22). В 1860-е годы появилось несколько сатирических и революционных переделок камаринской, попавших на страницы вольной русской печати. Одна из них, под названием «Ах ты, сукин сын, проклятый становой!.», была напечатана в сборниках: Свободные русские песни. (Берн), 1863; Лютня. 1. Собрание свободных русских песен и стихотворений. Лейпциг, 1869; Вольный песенник. Вып. 2. Женева, 1870. Именно об этой песне идет речь в фельетоне «Голоса», названном «Шутовство русской эмиграции»: „В вышедших до сих пор выпусках «Вольного песенника», в числе песен, пахнущих «дымом пожаров», есть и довольно невинные. Так, песня на голос «Камаринской» не может возбудить ничего кроме улыбки; к сожалению, она наполнена непечатными выражениями“ (Голос. 1870. 6 (18 июня). № 154; см. также в кн.: Вольная русская поэзия второй половины XIX века. Л., 1959. С. 735 (Б-ка поэта. Б. сер.)).
С. 480...можно ли смотреть на пожар без некоторого удовольствия?». — Возможно, что в этой фразе Степана Трофимовича содержится намек на следующие слова Герцена в четвертой части «Былого и дум» (гл. XXX, «Не наши»), напечатанной в кн. 4 «Полярной звезды» за 1858 г.: „«Москвитянин», раздраженный Белинским, раздраженный успехом «Отечественных записок» и успехом лекций Грановского, защищался чем попало и всего менее жалел Белинского; он прямо говорил о нем как о человеке опасном, жаждущем разрушения, «радующемся при зрелище пожара»“ (см.: Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1956. Т. 9. С. 164).
