В последний раз переглянувшись, они вошли в "предбанник", молча огляделись и слегка кому-то покивали гордыми головами.
- Так! - неопределенно произнес директор Анисимов.
- Так-с! - в тон ему сказал директор Прончатов.
Они вошли в "предбанник" так, как могут войти в него директора двух самых крупных сплавконтор в области, те самые директора, которые вслед за первым секретарем обкома партии подписывают рапорты в ЦК КПСС. Директора Прончатов и Анисимов - это были те самые люди, которые производят материальные ценности группы "А", от которых зависит в какой-то степени судьба этой северной лесной области. Прончатов и Анисимов вошли в "предбанник" так, как могли войти люди, знающие себе цену, но и ценящие партийную власть: Прончатов и Анисимов признавали и утверждали руководящую роль партии в строительстве социализм а и коммунизма.
- Здоровеньки булы! -еще немного помолчав, сказал Анисимов людям, сидевшим в "предбаннике".
- Здравствуйте, здравствуйте! - приветствовал их Прончатов.
Большие часы показывали ровно одиннадцать, и к директорам торопливо подошел помощник первого секретаря. Нагнувшись к уху Прончатова, он шепнул: "Вас вызывают первым!" То же самое помощник секретаря шепнул Анисимову, и тогда оба одновременно пожали плечами - ничего необычного им помощник не сообщил.
- Арсентий Васильевич начинает бюро ровно в одиннадцать! - громко сказал помощник. - Но Арсентий Васильевич пять минут уделяет беседе с членами бюро!
- Хорошо, хорошо! - кивнул Прончатов.
- Не велики паны, можем и подождать! - сказал Анисимов.
Директора внимательно оглядели ожидающих. Сегодня в "предбаннике" сидели люди трех сортов, для классификации которых не требовалось особого ума и наблюдательности. К первому сорту принадлежали обкомовские работники масштаба инструкторов и замзавов отделов, которых можно было отличить от всех прочих по папкам и по выражению лиц - папки были тоненькие, а на лицах проглядывала деловая озабоченность.
Ко второму сорту принадлежали люди, ожидающие от бюро обкома радости, эти узнавались по потным, сероватым лицам, по толстым папкам и портфелям, так как эти люди пришли на бюро обкома затем, чтобы утвердиться в новой должности. Они временами открывали толстые папки и портфели, выхватывали бумажки, торопливо перебирая губами, прочитывали что-то.
Люди третьего сорта сидели согнувшись: они ждали от бюро обкома беды. Таких Прончатов и Анисимов увидели троих, но они заметно выделялись среди остальных.
В "предбаннике" не было людей еще одного сорта, тех людей, которые в дни обычных бюро до предела заполняли "предбанник". Директора заводов и председатели колхозов, профессора и военные - вот кто отсутствовал. Не сидели сегодня здесь те, кто любит в "предбаннике" разговаривать громко, спорить до хрипоты, просыпая на ковер пепел дорогих сигарет, а окурки втыкая в цветочницы. Таких людей, как Прончатов и Анисимов, не было сегодня в "предбаннике".
Без скрипа, развевая воздух, открылась самая крупная дверь в здании обкома, на пороге появился веселый человек в больших очках иностранной конфигурации - заведующий общим отделом. Весело и озорно блестели эти очки, струился по фигуре блестящий костюм тоже иностранной материи и конфигурации. Холостяк и щеголь, умница и знаток вин, знаменитый преферансист и тонкий ценитель актрис областного театра, большой друг Прончатова и Анисимова стоял в открытой двери. Он нашел сверкающими очками директоров Прончатова и Анисимова, подмигнул им весело, дружески, ласково.
- Директора сплавконтор товарищи Прончатов и Анисимов, пожалте на бюро! -звучно сказал он, и эти слова прозвучали так, словно в шутливой фразе "Пожалуйте бриться!".
Заведующему общим отделом обкома в вечерних планах Прончатова и Анисимова отводилось особое место, потому, поглядев на него, директора почувствовали оживление. Они тоже одновременно подмигнули ему, и Прончатов первым вошел в двери зала заседания, так как директор Анисимов любил ходить позади. Они вошли в зал и внимательно, строго, серьезно и независимо огляделись. Члены бюро молча следили за ними.
Два полукресла в зале заседания обкома специально стояли для Прончатова и Анисимова в том месте, где проходила средняя линия меж местами членов бюро к местом председательствующего. Они заняли эти места, даже не поглядев на других членов бюро, дружно повернулись к первому секретарю обкома Арсентию Васильевичу. "Кто ты такой, что ты хочешь от нас, что ты знаешь о нас, что ты скажешь нам?" - молча спрашивали они человека, от которого теперь зависело многое в их жизни. Весел ли этот человек или скучен, добр или нет, любит водку или коньяк, ходит домой пешком или ездит в машине - все было важно директорам. И как он одет, как выглядит - тоже важно.
Восемнадцатый день после очередной партийной конференции, которую называли неофициально "объединительной", работал Арсентий Васильевич в северной области, и ни Прончатов, ни Анисимов его как следует не знали. Они голосовали за избрание Арсентия Васильевича на пост первого секретаря потому, что привез его представлять знаменитый в области инструктор ЦК, которому Прончатов и Анисимов верили, но теперь они хотели близко посмотреть на нового первого секретаря, понять его хоть немножко.
Арсентий Васильевич неторопливо перелистывал дело. Крупный человек был он - лежала на полированном столе огромная рука без двух пальцев, на виске синело пятно - след шахты. Очень большая, небрежно причесанная голова держалась на мощной шее прямо, глаза смотрели спокойно. Напротив Арсентия Васильевича сидели члены бюро - люди, равные сейчас ему по положению, - но читал первый секретарь углубленно, не торопясь- он работал.
- Мм! - чуть слышно подал голос Прончатов.
- Угу! - отозвался Анисимов.
Прочитав необходимое, первый секретарь поднял голову, закрыл папку, сняв очки, потер пальцами глаза. Лицо устало бледнело - верно, давали знать партийная конференция, новая область, холостяцкое еще житье. Арсентий Васильевич молчал. Сидели спокойные, прямые секретари, рисовал рожицы в дорогой записной книжке начальник КГБ; расстегнув две верхние пуговицы кителя, тяжело дышал генерал - начальник гарнизона; писал на клочке бумаги что-то редактор областной газеты; ожидающе держал папку в руках заведующий промышленным отделом обкома Виктор Андреевич.
- Послушаем промышленный отдел, - тускло и тихо сказал Арсентий Васильевич. - На сообщение пять минут!
Виктор Андреевич прокашлялся, раскрыв папку, повернулся к Прончатову и Анисимову. Потом он отпил глоток воды и снова прокашлялся.
- Начну с положительных сторон, товарищи! - сказал Виктор Андреевич. Всем известно, что коллективы Тагарской и Зареченской сплавных контор занимают подобающе высокое место в соревновании сплавных контор Западной Сибири и даже страны. По итогам первого квартала Тагарская сплавная контора вышла на первое место, Зареченская - на второе!
Сказав это, заведующий отделом строго посмотрел на Прончатова, потом так же строго - на Анисимова, Было видно, что они ему не нравились, хотя заняли оба первых места в соревновании. И чтобы не было сомнений в этом, заведующий промышленным отделом обличительно сказал:
- Однако в апреле месяце коллективы сплавных контор резко сократили темпы работы. Особенно это чувствуется в последнюю декаду месяца, когда... он зло мотнул головой, - когда требуется особо напряженная работа в условиях развертывания молевого сплава древесины и перевозок ее в баржах. Я должен информировать бюро обкома о том, что на сегодняшний день мы имеем отставание обеих сплавных контор в среднем на семь процентов от графика.
Виктор Андреевич громко захлопнул папку и сел на место, довольный тем, что говорил не пять минут, а минуту с хвостиком.
- Послушаем управляющего трестом! - опять тускло и тихо сказал Арсентий Васильевич. - На сообщение три минуты!
Управляющий трестом посмотрел на Прончатова и Анисимова, подумал что-то длинно и сказал задумчиво:
- Мне нечего добавить к сообщению Виктора Андреевича. Мне утром подавать сводку в министерство, а как? Шутка ли, когда по молевому сплаву отстаем. Как я буду говорить с министром?
Управляющий трестом сел. Опять напряглась в зале деловая тишина. Прончатов скосил глаза на Анисимова, дернул губой, убедившись, что тот все заметил -и оценил, продолжал глядеть на первого секретаря, который снова бесшумно перевертывал страницы другой папки.
- Кто еще будет говорить, товарищи? - снова негромко спросил он.
И опять сразу никто не отозвался. Молчали члены бюро, молчал довольный собой заведующий промышленным отделом - все молчали. Тогда Прончатов, повозившись, опять скосил глаза на Анисимова, тот опять это заметил, но вида не подал.
- Мм! - промычал Прончатов. - Мм!
- Мм! - ответил Анисимов.
Они уже поняли, что бюро шло не так, как должно было идти обыкновенное, привычное им бюро. Все в зале было не так, но Прончатов и Анисимов не могли понять, что было необычного. Они только смутно чувствовали, что члены бюро относятся к ним почему-то не очень серьезно, что в их молчании заключается нечто тайное, подспудное. Шло ли это от манеры первого секретаря, шло ли от другого, они тоже понять не могли.
