От этого движения со дна снова поднялся мусор. Вода казалась живой: тут и там метались тени, когда он двигался ко дну, скользя животом по плиткам. В свете фонаря блеснула еще одна пивная банка, затем он увидел несколько монет, оставленных детьми, которые развлекались, ныряя за ними. На дне ему попалось что-то острое, и Гленн подумал, что это, должно быть, куриная кость: кто-то перебросил ее через забор. Он продолжал двигаться, медленно поворачивая фонарь из стороны в сторону.
Он проводил рукой по дну, поднимая облака грязи, и снова что-то блеснуло. Еще одна скомканная банка из-под пива… стоп, нет, это что-то другое. Его сердце замерло. Он смел рукой грязь с этого предмета и увидел ствол ружья. Схватил его правой рукой и мгновенно почувствовал облегчение. «Ну слава богу!» — подумал он. Теперь он снова чувствовал себя во всеоружии, перед ним опять сгустилась тень. Развернувшись, он посветил назад. Ничего. Абсолютно ничего. Справа от него со дна, будто скат, поднималась газетная страница, а слева в просвете между облаками грязи он разглядел сток. Он находился на глубине в двенадцать футов. На самой глубине, том самом месте, куда родители не пускали своих детей.
В трех футах от стока промелькнуло что-то еще. Что-то, от чего у Гленна перехватило дыхание, а из ноздрей вырвалась цепочка пузырьков воздуха.
В этот самый момент ружье в его руке — то, что он принял за ружье, — приняло свой настоящий облик, сбросило маскировку. Мертвенно бледные щупальца схватили Гленна за запястье, как только он разжал пальцы.
Гленн вскрикнул и из его рта вырвались пузыри, но он закрыл рот, прежде чем успел выпустить весь оставшийся в легких воздух. Гленн пытался вырваться из воды, но третье и четвертое щупальца — бледные, почти прозрачные, жесткие и натянутые, будто струны рояля, — обвились вокруг прутьев решетки стока и застыли намертво.
Гленн отчаянно сопротивлялся. Из призрачного тела чудовища показалась голова — треугольная, как у кобры, с единственным ярко-красным горящим глазом с золотистым зрачком. Под ним был маленький круглый рот с присосками, как у морской звезды. Рот быстро пульсировал и менял цвет с белого на красный.
Единственный глаз холодно и беспристрастно смотрел на Гленна. Внезапно шея существа удлинилась, и оно попыталось присосаться ртом к его шее.
Он знал, куда оно метит, и успел замахнуться для удара левой рукой за секунду до того, как оно достигнет своей цели. Существо впилось ему в плечо, как в горячем поцелуе, но через пару секунд с явным отвращением отпрянуло. Голова чудовища качалась вперед и назад, пока Гленн пытался защитить шею и позвоночник. Его легкие сжимались, в рот попала вода, трубка выпала изо рта. Вода стремительно наполняла маску, фонарь выскользнул из руки и лежал на дне, освещая клубы грязи, будто заходящее солнце в небе чужой планеты.
Голова существа дернулась вперед, направляя рот прямо на лоб Гленна. Он рванулся в сторону так далеко, как только мог, и существо присосалось к стеклу его маски. Гленн почувствовал, как щупальца обвились вокруг тела, сжали его, будто пытаясь сломать ребра и выжать из легких остатки воздуха. Левой рукой он закрыл шею под затылком. Глаз чудовища вращался в глазнице, пытаясь разглядеть то, чего оно так жаждало. Рот существа теперь был ярко-красным, и Гленн увидел глубоко внутри белого тела темно-красный сгусток, который пульсировал в том же ритме, что и рот чудовища.
«Его сердце, — понял он. — Сердце».
Кровь стучала у него в висках. Легкие сжимались, вот-вот готовые наполниться водой. Он посмотрел вниз, увидел в нескольких футах от себя настоящее ружье. У него не было ни секунды для колебаний, и он понимал, что умрет, если упустит этот шанс.
Он убрал руку с шеи и потянулся за ружьем, сердце стучало так, что казалось, будто голова вот-вот взорвется.
Голова существа резко приблизилась к нему. Присоски устремились к основанию черепа Гленна, и на секунду Гленн ощутил такую боль, будто его череп готов был расколоться на части, но за болью последовало онемение, будто вкололи обезболивающее, и Гленн почувствовал, что плывет куда-то — прямиком к смерти.
Но в руке у него все еще было ружье.
Чудовище дрожало от предвкушения. Между присосками показались крохотные игольчатые зубы, которые впились в плоть своей добычи и устремились к позвоночнику, к месту у основания черепа.
Какая-то часть души Гленна хотела сдаться. Плыть по течению и спать. Присоединиться к Нилу и остальным, к тем, кто когда-то уснул в этом бассейне. Это было бы так просто… Так просто…
Но та его часть, которая цеплялась за жизнь, за Линду, за мир за пределами этого бассейна, заставила его поднять ружье, направить его прямо в пульсирующее сердце чудовища и надавить на спусковой крючок.
Его пронзила острая боль, от которой в голове все прояснилось. Черное облако крови наполнило воду вокруг него. Гарпун пронзил тело существа, зацепив его собственное предплечье. Чудовище отпрянуло от его шеи, мотая головой с широко раскрытым от удивления глазом. Гленн увидел, что гарпун вошел прямо в сердце чудовищу — если, конечно, это было сердце — а затем, собрав остатки сил, отдернул руку. Гарпун вырвал сердце из извивающегося тела чудовища. Зрачок изменил цвет с золотого на черный, и искалеченное тело — желеобразная масса, распадающаяся на куски, — попыталось просочиться сквозь решетку стока.
Легкие Гленна расправились. Начали наполняться водой. Жадно загребая воду руками, одна из которых кровоточила, он устремился к поверхности. Поверхность была так далеко — ужасно далеко. Глубина поглотила его и не хотела отпускать. Он поднимался вверх, темнота не давала ему покоя, а в горле уже булькала вода.
Наконец, голова его появилась на поверхности, и, глубоко вдыхая ночной воздух, Гленн услышал собственный прерывистый крик — победный крик зверя.
Он не помнил, как добрался до края бассейна. Лестнице он больше не доверял. Несколько раз он пытался выбраться и падал обратно в воду. Он потерял много крови, а в легкие попала вода. Он не знал, как долго это продолжалось, но в конце концов ему удалось выбраться. Оказавшись на мокром бетоне, он лег на спину.
Чуть позже он услышал шипение.
С трудом подняв голову, он откашлялся, отхаркивая воду. На острие гарпуна с шипением испарялся кусок неземной плоти. Сердце чудовища съеживалось, пока не стало похоже на кусок угля и не рассыпалось черным пеплом. Ничего не осталось.
— Попался, — прошептал Гленн. — Попался!
Он еще долго лежал на спине, пока кровь продолжала вытекать из раны на его руке. Когда он снова открыл глаза, то увидел звезды.
* * *
— Какой-то псих вломился сюда сегодня ночью, — сказал один рабочий в спецодежде другому, прикуривая сигарету. — Утром в новостях показывали. Говорят, мужик захотел искупаться, вот и залез сюда. То-то цепь с ворот и срезана.
— Правда, что ли? О, господи. Джимми, мир совсем тронулся! — второй рабочий по имени Леон сидел на бетоне возле маленькой кирпичной пристройки, поворачивая железное колесо, при помощи которого открывался сток, и включая электрический насос. Они потратили целый час на то, чтобы очистить бассейн, прежде чем можно было открыть сток и сделать перерыв в работе. Пивные банки, мертвых жуков и прочий мусор, скопившийся на дне, они сложили в мешок. Теперь вода утекала, насос мерно и глухо стучал. Это было первое сентябрьское утро, и сквозь ветви деревьев парка Парнелл светило солнце.
— Некоторые люди просто тупые с рождения, — глубокомысленно кивая, сказал Джимми. — В новостях сказали, что он сам себя гарпуном проткнул. Чепуху какую-то молол, бормотал что-то, но полицейский, который его тут нашел, ничего не понял. Чокнутый, не иначе.
— Наверно, очень уж ему хотелось искупаться. Надеюсь, в психушке, куда его отправят, есть бассейн.
Оба рабочих сочли эту шутку очень смешной и расхохотались. Они все еще смеялись, когда электронасос издал протяжный стон и умолк.
— Ох, чтоб меня! — Джимми затушил сигарету о бетон и встал. — Мы, наверно, что-то пропустили! Сток, похоже, засорился. — Он подошел к кирпичной постройке и достал складной инструмент с длинной ручкой и металлическим крюком на конце. — Посмотрим, получится ли это вытащить. Если не получится, то кому-то по имени Леон придется искупаться.
— Эй, а почему я? Я купаюсь только в ванне.
Джимми подошел к бассейну, остановился возле трамплина, опустил инструмент в воду, раздвинул ручку и принялся шарить в стоке. В решетке стока он наткнулся на нечто, похожее на резину. Вытащив странный предмет на поверхность, он вытаращил глаза и уставился на то, что свисало с крюка.
Что бы это ни было, у него был… глаз.
— Иди… иди позови кого-нибудь, — с трудом сказал он Леону. — Быстро, зови кого-нибудь!
Леон побежал к телефону-автомату возле закрытого торгового киоска.
