Виденье во плоти спешило к Радомиру. Предела совершенству нет, конечно, но время вдруг остановилось для двоих.
Они вошли в тумане чувств своих в дом новый. Яства на столе, манящий аромат цветов сухих шёл от покрывала с вышивкою на постели:
— О чём ты думаешь сейчас? — она его горячим шёпотом спросила.
— О нём. О нашем будущем ребёнке, — и вздрогнул Радомир, взглянув на Любомилу. — О, как же ты красива! — он, не сдержавшись, очень осторожно своей рукой её плеча коснулся и щеки.
У Любомилы с Радомиром не просто радость на душе была: они, в беззвучном ликовании, смотрели друг на друга.
«Мой муж, — беззвучно про себя шептала Любомила, — мой муж, спасибо небу и Вселенной всей. Какое счастье — жизнь в любви Ты даришь людям, Боже правый».
«Моя жена», — на Любомилу глядя, думал Радомир. Он прикрывал глаза, вновь открывал, чтобы её увидеть, будто бы, внезапно. Будто видение в мире лучшее. Будто явление богини самой главной перед ним. Но не «будто» видел он перед собою богиню Любомилу. Богиню Радомир видел наяву.
Дыханье жаркое Любви двоих окутало и унесло в неведомую высь.
Никто за миллионы лет не сможет в деталях описать, что происходит с ней и с ним, когда в любви порыве обоюдном, для сотворения сливаясь воедино, подобие своё и Бога люди вершат.
Но знали точно люди-боги из Ведической культуры: когда необъяснимое вершится чудо, соединяя двоих, впоследствии останутся они каждый сам собою. И, в то же время, в необъяснимый миг вздрогнет Вселенная, видение взирая: Душа младенца босиком по звёздам ножками перебирая, к Земле стремится, собою двух и третьего в едином воплощая.
Рассвет переходил в счастливый день. И поднималось солнце над землёю. Светило ярче тоненьким лучом в то место, где стояли боги на земле. И больше солнца света невидимым и благословенным сиянием энергия Любви, подарок Бога земным богам, собою их озаряла.
И ликовала энергия Любви! Разумна ли она? Разумна! Как чувства все — частички разума, она средь всех важнейшею считалась Богом. Когда творилось Богом сотворение великое Земли, Он говорил Любви:
— Спеши, Любовь Моя, спеши не рассуждая. Спеши с последней искоркой своей. Энергией великой благодати окутай их, всех будущих Моих сынов и дочерей.
Теперь, когда в любви у Любомилы и Радомира зачатие произошло, к Богу Любовь взывала:
— Невидим Ты, Творец Великий. Но дети видимы Твои. Невидимой была и я. Теперь я вижу отражение своё на лицах у Твоих детей. Они Твои и будто бы мои. Детей хочу их нянчить и понять, как смог предвидеть Ты, Творец Великий, меня отдав всю без остатка от Себя? Как мог предвидеть благодать земную? Явись во всей красе Своей в величье перед детьми.
Шептанием ветерка едва заметного Бог отвечал Любви:
— Собою не посмею отвлекать детей Своих от сотворенья их великого и вдохновлённого. И ты, Любовь Моя, не обожги сердца младые в порыве ликованья своего. Я помню, как Меня ты обжигала благодатью энергии своей. Я чувствую, сейчас ты так же обжигаешь с ликованием наших детей.
— Мой Бог, не обжигаю, согреваю. Ты произнёс «наших детей», я вздрогнула слегка лишь, на мгновенье энергии прибавилось во мне. Но я сдержала их, не обожгла. Ты произнёс: «наших детей», так значит, и чуть-чуть они мои.
— Те, кто рождён будет в любви, поймут, кто мать их и отец.
— Владимир, нелегко, быть может, осознать, но ты понять попробуй. У ведруссов в зачатии детей совсем не главной связь интимная была.
То, что сейчас в постелях творят люди, называя своё действо занятием любовью, Любовь лишь оскорбляет, унижает Бога. Удовлетворение вожделения они получат лишь на миг, и оно, я думаю, не может даже в сотой доли сравниться с тем, что было предопределено от Бога человеку.
Ведруссы видели друг в друге не объект плотских утех, иное.
Когда у Любомилы и Радомира желание возникло сотворить ребёнка, они не видели его отдельным от себя. Культура чувств в те времена иной была.
Влюблённые муж и жена друг в друге видели дитя. И ласки оттого их совсем иными были. Влекла не страсть соития к друг другу их. Влекло великое стремленье к сотворению.
И Любомилу Радомир обнял, словно дитя своё. Погладил нежно волосы рукой, груди упругой коснулся он, плечи гладил, целовал её ладони. Она его лицо руками трогала и плечи. За шею нежно взяв, к своей груди, словно дитя, прижала…
Трактатов в мире множество, людей пытающихся соитию интимному учить. Но не было, не будет никогда трактата, способного ведрусское зачатие представить.
Тела влюблённых не главную в них играли роль. Тела лишь волю и желания исполняли людей. В другом в то время измеренье пребывали люди. Когда великое деяние свершалось, они на Землю возвращались.
Полученное удовлетворение не скоротечным было. Оно навечно с ними оставалось, как будто к совершенству высшему приподнимало на одну ступеньку человека.
Свершалось, Радомир, как будто в забытьи, будто не возвращаясь из неведомого ранее им измерения, поцеловал Любомилу, будто рождённое дитя, уснул в блаженном сне. Не могут не уснуть мужчины, может оттого, что хочется вернуться снова им туда.
Но Любомила не спала. Она в себе частичку необычную, как будто, ощутила. С постели встала, подошла к окну. В окно светило солнышко и разделяло подоконник на светлую и теневую часть.
По стыку света и тени Любомила пальцем провела, с запястья сняла тесёмочку льняную, её и положила на стык света и тени. Ведруссы всегда день и мгновенье зачатия отмечали.
Потом в том месте, где венчание происходило, сажали дерево, чей ствол мог ровным быть. Напротив дерево второе сажали в момент, когда свет и тень на подоконнике своею границею с тесёмочкой льняною совпадали. Второе дерево в тени от первого ствола сажали.
Такое действо позволяло им всегда вспомнить мгновение зачатия дитя. И гороскоп, от этого мгновенья если считать, всегда точнее будет. Хотя ведруссы знали о расположении планет, об их влиянии на плоть, они, планетам вопреки, могли деянья успешные вершить, энергией великой обладали.
Между деревьев этих впоследствии сливали воду родовую, плаценту клали в землю. И повзрослевший человек, в свой день зачатия, ложился спать в том месте.
Расположение планет слегка менялось год от года, и человек всю информацию, из Космоса идущую, мог ощущать в ночь сна такого.
Не разумом, скорее подсознаньем, чувством. Вплоть до творения всего земного Богом. И если был недуг какой-то иль печаль, в том месте сон их изгонял. Но очень редко недуги плоть ведрусскую могли настичь.
Служило место им зачатия для сна, для осознанья мирозданья в основном.
— Анастасия, слышал я: волхвы умели побеждать явление телегонии, то есть, последствия добрачной связи. Если женщина имела добрачную связь, первый мужчина, как теперь известно, непременно оказал влияние на внешность и характер ребёнка, который будет зачат другим мужчиной, ну, например, мужем этой женщины.
Если они, перед зачатием, совершат обряд венчания, о котором ты рассказала, с последствиями добрачной связи у женщины будет покончено раз и навсегда?
— Владимир, не всегда ребёнок походить на первого мужчину должен. Бывает яркость событий новых, ощущений чувств стирают информацию о прежних неудачных связях. Но всё же, у ведруссов есть обряд, способный старое, ненужное стереть помочь.
Мужчину, женщину он очищает, три мысли в нём участие принять должны. А чьи, ты сам попробуй догадаться.
— Лучше расскажи сразу сама, Анастасия. У меня и так от всей этой информации мозг перекалился.
— Хорошо, расскажу. Но очень важно, чтобы люди сами научились выводы делать, нужные для себя.
— Когда-нибудь научатся, а сейчас, лучше расскажи, потому что вопрос — очень важный.
— Тогда задай вопрос в полном объёме об интересующем тебя.
— Это, как в полном объёме?
— Владимир, ведь тебе же известно, что это явление затрагивает не только женщин, но, в равной степени, мужчин. Добрачная связь мужчины точно такое же оказывает воздействие и на будущего ребёнка. И от самой порядочной, девственной девушки может родиться не её ребёнок, если мужчина не девственник. Ты знаешь об этом, Владимир?
— Да, Анастасия, к сожалению знаю. Читал, как один солдат, возвращаясь после службы в армии, напился спиртного на вокзале и переспал с проституткой-азиаткой.
Домой в свою деревню приехал, женился на девушке, которая его ждала, родился у них ребёнок со смуглой кожей и раскосыми глазами. Все стали девушку обвинять, а в округе ни одного азиата и близко не было. Но я думал, о мужчинах необязательно говорить.
— Обязательно необходимо и о мужчинах говорить: они в обряде главное участие должны принять.
Вот в чём заключается обряд. Мужчина должен в том месте, где живут супруги на природе, соорудить постель под звёздным небом. Сам постелить её себе и женщине своей.
