директор человек приличный. Наступает время «че», он меня зовет, запираемся в его конторе, угощает красной икрой, коньяком и говорит: Иван, слушай меня внимательно. Я тебе все выдам до копейки, но хоть убей меня, половину оставишь тут. Я ему: убивать не буду, но и оставлять не буду, как я своим людям объясню? Отвечает: если ты меня не убьешь, убьют другие, потому что мне эти деньги дали с условием возврата половины.
— Откат?
— Тогда такого слова еще не знали, но да, откат. Я ему говорю: вали все на меня, скажи, что наглый подрядчик забрал у тебя все деньги и не хочет делиться. Ох, рискуешь, Иван, говорит. Ничего, рискну. Азарт меня тогда взял, Вася. Что за фигня, кто посмеет у меня отобрать честно заработанные деньги? Придумал так: сразу раздам своим ребятам и скажу, что на неделю всех отпускаю отдыхать. Чтобы все улеглось. Так и сделал, всех отпустил, а сам уехать не успел. Сижу в бытовке, готовлю отчетность для банка, для других всяких организаций, слышу — вроде трактор урчит. И бытовка начинает ехать. Я к двери — дверь закрыта снаружи. А окошко маленькое, да еще с решеткой.
— Бульдозером наехали?
— Догадался? Да, бульдозером. Хорошо, топор у меня был, я вырубил дыру в потолке и верхом вылез. Неудачно спрыгнул, хромал потом полгода. А деньги они из меня все-таки выбили.
— Утюгом пытали? — невесело пошутил Галатин.
— Пытают в кино. Все проще: подъезжают к дому спокойные парни, просят выйти поговорить, ты выходишь, они спрашивают: у тебя правда трое детей? Правда. Ну, тогда ты очень неаккуратно себя ведешь. Во вред потомству. Давай-ка вноси взнос в детский фонд, а заодно в фонд мира. А то, сам посмотри, что творится, у тебя тут до школы даже тротуара нормального нет, ребенок в яму может свалиться и погибнуть до смерти. И ты все понимаешь без всяких утюгов… Дальше на несколько лет бессистемный промежуток, кем я только не работал. Была идея поехать на Шпицберген уголь рубить, как Стаханов, один попутчик в поезде рассказал, он там на российское предприятие сначала устроился, потом изучил норвежский язык, перешел к норвежцам, получать стал столько, сколько у нас министр. Сейчас я думаю, что привирал, а тогда поверил. Изучал тему, учебник норвежского купил. Но Татьяна сказала: только через мой труп или через развод. И я остыл. И тут эпизод следующий — встречаю Валеру Сазонова, помнишь его? В параллельном классе учился. Рыжеватый.
— Припоминаю.
— Валера знал, что я опыт имею по строительству, позвал меня возводить элеватор. Мы начинаем, но тут проблемы с материалами, с деньгами, ничего не получается. И один знакомый Валеры в это время нам рассказывает, что на производстве сейчас не заработаешь, даже не пытайтесь. Только торговля. Желательно крупная. И этот человек занимается тем, что возит на север фурами и эшелонами зерно, муку, овощи, а обратно везет лес. Объемы большие, ему нужны энергичные мужики в помощь. Мы с Валерой совещаемся и соглашаемся. И начинается совсем новая жизнь. По-своему веселая. Правда, Валера меня через пару лет ощутимо кинул. Я ему: «Эх, друг, как же так, как тебе не аяяй?» А он отвечает: «Ваня, ты не въехал в современность. Если ты не можешь переступить и через друга, и через брата, и через родного отца — не лезь в бизнес!» Я еще немного посердился, дал ему пару раз в физиономию, но, знаешь, гуманно дал, для обиды, а не для боли. Но он даже не обиделся. Ладно, работаю один. И получается! Репутация окрепла, все знают — Сольский слово держит, сроки соблюдает, никого не подводит. И у меня все если не в шоколаде, то в конфитюре, то есть — семью обеспечиваю. Но ведь хочется и квартиру наконец улучшить, и всем троим детям помочь, на глазах растут, запросы повышаются, а у жены зарплата маленькая, а теща больная, да и мои родители не очень здоровые. Что надо? Развиваться надо, расширяться, не размениваться на мелкие партии, работать по-крупному. И тут заказ на несколько эшелонов зерна. Не в бартер, за чистые деньги. И у меня как раз есть зерно, то есть знаю, где взять, есть подвижной состав, надо это все соединить, организовать. Рискнуть. Рискую, влезаю в долги, беру кредиты. Заказчики солидные люди, два городских депутата у них в деле и целый прокурор. Предоплату не могут оформить, говорят, что после первого эшелона заплатят, а дальше все пойдет как по маслу. Хорошо. Пригоняю эшелон. Жду денег. Денег нет. Иду к заказчикам, говорю: груз доставлен, господа депутаты и товарищ прокурор. Они говорят: спасибо. Я говорю: и? Они еще раз говорят: спасибо. Я говорю: господа депутаты и товарищ прокурор, я уже два раза слышал спасибо, мне этого как-то маловато. Он говорят: ну, тогда в третий раз спасибо. А деньги? А денег, говорят, не дадим. Вася, я восхитился! То есть, говорю, вы даже не притворяетесь, что меня кинули? Зачем, говорят, нам притворяться, мы люди честные. Мы тебе честно говорим: да, кинули. Езжай домой, и привет семье.
— Ничего себе! Это в девяностые было?
— Нет, Вася, это было в нулевые. И, кстати, если кто скажет, что девяностые кончились, плюнь тому в глаза. Один плюс — не так часто физически убивают. Но могут убить морально, что со мной и сделали. И что я мог? В суд пойти, как наш любимый президент советует? Ему легко говорить, у него иммунитет, он неподсуден, даже если, как Робин Бобин Барабек, сорок человек скушает. А если я пойду, меня же и засудят, потому что, Вася, так система наша устроена, что нет во всей стране ни одного человека, которого нельзя засудить. Любого можно.
— Я бы, наверно, после этого все бросил, — сказал Галатин.
— И я хотел бросить. Был уже почти под судом, квартиру переписал на тещу, сменил прописку — я, между прочим, до сих пор формально сельский житель, не дома как бы живу. Два года выпутывался из этой истории, продал машину, отличная машина была, продал дачу, перезанимал, чтобы отдать долги, пистолет с собой возил, пусть и газовый. Обошлось. Решил: никаких крупных дел, никакого бизнеса. Купил в лизинг грузовик и начал мотаться по всей России. Чую — здоровье не выдерживает. Геморрой, простатит, сердечко уже не в темпе вальса танцует. Думаю: Ваня, как хочешь, а без прибавочной стоимости ты будешь сам себе чернорабочий. Начинаю понемногу расширяться. Покупаю один за другим три грузовичка, нанимаю водителей, беру их в долю, потому
