она держала в ларчике под кроватью.
Я слышала сплетни о том, что Ифигения была на самом деле дочерью Елены и Тесея и что Клитемнестра взяла ее в дом и объявила своим ребенком от Агамемнона, дабы спасти репутацию сестры. Но я как-то не придавала этому значения. Ифигения любила Клитемнестру и считала или, по крайней мере, называла ее своей матерью. У нее были младшие сестры, с которыми она очень дружила, и брат Орест — мрачный и надутый, в отца. В глазах Клитемнестры всегда жила какая-то невысказанная суровость и боль; много позже я поняла, что она тосковала по первому мужу и сыну — она так никогда и не примирилась с тем, что стала женой их убийцы Но Ифигения, наверное, не знала этой истории. Мне кажется она всех любила — и своего надутого братца, и даже Агамемнона... В ней — единственной из этой семьи — было что-то светлое, солнечное, легкое. Она умела быть счастливой без причины. Наверное, она и правда была дочерью Елены.
Я так хорошо помню ее двенадцатилетнюю: летящая походка, растрепанные светлые волосы, восторженно распахнутые серые глаза, на губах — крошки утащенного из кухни и съеденного впопыхах печенья. Она хватает меня за руку, сует в ладонь несколько печений и хохочет...
И вот ее приволокли на алтарь и зарезали там, как овцу, — все это для того, чтобы Менелай мог вернуть жену, которую давно уже не любил. Чтобы тысячи ахейцев, которые не хотели идти на эту войну, и тысячи троянцев, которые проклинали и Париса, и Елену, полегли под стенами Илиона. Чтобы разоренные села Троады погибли в пламени пожаров. Чтобы мой муж приехал ко мне, постаревшей, с кучей ненужного мне барахла и Евринома заполнила еще несколько табличек списками золотых чаш и серебряных ванн...
...Когда Агамемнон решился принести дочь в жертву, перед ним встала проблема: как заманить ее в Авлиду. Присутствие молодой девушки в военном лагере было, мягко говоря, неуместным, и для того, чтобы вызвать ее к отцу, нужны были какие-то особые причины... Мне больно писать об этом, но тут на помощь опять пришел Одиссей — именно его Агамемнон отправил в Микены, чтобы привезти девушку. Не знаю, кто из них придумал сказать Ифигении, что ее просватали за Ахиллеса и что свадьба должна состояться до выступления ахейцев на Трою. Думаю, что это была идея моего мужа — потому его и избрали посыльным.
Одиссей блестяще справился с поручением. Ни у Клитемнестры, ни у самой Ифигении не возникло никаких подозрений, и они вместе со своим провожатым прибыли в Авлиду... Не знаю, как мог Одиссей смотреть в счастливые глаза девушки, которая радовалась предстоящей свадьбе. Ахиллес тогда еще не успел совершить никаких подвигов, но он был сыном богини и ему предсказали, что он станет великим героем и воином. Ифигения, наверное, страшно радовалась и волновалась. Представляю, как она перебирала свои наряды и украшения, раскидав их по всей комнате и поминутно глядя в зеркало. Как мечтала понравиться жениху, как плакала и смеялась одновременно, как заливалась краской, спрашивая совета у матери...
Первым, кто встретился им в ахейском лагере, был Ахиллес, которого Клитемнестра немного знала. Он вежливо приветствовал женщин и пошел дальше, не проявив никакого интереса к невесте. Тогда страшное подозрение закралось в душу Клитемнестры, но Одиссей не позволил ей повернуть колесницу.
К чести Ахиллеса надо сказать, что он не знал о замыслах Агамемнона. Когда выяснилось, что царь воспользовался его именем, чтобы заманить девушку на жертвенник, сын Фетиды был готов защищать ее с оружием в руках. Но Ифигения объявила, что готова исполнить волю Артемиды.
Как я узнаю ее в этом жесте — порывистая, беспечная, щедрая, готовая все отдать, если кто-то попросил, даже жизнь.
Ее зарезали на алтаре, и я не очень-то верю россказням о том, что в последний момент Артемида заменила Ифигению ланью, а девушку перенесла в свой храм в Тавриду и сделала жрицей. Никто не видел ее с того дня, да и всю эту историю с подменой стали рассказывать значительно позже.
Мне было трудно поверить, что Ифигении больше нет. Страшно было представить себе участь Клитемнестры, которая вот уже второго ребенка потеряла по воле своего мужа. Как могла она оставаться его женой? Я считаю, что узы брака святы, но я не могу осуждать Клитемнестру за то, что после отъезда Агамемнона она сошлась с неким Эгистом. Да пошлют ей боги счастья в ее последнем браке.
Но страшнее всего в этой истории была для меня роль Одиссея... Кто я, чтобы осуждать своего мужа? Он царь и воин, он славится своим хитроумием, и мудрая Афина покровительствует ему. Он выполнил приказ предводителя войска, а на войне приказы не обсуждают. И он блестяще справился с поручением. Но почему это поручение дали именно ему — вот что не дает мне покоя! А если бы на месте Одиссея был Аякс Теламонид или мудрый Нестор — согласились бы они обманом повести девушку на смерть? Ахиллес, например, с оружием в руках готов был отстаивать Ифигению, а заодно и свое доброе имя. Агамемнон мудрый военачальник, он дает приказ тому, кто согласен и способен его выполнить. Нет, лучше я не буду думать об этом.
После того как они выплыли из Аргоса и вторично прибыли в Авлилу, поход был задержан неблагоприятной погодой. Тогда Калхант сказал, что они не смогут пуститься в плавание, пока не принесут в жертву Артемиде самую красивую из дочерей Агамемнона; богиня же гневается на Агамемнона за то, что он, поразив на охоте оленя, сказал: «Даже сама Артемида не смогла бы...»; другой причиной гнева Артемиды было то, что Атрей не принес ей в жертву золотого ягненка.
Получив такое прорицание, Агамемнон послал к Клитемнестре Одиссея и Талфибия, прося прислать Ифигению и сославшись при этом на свое обещание выдать ее замуж за Ахиллеса в награду за то, что он согласился принять участие в походе. Когда Клитемнестра прислала ее, Агамемнон подвел ее к алтарю и уже собрался заколоть, но Артемида похитила ее и перенесла к таврам, сделав Ифигению своей жрицей. Вместо нее богиня подвела к алтарю оленя.
Аполлодор. Мифологическая библиотека
Когда Агамемнон с братом Менелаем собирались вести собравшихся вождей в Трою, чтобы вернуть Елену, жену Менелая,
