______________ * Моей переписке с журналом "Москва" и беседе с ее главным редактором М.Н. Алексеевым, будет посвящен один из будущих сюжетов "Выбранных мест".
На этом десятке фраз В. Бушин и строит обвинительный акт против писателя, не брезгуя грязными намеками (да и не намеками только, а прямыми указаниями) на якобы существующую связь между национальной принадлежностью Б. Окуджавы и его мнимым антипатриотизмом: грузину-де наплевать на Россию.
Зато сам В. Бушин демонстрирует истовую любовь, но не к России, а к деспотическому режиму Николая Палкина. Уличая Окуджаву в мелких неточностях исторического характера (не в том году изобретен лефоше!), знаток истории В. Бушин утверждает, что Николаевская Россия была чуть ли не самой прогрессивной страной того времени. Таково "знание исторического процесса", которое соответствует представлениям В. Бушина и его единомышленников о том, что значит - "любить Россию"!
И вот под такую рецензию журнал "Москва" отвел 15 страниц петитом, что соответствует 2-2,5 авторским листам!
Подводя итог, хочу сказать, что появление статьи Литератора с критикой в адрес Д. Жукова - явление отрадное. В то же время эта критика представляется мне недостаточной, так как Литератор рассматривает некоторые "ошибки" одного автора в отрыве от того идейного направления, какое он представляет.
Обращаясь к Вам, уважаемый Александр Борисович, с этим письмом, я хотел бы сделать высказанные в нем мысли достоянием нашей литературной общественности. При этом я никого не прошу быть третейским судьей или брать меня под защиту. Если редакция не согласна с частью или даже со всеми моими положениями, то это письмо или написанная на его основе статья могла бы быть опубликована в порядке обсуждения или с редакционным комментарием, в котором редакция может отмежеваться от всего, что ей покажется спорным или неверным. На такой комментарий я заранее согласен, каким бы ни оказалось его содержание.
Собственно говоря, меня тревожит не то, что Д. Жуков и его единомышленники беспрепятственно печатаются в некоторых изданиях. Коль скоро такие взгляды имеются у некоторого круга литераторов, то лучше дать им возможность свободно излагать эти взгляды, нежели шептать по углам, что их "зажимают".* Однако надо дать высказаться и другой стороне.
______________ * Именно это, они и утверждали, выдавая себя чуть ли не за диссидентов, что, к сожалению, нашло отражение в трудах некоторых историков и политологов.
С уважением
Семен Резник
Член СП СССР
Декабрь 1979 г.
5.
В течение трех месяцев на это письмо не было никакой реакции, но затем мне неожиданно позвонил редактор отдела литературы ЛГ Ф. А. Чапчахов и пригласил в редакцию для беседы. В назначенный день и час я пришел в отдел литературы и не успел назвать себя, как Ф.А. Чапчахов - человек не молодой и солидный, торопливо вынырнул из своего кабинетика и направился ко мне навстречу с радостной улыбкой, обнажившей черные, прокуренные зубы, и с широко раскинутыми, словно для объятий, руками. Он усадил меня в мягкое кресло перед низким журнальным столиком. Был подан хорошо приготовленный черный кофе в маленьких чашечках. Предложен был и коньяк, от которого я отказался. Беседа велась доверительно и задушевно. На сохранившейся у меня копии письма она оставила следующую (к сожалению, не датированную) запись:
"В середине марта 1980 г. Ф.А. Чапчахов пригласил меня в редакцию для беседы. Беседа длилась более часа. Чапчахов уверял, что сам ведет борьбу с "русофильской бандой", но предлагаемый мной материал он напечатать не может в виду слишком широкой постановки вопроса. На предложение подготовить другой, более узкий материал на ту же тему Чапчахов ответил, что должен согласовать этот вопрос с руководством. Договорились, что о решении он мне сообщит на следующей неделе по телефону. Выждав две недели, я сам позвонил Ф.А. Чапчахову.
-- Я сейчас занят и говорить с вами не могу, -- сказал он, когда я назвал себя. - Я позвоню вам завтра.
Этого звонка я жду до сих пор".
Конец первой части.
