Совсем другое дело - наивно, непосредственно, искренне реставрационный характер Вальтер Скотта - не говоря уже, конечно, об огромном различии таланта. Весь полный мира преданий, собиравший сам с глубокою любовью песни и предания родины, чуждый всяких политических задач и преднамеренных тенденций, честный даже до крайней ограниченности, объясняющей его нелепую, но искреннюю историю французской революции и Наполеона, {19} Вальтер Скотт был вполне представителем шотландского духа, но не с той грозной и величавой стороны его, которая породила суровый пуританизм и Оливера Кромвеля, а со стороны, так сказать, общежитейской. Такого другого ограниченного мещанина, как "шотландский бард", надо поискать да поискать - разве только наш Загоскин будет ему под пару: его добродетельные лица глупее Юрия Милославского и Рославлева, приторнее братцев Чарльсов {20} Диккенса. Но дело в том, что он все-таки поэт - и большой, хотя далеко не гениальный, как Байрон или Гюго, поэт, что помимо его воли и желания вырисовываются перед нами в его произведениях именно те самые образы, к которым не питает он нравственной симпатии, и что, с другой стороны, есть правда и есть поэтическая прелесть в его сочувствии к загнанным или погибшим расам, сверженным, но когда-то популярным династиям, к суевериям и преданиям, есть художественная полнота и красота в его изображениях замкнутых мирков или отошедших в область прошедшего типов.
Что это за мир, например, совсем отдельный, разобщенный с остальным миром - этот мир шотландских островов с его патриархом Магнусом Труалем (я все имена пишу по переводу Воскресенского), {21} с его дочерьми: поэтически мрачной, суеверной, нервной и страстной Минной и с белокурой, простодушной Бланкой, с таинственной - не то помешанной, не то ясновидящей заклинательницей стихий Норной, с загадочным стариком-проходимцем Мертуном, с молодцом разбойником Клевеландом и его остроумным и непотребно ругающимся товарищем, с чудаком стихотворцем Клавдием Галькро и с жадным, лукавым разносчиком, нецеремонно пользующимся береговыми правами. Все это живет, все это ходит и говорит перед нами: мы точно побывали сами на пиру у старого Магнуса и видели воочию старый танец мечей; мы ехали с Магнусом и его дочерьми в темную ночь гадать к помешанной колдунье; мы стояли с ней, с этой колдуньей, на скале и заклинали морской ветер; мы даже рылись в заплечном чемодане разносчика и с любопытством рассматривали разные диковинные вещи, приобретенные им нецеремонно, как res primi occupantis {вещи, принадлежащие первому захватившему их (лат.).} в силу берегового права; мы, наконец, верили, входя в пещеру Норны, что ее карлик - действительно какой-то гном, а не существо из земного мира. И что за дело было нам, следившим с лихорадочным интересом за страстию Минны к удалому разбойнику и за таинственной симпатиею к нему колдуньи, - до пошлости юноши Мертуна и до сентиментальных отношений его к Бланке.
А достолюбезный капитан Долджетти в "Легенде о Монтрозе"; милый капитан, с величайшей наивностью и по-своему совершенно честно готовый служить и конвенту и роялистам, смотря по тому, кто больше даст, Долджетти, взятый в плен республиканцами и готовый идти на виселицу, потому что еще осталось несколько дней срока до конца его службы Монтрозу и роялистам... многоученый капитан Долджетти с его большею частию непристойными латинскими цитатами, которыми угощает он за столом чинную и мрачно скорбящую пуританку, леди Арджиль?.. А вражда кланов, а община "детей ночи" с их грозным, суеверным и вместе безверным, мрачным и ясновидящим предводителем, и наконец, сам ясновидящий, как Саул, терзаемый фуриями и утешаемый только звуками арфы прелестной Анны Лейль, - Оллин Макголей?.. Что нам за дело, что Анна Лейль любит не его, а пошлеца Ментейта?.. Мир, живой мир и вместе какой-то фантастический перед нами: личности, ярко очерченные, носятся в нашем воображении - и поэт тут, видимо, в своем элементе...
Таковы были книжные впечатления, литературные веяния, окружавшие мое детство...
ПРИМЕЧАНИЯ
При жизни Григорьева его автобиографическая проза печаталась в журналах большинство произведений опубликовано с опечатками и искажениями. Новые издания его прозы появились лишь в XX в., по истечении 50-летнего срока со смерти автора (до этого наследники были, по дореволюционным законам, владельцами сочинений покойного, и издавать можно было только с их согласия и с учетом их требований). Но большинство этих изданий, особенно книжечки в серии "Универсальная библиотека" 1915-1916 гг., носило не научный, а коммерческий характер и только добавило число искажений текста.
Лишь Материалы (здесь и далее при сокращенных ссылках см. "Список условных сокращений") - первое научное издание, где помимо основного мемуарной произведения "Мои литературные и нравственные скитальчества" были впервые напечатаны по сохранившимся автографам "Листки из рукописи скитающегося софиста", "Краткий послужной список..." (ранее воспроизводился в сокращении) письма Григорьева. Архив Григорьева не сохранился, до нас дошли лишь единичные рукописи; некоторые адресаты сберегли письма Григорьева к ним. В. Н. Княжнин, подготовивший Материалы, к сожалению, небрежно отнесся к публикации рукописей, воспроизвел их с ошибками; комментарии к тексту были очень неполными.
Наиболее авторитетное научное издание - Псс; единственный вышедший том (из предполагавшихся двенадцати) содержит из интересующей нас области лишь основное мемуарное произведение Григорьева и обстоятельные примечания к нему. Р. В. Иванов-Разумник, составитель Воспоминаний, расширил круг текстов, включил почти все автобиографические произведения писателя, но тоже проявил небрежность: допустил ошибки и пропуски в текстах, комментировал их весьма выборочно.
Тексты настоящего издания печатаются или по прижизненным журнальным публикациям, или по рукописям-автографам (совпадений нет: все сохранившиеся автографы публиковались посмертно), с исправлением явных опечаток и описок (например, "Вадим Нижегородский" исправляется на "Вадим Новгородский"). Исправления спорных и сомнительных случаев комментируются в "Примечаниях". Конъектуры публикатора заключаются в угловые скобки; зачеркнутое самим автором воспроизводится в квадратных скобках.
Орфография и пунктуация текстов несколько приближена к современным; например, не сохраняется архаическое написание слова, если оно не сказывается существенно на произношении (ройяль - рояль, охабка - охапка и т. п.).
Редакционные переводы иностранных слов и выражений даются в тексте под строкой, с указанием в скобках языка, с которого осуществляется перевод. Все остальные подстрочные примечания принадлежат Ап. Григорьеву.
Даты писем и событий в России приводятся по старому стилю, даты за рубежом - по новому.
За помощь в комментировании музыкальных произведений выражается глубокая благодарность А. А. Гозенпуду, в переводах французских текстов - Ю. И. Ороховатскому, немецких - Л. Э. Найдич.
СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ
Белинский - Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. I-XIII. М., изд-во АН СCСР, 1953-1959.
Воспоминания - Григорьев Аполлон. Воспоминания. Ред. и коммент. ИвановаРазумника. М.-Л., "Academia", 1930.
Егоров - Письма Ап. Григорьева к М. П. Погодину 1857-1863 гг. Публикация и комментарии Б. Ф. Егорова. - Учен. зап. Тартуского ун-та, 1975, вып. 358, с. 336-354.
ИРЛИ - рукописный отдел Института русской литературы АН СССР (Ленинград).
ЛБ - рукописный отдел Гос. Библиотеки СССР им. В. И. Ленина (Москва).
Лит. критика - Григорьев Аполлон. Литературная критика. М., "Худ. лит.", 1967.
Материалы - Аполлон Александрович Григорьев. Материалы для биографии. Под ред. Влад. Княжнина. Пг., 1917.
Полонский (следующая затем цифра означает столбец-колонку) - Полонский Я. П. Мои студенческие воспоминания. - "Ежемесячные литературные приложения" к "Ниве", 1898, декабрь, стб. 641-688.
Пcс - Григорьев Аполлон. Полн. собр. соч. и писем. Под ред. Василия Спиридонова. Т. 1. Пг., 1918.
ц. р. - цензурное разрешение.
ЧБ - Григорьев Ап. Человек будущего. М., "Универсальная библиотека", 1916.
МОИ ЛИТЕРАТУРНЫЕ И НРАВСТВЕННЫЕ СКИТАЛЬЧЕСТВА
Впервые: Время, 1862, Э 11, с. 5-11 (ц. р. - 12 ноября) - первые пять глав; Э 12, с. 378-391 (ц. р. -7 декабря) - "Детство", гл. I-II; Эпоха, 1864, Э 3, с. 120-159 (ц. р. - 23 апреля) - главы III-VI; Э 5, с. 144-168 (ц. р. - 7 июля) последние две главы, без нумерации. "
Неоднократно перепечатывались в XX в.: Григорьев Ап. Собр. соч., под ред. В. Ф. Саводника. Вып. 1. Автобиография. Мои литературные и нравственные скитальчества. М., 1915. 104 с.; Григорьев Ап. Мои литературные и нравственные скитальчества. М., изд. К. Ф. Некрасова, 1915. 256 с.; Материалы, с. 1-97; Ясс, с. 1-95; Воспоминания, с. 3-164. Все эти издания сопровождались комментариями (некоторые из них заимствованы в наст, изд.), особенно подробны примечания В. С. Спиридонова (Пcс, с. 269-299), занимающие треть объема комментируемого текста.
